Страница 26 из 96
Суккуба перекинулась с барменом парой слов. Троица крылатых официантов вскоре притащила поднос с дымящимся мясом, пока Каввель лихо отплясывал вместе с новой подругой.
– Интересно, а почему нас никто не приглашает потанцевать? – задал вопрос Антонио, отправляя в рот кусочек жаркого.
– Потому что он единственный, кто похож на пуута, причем благородного происхождения, – ответила суккуба. – Они считают вас моей собственностью, а его нет.
– Это с какой стати? – возмутился Аггрх.
От алкоголя орк благоразумно отказался, решив побыть бдительным, и теперь маленькими глотками прихлебывал молоко.
– На вас стоит ее метка, – охотно пояснил Гарб.
– А когда она успела… а-а-а, – дошло до зеленокожего, в процессе чего именно на него поставили метку.
– Это так интересно! Почему тогда к тебе никто не подходит или к Бурбалке? – поинтересовался Адинук. – Они же не…
– Ну, на Антонио метка появилась давным-давно, – хихикнула Хиенна, вызвав приступ молчаливой ревности со стороны Михеля.
Заметив это, суккуба ласково потрепала монаха по плечу.
– Когда я его лечила.
– А Гарб? – уточнил смутившийся служитель культа.
– С ним сложнее, – помрачнела демонесса. – Он карлун кюн син саксит. Не могу подобрать правильное слово в вашем языке.
– Я кто? – удивился гоблин.
– Кощунство, если коротко, – услужливо нашел нужный эквивалент Бурбалка. – Там еще много значений есть: гнусность, мерзость, ересь, осквернение…
Гарб побагровел так, что остальные компаньоны посмотрели на него с опаской.
– Хватит! – обиделся он. – Можешь объяснить, за что ты меня так?
– Не сердись, это не я, – мягко произнесла Хиенна. – В тебе есть кое-что, делающее тебя неуязвимым для наших чар. Никто не сможет выпить твои силы, из-за этого к тебе даже близко никто не подойдет, потому что все боятся последствий.
– Как боялись дьяволы? – спросил шаман.
– Они боялись другого, хотя суть та же, – согласилась после недолгого раздумья суккуба. – Я думаю мары все же больше опасались твоего посоха, который способен посеять ненавистный для них хаос. Пууты страшатся тебя самого.
– И что со мной не так? – не на шутку встревожился гоблин.
Хиенна посмотрела на него оценивающе, как бы раздумывая, стоит ли отвечать.
– Помнишь, Анделефт обмолвился про смертного с божественной искрой?
– Было дело, – поддакнул Адинук. – Я свидетель.
– Свидетели долго не живут, – с мрачной усмешкой попытался ткнуть его пальцем в бок Аггрх, но проворный троу легко отвел руку орка в сторону.
– Так вот, дорогуша, ты в полном смысле этого слова сейчас являешься полубогом. Ну, или скорее четвертьбогом, если такое понятие вообще существует, – шепотом произнесла демонесса.
– Что? – хором вскрикнули компаньоны.
Суккуба шикнула на них, заставив приглушить голоса.
– Да-да! – кивнула она. – И потише, пожалуйста. Почему не знаю, но божественное в тебе нарастает с каждым днем. Сначала ты превратился в великана, потом вырос твой посох, что не является нормальным даже в Девяти кругах. Я все еще сомневалась, пока мы не попали сюда. Единорог тоже вырос тебе под стать после прикосновения.
– Совпадение, – усомнился Гарб. – Может, эти единороги умеют расти по желанию.
– В том-то и дело, что нет! – зашептала демонесса. – Это все влияние твоей божественной природы. К сожалению, как вы понимаете, в Великом разломе пришлых богов не жалуют. Хорошо хоть, что никто, кроме меня, пока не догадался. Остальные просто чувствуют в тебе нечто неправильное. А ты еще и гоблин к тому же.
– И че такого? – подал изрядно пьяный голос Антонио. – Никогда гоблинов не видели?
Соревнование с Адинуком вошло в решающую стадию, и оба начали мухлевать.
– М-м-м, – невнятно промычала Хиенна. – У нас такими, как он, детей пугают.
– Казалось бы, что может напугать демона… – улыбнулся Михель.
– Не смешно! – воскликнула суккуба. – Не просто гоблинами, а гигантскими. Гарб сейчас не такой уж и великан, но явно крупнее своих соплеменников.
– Это что-то из вашей истории, да? – предположил ловец духов.
– Наверное, – ответила демонесса. – Никто толком не помнит, а в книгах про это не пишут. Есть только детские страшилки. Говорят, будешь безобразничать, придет большой злой гобхат и утащит к себе в логово.
Гарб не стал говорить, что гоблины сами себя называют гобхатами, посчитав эту информацию лишней для чужих ушей.
Паузу в разговоре помог заполнить Каввель, которого три рогатые фурии затащили на сцену, согнав оттуда суккуб, и заставили показывать стриптиз. Минотавр особо не сопротивлялся и, казалось, даже начал входить во вкус, стягивая с себя под музыку доспехи и одежду. Фурии и суккубы визжали от восторга, мужская часть аудитории с трудом сдерживала рвотные позывы. Назревала драка.
– А он молодец, правильно себя ведет. – заметила Хиенна и обратилась к Михелю. – Не составишь мне компанию? Я тоже хочу танцевать.
Монах резко вскочил как ошпаренный. Со стороны могло показаться, что сейчас человек начнет отказываться, но он предложил даме свою крепкую жилистую руку.
– Я попробую, – коротко сказал он, опасаясь только незнания демонических плясок.
Странно выглядящая парочка: обольстительная суккуба в коротком красном платье с глубоким декольте и в черных лакированных туфлях на высокой шпильке – по такому случаю она взмахнула рукой, и ее наряд тут же поменялся – и неуклюже выглядящий человек в истрепанном монашеском балахоне. Он немного стеснялся босых грязных пяток, скинув мешающую обувь, и от этого двигался необычно скованно. Движения Хиенны в противоположность монаху выглядели изящными и грациозными.
Оба вышли на середину зала по немного шершавым каменным плитам пола, и танцующие потеснились, давая новой паре пространство. Музыка на секунду стихла.
– Ритмичный танец, – громко объявил на пуутском пианист-сороконожка.
Заиграла музыка. Михель с удивлением и радостью узнал в ней вальс. Монах просиял, приосанился и отточенным движением взял партнершу за талию и руку. Хиенна лишь удивленно вскинула бровь. Она явно не ожидала, что человек хорош и в таком искусстве. Именно этот вальс был не знаком человеку, но, зная нужные движения и ритм, станцевать можно любой.
Хиенна хохотала, немного откинув назад голову и полуприкрыв глаза от удовольствия, пока партнер кружил ее. Музыка все ускорялась, как ускорялись и движения. Демонесса чуть теснее прижалась к партнеру, хотя это и могло заставить их сбиться с ритма, но Михель вел уверенно. К танцу присоединилось несколько пар, образовав круг, в котором кружились рыжеволосая бесовка и ее партнер.
– Да, – крикнула она на пуутском за секунду до того, как музыка прекратилась. – Как чудесно!
Они стояли посреди зала. Взгляд карих глаз встретился со взглядом зеленых. Михель обхватил талию Хиенны чуть крепче и привлек суккубу к себе. Все еще не отрывая взгляда от ставших милыми черт, парень сделал глубокий вдох и потянулся губами к губам девушки. Она прикрыла веки и несмело потянулась к навстречу.
– Нет! – парня словно плетью огрели, когда суккуба вдруг вырвалась из его объятий и не слишком сильно, но решительно оттолкнула человека.
– Но я думал…
– Ты не понимаешь, так нельзя.
– Э, ну ладно. Если ты не хочешь, то я не в праве настаивать, – сухо сказал монах.
Под аплодисменты всей таверны влюбленные вернулись за стол, тяжело дыша. Вальсировать в облаках дыма не так-то легко. Михель даже закашлялся. Он не понял, что произошло, но все равно смотрел на суккубу с обожанием. Она подарила полный страсти взгляд в ответ, но Гарб заметил скрытую боль на лице демонессы, когда она отвернулась.
– Где ты научился так танцевать? – спросил Аггрх, почувствовавший очередной укол ревности.
– Я не всегда был послушником Старого ордена, – краешком рта улыбнулся парень, смущенно дергая косичку. – Когда-то я был обычным богатым прожигателем жизни. У нас на балах часто вальсировали.