Страница 38 из 96
Каввель наклонился поближе.
– Пищишь тихо, слышу плохо, – не сдерживая зевок, сообщил гигант, присаживаясь на пол между распахнутыми дверями. – Говори.
– Ты вспомнил меня? – прокричал Гарб как можно громче.
– Хм, – задумался великан, потирая подбородок и в упор глядя на шамана. Его взгляд задержался на посохе, и глаза налились кровью еще больше. – Ты бил меня!
Сердитый рев заставил гоблина в испуге отскочить назад и забормотать заклинание щита.
Квви подполз немного ближе, занимая место, на котором стоял Гарб, и заслоняя остальных своей спиной.
– Послушаешь мои стихи? – вкрадчиво булькнул он, переходя на более понятный для потенциальной жертвы всеобщий.
– Ты воняешь! – укоризненно рыкнул в ответ фурор.
– Да, есть немного, – сокрушенно произнес страж. – Тут негде помыться – вся нормальная лава снаружи. Разве только в чьей-то крови, но даже такой душ бывает очень редко.
Великан оглушительно заржал, запрокинув голову, словно услышал очень смешную шутку.
– Давай стихи! – в перерывах между смешками, смог выдавить из себя Каввель. – Хочу!
– Всем заткнуть уши, – предупредила остальных Хиенна.
Одновременно зажимать и нос, и уши оказалось неудобно, но почти все компаньоны справились.
Квви воодушевленно набрал воздуха в увенчанную шипами грудь и начал:
Я сижу на цепи,
Детка, где же ты?
Паутиной зарастаю,
Без тебя я угасаю.
Приходи скорей,
Теплом тела согрей!
Я большой ротозей,
У меня нет друзей!
Если ты не придешь,
Стану сразу как вошь!
Не могу без тебя,
Делай, как я,
Делай, как я! Еу!
Страж ворот не мог из-за опущенных век видеть, что происходило с фурором во время декламации, но другого эффекта вряд ли ожидал. Каввель устроился поудобнее и начал внимать. С каждой новой строчкой его морда все больше становилось похожа на застывшую маску отвращения. Фурор попытался встать, но вдруг оказалось, что сделать это непросто: неведомая сила удерживала его на месте. Исполин злобно зарычал. Ответом ему была новая волна речитатива:
Я предел твоих мечтаний,
Не люблю твоих метаний.
Ты скажи да или нет,
Я не приму плохой ответ.
Будем вместе страдать с тобой,
Это будет нашей мечтой.
Чтобы вместе всю жизнь прожить,
Приходи ты со мной тусить!
По заткнутым ушам компаньонов как будто прокатился гномий паровой каток – Каввель все-таки смог преодолеть удерживающее его заклятие и с диким воем бросился бежать обратно в сторону ритуальной залы, не дожидаясь третьей порции пытки. Кошмарный звук скрыл шум падения двух тел, и только обессиленный Аггрх в полуобморочном состоянии заметил, что это были Адинук и Муфад’ал.
Один и не думал затыкать уши, вознамерившись во что бы то ни стало услышать первые в своей жизни образцы демонической поэзии. Другой в силу исключительных ментальных способностей просто не мог не услышать. Да и падать в обморок для него уже почти вошло в привычку.
***
Придя в себя, бард первым делом попытался нащупать зеркальце. Не найдя, расстроился, хоть и не сильно. К новому облику он уже почти привык.
– Это так знакомо, – поежился Адинук и легко поднялся на ноги. – Когда стал каменным истуканом, уже месяца через два тянуло почти точь-в-точь такое же писать. Но записать я тогда не мог, а память подвела, так что совсем ничего не запомнил.
На высказывание эльфа никто не отреагировал должным образом, и он даже слегка обиделся. Другие в этот момент были заняты шушуканьем перед сломанными воротами. Изредка одна из голов быстро поднималась, чтобы убедиться в отсутствии угрозы и затем вернуться в исходное положение в кругу других голов.
– Но он наш друг! – жарко возражал кому-то Михель.
– Ты уверен, что этот друг не станет тебя есть? – слабым голосом ответил ему Аггрх.
– Так он, типа, наелся уже, – так же слабо попытался пошутить Антонио.
– Я думаю, стоит хотя бы попытаться, – высказал мнение Гарб.
– По-моему, вашему другу так даже лучше, – встрял в разговор Муфад’ал, и все осуждающе на него посмотрели.
Дьявол ничуть не смутился и решил подкрепить свою позицию доводами.
– Надеюсь, все помнят про его проклятие? – елейно поинтересовался он, почесывая места недавних ожогов.
Новая шерсть уже начала пробиваться сквозь розоватую кожу, которая, судя по всему, нестерпимо зудела.
– Ну, помним, и че? – бесцеремонно перебил его Антонио.
– А то, мой юный невежливый друг, что его проклятие носит божественную природу. Это значит, что оно подчиняется законам, установленным самим Део, будь проклято его имя.
– И, как любой закон, его можно нарушить, – прервала молчание Хиенна.
Муфад’ал бросил на нее оценивающий взгляд.
– Не нарушить, а обойти, моя неопытная госпожа, – с усмешкой возразил жахани. – Вам пуутам лишь бы нарушить что-нибудь. Всегда есть лазейка, и для минотавра она нашлась сама собой.
Адинук осмотрелся, нет ли поблизости Квви, но страж ворот, вероятно, сообразил, что охранять все равно пока нечего, и убрался в свою нору.
– Нам всем есть, чему поучиться друг у друга, – примирительно поднял лапы Гарб, – но давайте сосредоточимся на спасении Каввеля.
– Я же вам говорю, оставьте, как есть, – махнул рукой в сторону казематов Муфад’ал.
– Как есть нельзя, – возразил Михель. – Он плотоядный.
– И может вас съесть, и даже меня. Зато в этой форме проклятие на него не будет действовать, – поддакнул жахани и мечтательно закатил глаза. – Только представьте, если получится восстановить его личность, каким ценным союзником он станет.
– И сколько он будет есть, – хихикнул сзади Адинук. – Я вас тут немножечко слушал и могу кое-что добавить как специалист по безумию.
Все обернулись в сторону эльфа.
– Ага, наш ушастый друг проснулся, – обрадовался Муфад’ал. – Действительно, именно тебя нам и не хватало для полноты картины. В разуме этого фурора я сразу уловил нечто знакомое. Теперь со всей отчетливостью я ощущаю схожесть потока мыслей – твоих и его. Поведай же нам все, чем можешь поделиться, друг!
Адинук грациозно поклонился, широко махнув рукой и отставив ногу назад, чем напомнил смертным повадки покойного главы эльфийской Академии.
– Сам ты ушастый друг, – беззлобно огрызнулся бард. – Благодарю за доверие. Надо сказать, что Каввель не совсем безумен, как вам, наверное, поначалу показалось. Если попытаться понять его поведение, то что можно увидеть?
– Что Каввель стал огромным и страшным демоном-каннибалом? – робко спросил Антонио.
– Эм, я не совсем об этом, – покачал головой Адинук. – Он растерян и напуган, как новорожденный цыпленок. Ну, или скорее, как гигантский плотоядный новорожденный демонический цыпленок-каннибал. Вот представьте: вы очнулись в незнакомом месте, не понимаете, кто вы такой, в вашей груди клокочет демоническая ярость, а еще так хочется жрать, что вы бы проглотили что или кого угодно. И тут рядом какие-то букашки суетятся. Думаете, очутись вы на его месте, вы бы повели себя иначе?
– Наверное, это последствия ускоренной трансформации, – пошаркал ногой Гарб, скрывая смущение.
Свою вину в произошедшем он осознавал достаточно полно. «Опять, опять я во всем виноват!» – внутренний голос кричал, но выражать то же самое словами гоблину решительно не хотелось.
– Фуроры никогда не были тупоумными и агрессивными дикарями, вроде декнумканов, – добавила Хиенна, с опаской вглядываясь в плохо освещенный коридор, ведущий в глубину подземелья. – Они были могучими, свирепыми, но очень умными воинами и магами.