Адриан

То, что молодой Адриан выступал как sevir одной из турм всадников, означает и определённый авторитет, и отличную перспективу – будущий сенатор, и, наконец, наличие отличных навыков наездника. Последнее для перспективного воина – дело непременное.

На службе гражданской Публий и впрямь не задержался. Вскоре он поступает на военную службу и становится одним из трибунов Второго Вспомогательного легиона, нёсшего службу в Нижнем Подунавье, в провинции Нижняя Мёзия. Этот легион (Legio II Adiutrix) в отличие от многих других легионов римской армии не имел долгой и славной истории. Он был создан в 69 году и по приказу как раз врага Флавиев – царствовавшего тогда в Риме императора Авла Вителлия. Набран он был из моряков Равеннского флота и получил символы: Вернера и Пегас. Веспасиан и Тит, воцарившись в Риме, отправили Вителлиев легион подальше от столицы – в Британию, решив, возможно, что бывшим морякам и службу надо нести в заморском владении империи, на острове. Домициан счёл, что в Паннонии легион будет полезнее, и перевёл его в Среднее Подунавье, а затем и в Нижнее – в Нижнюю Мёзию[71]. К девятнадцати годам Адриан отслужил свой срок в должности младшего трибуна[72]. Она именовалась tribunus angusticlavus – трибун-ангустиклавий. Буквально – это трибун с узкой полосой. Имелась в виду красная полоса на одежде трибуна – тоге или тунике. Ангустиклавий проходил шестимесячный срок обучения – semestri tribunata – во время ежегодного сезона военных кампаний с марта по октябрь[73]. В трибуны-ангустиклавии будущие римские командиры поступали в возрасте восемнадцати лет. Непременным условием было наличие состояния не менее 400 тысяч сестерциев «чистыми»[74]. Из этого можно уверенно заключить, что денежных затруднений Адриан и в молодые годы не испытывал и состояние его было немалым.

Всего в легионе имперской поры было шесть трибунов, из которых пятеро – ангустиклавии. Шестой трибун имел широкую красную полосу – латиклаву – на своей одежде и соответственно именовался трибун-латиклавий. В своё время Траян был образцовым латиклавием. Плиний Младший в своём «Панегирике» оставил восторженное описание ратных трудов молодого Марка Ульпия Траяна в бытность его на трибунской должности[75]. Стать латиклавием была мечта каждого младшего трибуна. Ведь эта должность открывала путь и к званию сенатора, и к должности легата, командира легиона, а в дальнейшем помогала стать и наместником провинции при удачном развитии карьеры.

Конечно, далеко не все трибуны-ангустиклавии и даже латиклавии отличались столь образцовым исполнением своих воинских обязанностей, как Траян. Ведь он был человеком выдающимся и военное дело полагал главным делом своей жизни, имея к тому же достойный пример в лице отца. А вот многие иные трибуны вели себя совсем другим образом. Особенно это касалось молодых офицеров знатного происхождения, «превращающих военную службу в непрерывный разгул»[76]. Благодаря своей родовитости такие трибуны ухитрялись порой и латиклавиями стать. Вот из-за них как раз у некоторых трибунов-латиклавиев была дурная слава за халатное отношение к своим обязанностям[77].

Каким же трибуном-ангустиклавием был наш герой? Прежде всего, с основами военной службы он познакомился ещё в Испании, пребывая в милиции Италики. Исполнение обязанностей севира во время Transvestio equitum обнаруживало в Публии отменного наездника. Главное же – война и военное дело вовсе не чужды были молодому интеллектуалу. Известно ведь, и римляне, и греки, столь полюбившиеся Адриану, прекрасно сочетали интеллектуальные интересы с воинским умением. Военный опыт имели и Эсхил, и Сократ, и Фукидид, и Ксенофонт. А интеллектуальные пристрастия Александра Великого, и в походах не расстававшегося с бессмертными творениями Гомера? Римляне здесь от греков не отставали. Ярким интеллектуалом был покоритель Карфагена Публий Корнелий Сципион Эмилиан, отнюдь не чужд был интеллектуальным пристрастиям Луций Корнелий Сулла, а Гай Юлий Цезарь соединил в себе и великого писателя, и великого полководца. Наконец, современник молодого Адриана Публий Корнелий Тацит некоторое время (с 89 по 92 год) мог командовать XXI Стремительным легионом (Legio XXI Rapas).

Адриан, похоже, был, что называется, «из того же теста». Стать настоящим «человеком меча» ему вовсе не мешали интеллектуальные пристрастия «человека тоги». Можно уверенно полагать, что Адриан в новой для него военной среде быстро сумел стать своим. Он явно не сторонился и развлечений, и забав гарнизонной службы, пусть они были частенько и грубоваты, и не очень-то добродетельны. Впрочем, как мы знаем, покровитель Публия Траян вовсе не вёл воздержанного образа жизни и был пылким поклонником благородного дара виноградной лозы… Любовь к вину, как известно, отнюдь не мешала Марку Ульпию быть образцовым военным на всех уровнях несения службы. Таковых военачальников в Риме во все времена хватало, даже среди великих полководцев. Вспомним и Мария, и Суллу, и Тиберия. Участие в общих развлечениях и одновременно отменное овладение воинским умением, доброжелательность к товарищам по оружию сделали Адриана своим в военной среде. Более того, его родной латинский язык резко изменился под воздействием окружающих. Чтобы быть своим, надо и говорить как все. Публий и в этом стал своим для товарищей по оружию.

Всё шло благополучно, будущая карьера в армии становилась для Адриана вполне реальной и могла обещать немалые успехи. Но тут грянули нежданные перемены, карьеру эту резко ускорившие, а его опекуна вознёсшие на самые вершины. 18 сентября 96 года третий Флавий, император Домициан, правивший уже полтора десятилетия (больше, чем отец и брат вместе взятые), был убит в своей спальне Палатинского дворца. Гибель его означала конец новой династии. Флавии царствовали на Палатине всего 26 лет – очень скромный срок для династического правления. Веспасиан не ошибся, сказав, что будет царствовать и он, и его сыновья. Но едва ли он предполагал, что на младшем сыне род Флавиев прекратится.

Светоний о гибели Домициана сообщает следующее: «…он погиб от заговора ближайших друзей и вольноотпущенников, о котором знала и его жена»[78].

А вот рассказ об этом Диона Кассия: «Совершили же покушение на него и вместе готовили это деяние Парфений, его спальник, хотя он пользовался такой честью, что имел право носить меч, и Сигер, который тоже состоял в спальниках, а также Энтелл, ведавший делами переписки, и вольноотпущенник Стефан. По рассказам, о заговоре были осведомлены и Домиция, жена императора, и префект Норбан, и его товарищ по оружию Петроний Секунд. Домиция ведь всегда была предметом его ненависти и поэтому страшилась за свою жизнь, да и остальные больше не питали к нему привязанности: кто-то потому, что против них уже были выдвинуты обвинения, кто-то потому, что ожидал их»[79].

Состав убийц весьма примечателен: либертины (вольноотпущенники), люди, всем обязанные Домициану, жена, ближайшие соратники – префект Норбан и его товарищ по должности Петроний Секунд. Последний ведь в 89 году был наместником провинции Реция (территория современной Австрии) и сохранил верность Домициану, когда в том же году в провинции Верхняя Германия (Верхний Рейн) вспыхнул мятеж Луция Антония Сатурнина, командовавшего четырьмя легионами провинции. Мятеж был, однако, быстро подавлен. Тогда же, кстати, верность Домициану проявил Траян, решительно двинувшийся со своим легионом из Испании против мятежников. Но, что наиболее любопытное, среди заговорщиков мы не видим представителей самого важного сословия империи: сенаторов. Именно сенаторы имели более всех оснований не жаловать Домициана, но гибель его исходила от придворной челяди, а никак не от сената. Тем не менее справедливо полагать, что она находилась в тесной связи с недовольством сената[80]. Домициан, утверждая абсолютно монархические принципы управления империей, совершенно пренебрегая наследием Августа и доводя до крайности советы Веспасиана, всё же сильно опережал своё время. В результате с его гибелью «на много десятилетий заглохла мысль о превращении принципата в монархию эллинистического типа»[81].

71

Махлаюк А., Негин А. Римские легионы: Самая полная иллюстрированная энциклопедия. М., 2018. С. 94.

72

Коллинз С. Легионы Рима: Полная история всех легионов Римской империи. М., 2013. С. 416.

73

Там же. С. 44.

74

Там же.

75

Плиний Младший. Панегирик императору Траяну. 15; 81.

76

Тацит. Жизнеописание Юлия Агриколы. 5.

77

Голдсуорти А. Во имя Рима: Люди, которые создали империю. М., 2006. С. 414.

78

Светоний. Домициан. 14. (I).

79

Дион Кассий. Римская история. LVII. 15 (1, 2).

80

Гримм Э. Исследования по истории развития римской императорской власти. СПб., 1996. Т. II. С. 255.

81

Там же. С. 255, 256.