Страница 6 из 10
Один.
Затем второй.
А потом через паузу в несколько затянувшихся секунд, раздался третий выстрел.
Палыч медленно закрыл глаза. Он не собирался сдерживать слез, горячих и солёных, теряющихся в его отросшей щетине.
Глава 2
***
Инна очнулась с лёгким головокружением и тошнотой. Такое чувство, будто она открыла глаза после многочасовой операции, где анестезиолог ввёл девушке общий наркоз и, мягко говоря, перегнул с назначенной дозировкой. Состояние разбитое и опустошенное одновременно.
Она долго смотрела прямо перед собой, не моргая, как будто забыв о том, что это следует делать, пока глаза не начали слезиться и сами по себе не закрылись. Рефлексы притупились, но и так бывает после долгого сна…
Сначала пришло отчетливое понимание, что она в горизонтальном положении – лежит, причём на ровной и вроде бы мягкой поверхности. Но устойчивой, достаточно удобной, с которой в ее нынешнем состоянии совсем вставать не хочется. Никакого физического дискомфорта Инна не испытывала, если не считать легкого недомогания. Но и недомогания постепенно превратилось в такое чувство, как, если бы она хорошенько выспалась на ортопедическом матрасе, специально подобранном под ее физиологические особенности. Мягенько, удобненько, нигде ничего не жмет и не давит…
Первая мысль, из осознанных, которая пришла ей в голову, было позвать мужа и тут же рассказать Игорю о своём страшном сне. Что сон был такой правдоподобный, реалистичный… настолько, что она даже поверила в него, как прожила наяву. Ей очень хотелось поверить в это. Мы ведь верим в реальность снов в первые мгновения после пробуждения? Верим. А когда хотим убедить себя, что все произошедшее ранее нереально – так тем более.
Но не сегодня.
Сегодня Инна не могла себя в этом убедить, хотя очень старалась это сделать, со всей свойственной себе прилежностью.
Не получалось.
Слишком осязаемую, почти что физическую боль приносили ей воспоминания о событиях последних дней после начала жуткой эпидемии. Откреститься не подучится. Как и попытаться себя переубедить, хоть на миг…
– Игорь, – мягко прошептала она разлипшимися губами. – Игореш…
Сил говорить громче все ещё не было, да и откуда им взяться на самом деле. Она широко зевнула, и тут же попыталась прикрыть рукой рот, продолжая говорить через зевоту.
– Дорогой, ты тут…
Она резко замолчала и даже не смогла нормально зевнуть. Рука, которой Инна хотела прикрыть рот, остановилась на половине пути, ладонь так и не коснулась губ. В сгибе локтя кольнуло!
Острая боль, какая бывает, если ударяешься рукой, согнутой в локте, об угол стола. По мышцам будто прошёл болючий разряд электрического тока. А потом Инна отчетливо почувствовала кожей, как по руке струится что-то тёплое – нет, не кровь, чуть более вязкое и, кажется, липкое, как абрикосовое варенье.
Что?
Она, силясь прогнать остатки сонливости, кое-как приподнялась на одном локте, внимательно взглянула на вторую руку и вскрикнула от неожиданности. У сгиба локтя висела канюля капельницы и из неё медленно струилась красно-коричневая субстанция неизвестного происхождения. Не кровь, нет – какой-то чужеродный химикат с достаточно резким запахом. Инна тотчас сорвала канюлю, крепящуюся лейкопластырем к коже и сжала руку. Пришло понимание, что ей намеренно закачивали вот эту непонятную красно-коричневую дрянь в вену. И судя по тому, что флакон оказался наполовину пуст, в ней сейчас несколько сот миллилитров гадости непонятного происхождения и предназначения. Да они вообще в курсе, что она беременна, что она ждет малыша, прежде чем вот так бездумно пичкать ее организм ЭТИМ!
Состав капельницы она не знала, на флаконе вовсе отсутствовала опознавательная надпись, однако сомнений, что в жидкости не содержится ничего хорошего, не было. Первое, что пришло в голову – попытаться вытащить из себя ЭТУ дрянь.
Как только, если жидкость уже вогнали в тебя и она ходит по венам вместе с кровью?
Инна попросту приложила губы к вене, к тому месту, куда была вставлена игла канюли и попыталась отсосать то, что закачали ей внутрь через проколы на коже. Дурацкая затея, она прекрасно это понимала. Но отсасывают же змеиный яд… Ну же!
Давай ну же…
Надо попытаться хотя бы. Ты не узнаешь работает ли метод прежде, чем не попробуешь его сам.
Ничего не вышло.
Как не старалась Инна, как не изощрялась, но все усилия лишь привели к тому, что на коже появился засос. Такие раньше любил ей ставить Игорь, когда они только начали встречаться. Вокруг места укола расплылся синяк, быстро наливающийся лиловым. Во рту появилась неприятная горечь, которую Инна тут же сплюнула. На вкус жидкость была такая же отвратительная, как и по запаху. Но все это лишь крохи от того, что нелюди успели вкачать ей внутрь. Она понимала, что ничего не изменит, как бы не хотела обратного.
Она тщательно вытерла губы, огляделась. Несмотря на наличие капельницы, место в котором она оказалась, не имело ничего общего с больничной палатой, как она предположила сперва. На вид – это самая обычная комнатушка, ничем не примечательная, размером едва со спальню в панельной пятиэтажке. Крохотная, достаточно низкий потолок, куда ниже стандартного, настенное освещение в виде бра, люстры нет. Никаких тебе белых стен, плитки тоже нет. Вокруг соответствующая «домашней» обстановка: шкафы, полки с пылящимися книгами, давно забытыми. Телевизор стоит напротив кровати, тоже с внушительным слоем пыли на экране, вряд ли его включали последние несколько месяцев, если вообще включали… Сама Инна сидела на удобной двуспальной кровати из натурального дерева. Широкой, с белыми простынями, даже правильнее сказать стерильно белыми. Совсем новый спальный набор, приятно пах свежестью, такая бывает лишь тогда, когда используешь белье в первый раз.
Больно кольнуло воспоминание о том, как она оказалась в этом месте. Как-то совсем не билась окружающая и вполне себе уютная, домашняя обстановка с подземными катакомбами, куда как полагала Инна, ее отвели захватчики. Здесь вы было дружелюбно, даже располагало к себе и подсказывало: «этому месту можно доверять, а значит следует доверять людям, которые привели тебя сюда». Вот только Инна знала, что доверять нельзя никому.
Совершенно растерянная, сконфуженная, девушка продолжала осматриваться, пытаясь сопоставить свои обрывочные и эпизодные воспоминания из последних минут, которые она провела на свободе и в сознании с тем, что видела сейчас.
ГДЕ ИГОРЬ?
Вдруг больно стрельнуло в сознании. Эта мысль заставила ее встать с кровати тотчас, но Инна поспешила – головокружение все ещё не прошло. Кровь стремительно прильнула к голове, в результате девушка, оказавшись на ногах, начала терять равновесие и схватилась за стенд с раствором капельницы. Тот сразу же перевернулся, ёмкость с красно-коричневой субстанцией не разбилась, а закатилась под кровать. Из-под кровати через несколько секунд расплылось большое красно коричневое пятно раствора. И воняет так отвратительно, то ли спиртом, то ли ацетоном, то ли растворителем несет… других характеристик, по которым можно понять, что это – их попросту не оказалось…
Зато Инне удалось удержаться на ногах, правда для того чтобы не опуститься обратно на кровать, девушка держалась за стену одной рукой, пялясь на дурацкие и совершенно неуместные здесь обои с большими розовыми бабочками. И у кого интересно такой извращенный вкус, делать обои с бабочками, еще и такими девчачьими?
Она увидела, что на ней обычная ночная рубашка и при ее виде, Инна вздрогнула, как то нехорошо сразу стало. Что же это получается, ее раздели… Раздели догола, а потом эти нелюди касались тела Инны своими грязными руками, пока она находилась без сознания и никак не могла среагировать на происходящее. И вообще ей достоверно неизвестно, что еще они делали в этот момент с ней. От этой отвратительной по своей природе мысли, девушка сжалась, обняв себя руками.
Беспокоила другая не менее настойчивая мысль, поедающая сознание – где ее муж и все ли с ним в порядке сейчас? Хотелось верить, что Игорь помещён в другую комнату и его жизни и здоровью сейчас ничего не угрожает. В комнату с точно такими же дурацкими обоями с бабочками, пыльными книжными полками, телевизором, которым никто не пользуется и большим вещевым шкафом… Она вообразила, что ее муж пришел в себя и точно также осматривается и пытается понять, что происходит вокруг. И он ведь наверняка думает о том, куда делась его супруга.