Война богов

— Да я разве против? Только где его искать, если даже ты не знаешь?

— Зато знают паразиты.

— Хм?

— Ты пойдёшь к повелительнице эльфов и передашь ей мои слова о мире и служении после моей победы. За это она поможет сейчас. Скорее всего, она знает, где находится создатель, чьё сердце ты нашёл.

— Да уж, — покачал я головой, — удивлён. А она согласится?

— Обязательно, — уверенно сказала собеседница и недобро улыбнулась. — Ты только что вернул мне огромную часть моих сил. С ними и с теми частицами паразитов из тел их детей, я лишу могущества двоих из пантеона паразитов. А потом, когда рядом со мной встанет второй создатель, то у паразитов не будет шанса не только победить, а даже просто убежать из моего мира. К тому же эльфийская богиня умнее всех паразитов и легко просчитает все последствия для себя.

— А она может отказать, убить меня, сообщить о твоём предложении остальным божкам и удрать из мира, пока ты его не закрыла?

— Вероятность этого крайне низка. За пределами мира паразиты очень быстро теряют силы и превращаются в ничтожества. Поэтому бороться они будут до конца или искать самые подходящие варианты, как выжить и сохранить хотя бы часть своих сил.

Выслушав создательницу, я сказал:

— Что ж, к эльфам, так к эльфам.

Пристэнсилла добродушно улыбнулась, а затем шагнула ко мне.

— Твоя награда, Юрий, — с этими словами она приложила ладонь к моей груди напротив сердца. Зрение на мгновение затуманилось, а когда вновь прояснилось, то оказалось, что в храме находимся только мы с Сэнгой.

— Ушла, — пробормотал я и машинально коснулся груди, где секунду назад находилась ладонь создательницы.

-Ушла, — подтвердила девушка. — Она исчезла сразу после того, как коснулась тебя, — и тут же с волнением спросила. — Тебе больно?

— Ничуть, просто так тронул, — отрицательно мотнул я головой и опустил руку. — Ладно, поплыли в лагерь.

Пристэнсилла наградила меня способностью проходить сквозь преграды, живые и неживые в радиусе пятнадцати шагов. Сначала я хотел назвать её рывком, но потом передумал и обозвал скольжением. Это не совсем точно отражало эффект, но достаточно близко. Когда я применил новое умение в первый раз, то испытал нечто похожее на скольжение на коньках по льду или на лыжах по снегу с горки после сильного толчка. Раз — и я на месте. Способность может пригодиться для сражения с сильными врагами в здании, на узких улочках, в тупиках, в пещерах и так далее. В паре с ускорением скольжение делает меня ещё непобедимее и, так сказать, нагибаторстее.

На острове я прожил ещё четыре дня. Ровно столько понадобилось, чтобы отремонтировать баркас для плавания. Так как путешествовать предстояло вдвоём, то большой корабль не требовался. Сэнга и Ш’Аррхан заполнили маной несколько амулетов с чарами воздуха, созданных специально для парусного оснащения. Расход у них большой, но моя спутница сможет самостоятельно пополнять энергию по мере расходования.

В этот раз никто не пытался навязаться к нам или напроситься в сопровождение. До всех дошло, что охранять двух мастеров руны — это как защищать пустыню от солнца. Ну, или пристэнсиллианцы банально махнули на меня рукой, оказавшись рядом с настоящим храмом той, кому поклонялись они, их родители, деды и та тьма поколений, что народилась в мире с момента Войны Богов.

Создательница очень хорошо подошла к подготовке плавания к границам Саха. Во-первых, она сотворила Сияние. Во-вторых, дала в помощь одного из местных монстров, похожего на плавающую мокрицу, у которой вместо ножек были ласты. Вроде бы на Земле я видел нечто похожее в инете на сайте про доисторических животных из эры динозавров. Размером эта кракозябра оказалась очень велика. Рядом с ней голубой кит выглядел бы килькой на фоне селёдки. Её плоская спина была покрыта крупными шипами. Но располагались они редко, и между ними нашлось место для нашего баркаса. Да-да! Пристэнсилла обеспечила нам комфортный путь в водах Саха. Не нужно было тратить ману в амулетах, силу на рулевом весле и возиться с парусом.

— Сейчас я обрела достаточно сил, чтобы паразиты позабыли про тебя, Юрий, — напоследок сказала мне Создательница. — Теперь ты как огненный светлячок на фоне костра.

— Меня оставят в покое?

— В целом да, — подтвердила она. — Но обязательно попытаются прихлопнуть мимоходом.

— Пусть пробуют, — недобро усмехнулся я. — Проболовка ещё не отросла.

*****

Шерф встретил нас большим количеством стражи в порту. То ли здесь так принято, то ли случилось что-то. Мы неделю путешествовали по Саху, потом ещё пять дней плыли по морю, пока не попали сюда. Город был выбран специально для удобства дальнейшего путешествия в эльфийские земли. Отсюда ходили корабли по большой реке вверх по течению в государства людей, которые имели общую границу с эльфами. Фаинэлия мне подробно рассказала о тех местах, о менталитете населения, нравах смердов и благородного сословия, упомянула ряд имён, к кому можно обратиться за информацией и иной помощью, например, в поисках проводника.

— Служивый, а не подскажешь, что у вас случилось? Я у вас впервые, но видел похожие города, и там нет такого числа стражников. Ловите кого-то? — спросил я у десятника, когда расплатился со сборщиком пошлины и сошёл с причала на набережную.

— А ты давно в похожих был, что так говоришь? — недовольно ответил он.

— Не злись, служивый, вот держи на пиво себе и парням, — я протянул ему крупную серебряную монету. Тот секунду размышлял, потом быстро забрал деньги.

— Небось в Сахе пропадал последние месяцы?

От Саха до Шерфа сравнительно недалеко. И крупных городов, где можно скинуть товар, отдохнуть и отремонтировать судно, на морском побережье раз-два и обчёлся. Поэтому неудивительно, что стражники научились влёт определять искателей.

— Не небось, а именно что пропадал там. Жил на Башне, — кивнул я.

— Слышал, у вас там всё плохо? — проявил изрядную осведомлённость стражник.

— Когда уплывал, то всё было ещё более-менее. Как сейчас — не знаю, — пожал я плечами. — Так что здесь у вас случилось? Или военная тайна?

— Да какая тайна. Нечисть шалит и прочая нелюдь. Жрецы уже который месяц твердят о пробудившемся древнем зле, которое собирает армию, чтобы ввергнуть Агру во мрак. Особенно ночью это самое зло расходится. Так что смотри, искатель, до темноты обязательно найти себе постой, а то рискуешь, как минимум, обзавестись дырками в своей шкуре. Тут многие охрану с кораблей снимают, так как нечисть в первую очередь по такой лёгкой добыче бьёт. Оттого и нас здесь в три раза больше — бдим и сторожим чужое добро.

— Понятно. Спасибо, служивый.

— Да не за что. Тебе любой трактирщик или владелец постоялого двора всё то же самое расскажет. Ещё и подробностей подкинет. А мне с этим недосуг, искатель, мало времени.

Чуть позже, когда мы нашли комнату в гостинице, которая устроила меня своим местоположением и качеством, Сэнга высказалась:

— Как по мне, то в ряды нечисти нужно и этих крохоборов записать. Да цена за эту каморку раза в четыре завышена!

— Спрос диктует свои условия, — пожал я плечами в ответ на её слова возмущения. — Если здесь, в самом деле, опасно ночевать вне крепких стен, то только дурак не попытается навариться на таком. В моём мире про таких говорят: кому война, а кому мать родна!

Устроившись, я за две серебряных монеты заманил к себе в комнату гостиничную служанку. Совсем не за этим, как можно подумать было со стороны. Полноватая, невысокая и с рябым лицом молодая женщина стала для меня источником информации. От неё я узнал, что больше двух недель назад началась — как она сказала — жуть жуткая. Спонтанный подъём мертвецов, увеличение смертности среди стариков, детей и тяжелобольных, на порядок участившиеся случаи безумия и одержимости. Плюс ко всему этому в ночную пору на живых стали нападать духи и призраки. Дело дошло до того, что даже грабители и воры в тёмную пору предпочитают сидеть в своих логовах, а промышлять по свету. Из-за этого стражники увеличили патрули днём. А вот ночью предпочитают сидеть в казармах. Или в трактирах и постоялых дворах, помогая вышибалам справляться с дебоширами. Также жрецы увеличили число своих проповедей и уличных выступлений. А ведь ещё полгода назад и даже меньше на улице выступали, чуть ли не служки, да и то не чаще раза в неделю. Сейчас же уличные молитвы, как и пылкие речи о борьбе с неким древним злом, ведут важные жрицы. Причём каждый день и сразу в разных частях города.