Зелёный

Через три года экспериментов он умудрился отрастить лианы, которыми мог шевелить и совершать некоторые манипуляции, хотя и небыстро. В итоге лиан он сделал два вида. Первый вид растёт на поверхности и оплетает ствол с ветками. С помощью них можно оплетать тушку жертвы и перемешать по поверхности грунта. Второй тип растёт из корней и выходит на поверхность почвы. Они оплетают добычу и затягивают вниз к корням. Всё это позволило существенно увеличить эффективность обогащения питательными веществами.

Игоря ни капли не мучала совесть из-за убийства зверушек. Это жизнь, тут кто первый кого-то съел — тот и прав.

Все преобразования ему давались с помощью той энергии, которую он получал из заветной жилы. Без неё, он чувствовал, не было бы у него ни разума, ни тех потрясающих возможностей по изменению своей структуры.

Больше всего ему не хватало общения и возможности видеть или как-то иначе воспринимать окружающий мир. В попытке исправить хотя бы вторую проблему, он старался изменить свои лианы таким образом, чтобы с их помощью ощущать окружающее пространство.

Путём экспериментов он научился сначала ощущать вибрации, затем слышать, а после и вовсе видеть, но не как глазами, а в объёме. Зрением это назвать сложно. Больше это было похоже на трёхмерную монохромную картину.

Через некоторое время его корневая система раскинулась настолько далеко, что охватила всю поляну и добралась до корней других деревьев. И тогда у него родилась идея тянуть соки из другой растительности, прорастая своими корневыми лианами в их корни.

Немного видоизменив лианы, он научился тянуть соки из травы и деревьев. Пришлось постараться, чтобы научиться не убивать растения, а тянуть столько, чтобы они продолжали свой рост, пусть и в замедленном виде. Это приносило куда больший профит, чем соки из почвы или если сразу вытянуть всё полезное из растений.

Он начал оплетать своими корневыми лианами стволы других деревьев и кустарников, тем самым увеличивал радиус восприятия. Теперь ему было видно всё, что происходит в радиусе сотни метров от места произрастания и стали доступны звуки окружающего мира. Он слышал рычание хищников, писк грызунов и пение птиц, шорох крыльев насекомых, шелест ветра в ветвях деревьев и многое другое. На лианах он сумел отрастить рецепторы в виде множества мелких волосков, воспринимающие запахи. Это ещё больше обогатило картину мира.

Его корни настолько глубоко ушли под землю, что охватили все пласты жилы, дарующей ему силы манипулировать своими преобразованиями. Он чувствовал, что способен на большее, но не хватало знаний, как этими силами воспользоваться. Не хватало инструментов для познания мира. Именно за их создание он принялся.

Изменяя лианы, он создал несколько их видов. Один вид предназначался для химического анализа. Другой вид позволял синтезировать кислоты, которые ускоряли разложение органики. Расщепляя тушки животных, он исследовал их, и снова менял структуру лиан. Считая смену дня и ночи, он насчитал около тридцати лет. И за это время он дошёл до того, что научился даже считывать генетический код животных и растений.

Всё это он делал не просто так, а с определенной целью. Его не покидала мысль вновь обрести человеческое тело. Он поставил себе глобальную цель — вырастить полноценное тело гуманоида в виде своего ростка, в которое возможно было бы переселить своё сознание и душу. Если это тело будет одним целым с его стволом, тогда имеется шанс отпочковаться от ствола. Он был уверен, что в этом случае сможет закрепить в отпочкованном теле свои разум и душу и продолжить жить в виде гуманоида.

Несколько экспериментов с животными доказали работоспособность его гипотезы. После тщательного изучения их тел на химическом и генетическом уровне он научился выращивать тела животных в полости своего ствола и отпочковывать их. Эти животные были с ним одним целым, и он мог переместить в них свой разум или через связь контролировать их.

Впервые он отбежал от своей полянки в виде поросёнка. Вот только восприятие свиньи было ему непривычно, а кушать то, чем питаются свиньи, ему претило, отчего его новому телу грозила смерть от голода. Но этому не суждено было случиться, поскольку его загрыз волк. Сразу после гибели в теле свиньи он вновь осознал себя деревом. В этот момент он долго вспоминал семиэтажные матерные конструкции на великом и могучем языке. После этого ни один волк, которому довелось забрести в поле его видимости, не ушёл живым.

Странно, что Игорь понимал что-либо из генетики и вообще умудрялся выращивать животных внутри своего ствола, поскольку раньше к медицине не имел никакого отношения. Он каким-то необъяснимым образом понимал, что ему следует сделать для достижения результата. В этом ему помогала сила жилы. Он подозревал, что это нечто сверхъестественное. Сначала ломал голову над тем, как у него получается сделать то, что казалось невозможным. Потом забил на это. Получается, и ладно. Одно было ясно — если он чего-то сильно искренне желает и использует для воплощения своего желания энергию из жилы, то у него всё получается. Не сразу, после множества неудач, но всё же результата он добивается.

Он по-прежнему продолжал расширять зону видимости и влияния. За годы экспериментов с выращиванием живых аватаров его корни раскинулись в радиусе трёх километров. Весь окружающий лес в этой области стал для него питательной средой. Вначале это плохо сказалось на растительности — она начала чахнуть. Но корни получали настолько много живительной силы из жилы, что Игорь решился поделиться ею. В итоге растительность не только вернулась к прежнему виду, но и начала бурно расти и крепнуть. А чем она крепче и здоровее, тем для него лучше, поскольку в таком случае можно получить больше соков.

Продолжая эксперименты с аватарами, Игорь всё лучше понимал суть того, что делает. Частенько он стал бегать по округе в виде мышей и кошек и летать птицей. На выращивание каждого клона уходило много энергии и питательных веществ, но срок их жизни был очень коротким. Но в этом нет вины ошибки — во всём виноваты неопытный пользователь аватара и природа.

Первые семь птиц разбились в процессе попыток научиться летать. В виде мыши он жил максимум неделю, и это при условии, если он не покидал подконтрольную сферу. На этой территории он мог управлять своим основным телом дерева, благодаря чему избавлялся от большинства опасных для себя хищников. Но конец всегда был один — смерть по неосторожности или в пасти хищной птицы. Летающих животных он контролировал хуже всего.