Страница 19 из 42
– Пойдем.
И он направился в комнату, противоположную той, из которой мы только что вышли. Я немного постояла, подумала о значении его странного жеста, который на языке прикосновений высших эльфов означал порицание, – он порицал сам себя? – и вошла следом.
Помещение оказалось раза в два меньше предыдущего. Даже через зашторенные окна становилось понятно, что на улице только что наступила ночь. В комнате помещались лишь кровать, стол с горящими свечами, моим пергаментом и походной чернильницей, стул с тазиком воды и перекинутым через спинку полотенцем, да круглое зеркальце на стене.
Именно в нем я увидела, что на мне больше не было плаща. От осознания того, что я не смогу накрыть голову капюшоном мне стало страшно и это отразилось на моем лице. Я рефлекторно потерла шею сзади, ощущая рубцы ожога от клейма Дома. Моя голова была перебинтована, из-под повязки на лбу к правому глазу и переносице тянулся свежий ожог, щиплющий от моих движений. Я сразу поняла, что эта отметина впредь останется со мной навсегда, – предел кожи к исцеляющей магии был достигнут, и я это ощущала. Когда такое происходило, оставался след. Дальше организм должен был справиться сам, иначе можно было навредить ему. Но за новую отметину на себе я волновалась меньше всего… Мои прочие раны: от стрел и кинжалов разбойников, напавших на нас в трущобах Бриджа, – они были исцелены. А Гулльвейг, как я успела увидеть еще в подземелье под шахтой, исцеляла преимущественно по касанию, как и я сама…
С силой я заставила себя отвлечься. Панику разводить было рано.
– Так, где мы? – спросила я, став серьезней, и посмотрела на Сфинкса.
Он смотрел на меня и, видимо, ждал, пока я налюбуюсь на себя в зеркало. Кивком головы пригласив меня, – или все-таки приказав? – присесть на край кровати, он сам сел на пол напротив меня и… снял капюшон!
– Мы в какой-то небольшой деревне, за пределами Бриджа, но недалеко от него, – ответил Сфинкс, внимательно оглядывая меня снизу вверх.
Я не помнила, чтобы на меня когда-либо смотрели с такого ракурса.
– И что мы здесь делаем? – спросила я, поняв, что Сфинкс продолжать не намерен.
– Пережидаем.
– Чего? – я задала очередной вопрос, теряя терпение.
Мне что, информацию из него насильно вытаскивать?!
– Увидим, – протяжно вздохнул Сфинкс и посмотрел в сторону зашторенного окна.
– Я рада, что ты невредим, – с безнадежным вздохом сказала я, чем вызывала возвращение к себе внимания цепких и холодных глаз. Немного растерявшись, я решила оправдаться. – Я имею в виду, что я и Гулльвейг пострадали от огня…
Почему-то, я никак не могла собраться. Весь ворох накопившихся вопросов разом рухнул под действием его взгляда.
– Ты что-нибудь помнишь после того заклинания с крыши? – спросил Сфинкс, с любопытством склонив голову набок.
– Нет, – честно призналась я. – Что произошло?
– Даже не знаю, как сказать…
– Заклинатель с крыши хоть был повержен?
– Нет, – вздохнул Сфинкс и отвел взгляд.
– Плохо… – с досадой протянула я. – Сколько же я проспала?
– Около двенадцати часов, после того, как обернулась пылающей…
Сфинкс не знал, какое слово подобрать, но я его поняла и тихо-тихо уточнила, чтобы голос мой не сорвался:
– Прости, это важно – что я делала в этом облике?
– Защитилась от магии, не больше чем на минуту, но этого хватило, чтобы уберечь еще и нас.
Я беззвучно охнула. На себе и нигде в предыдущей комнате я не нашла лишь своего плаща. То было малой ценой за спасение. Выходит, Он услышал меня и снова вовремя помог, взяв верх над моим телом!..
– Спасибо, – тихо сказал Сфинкс, и я рефлекторно коснулась вмиг нагревшихся щек.
От испытываемой мной странной эмоции и ужаса осознания того, что меня огненной видели люди, я пару раз кивнула и решила перевести тему, отгоняя от себя мысли о возможных пожарах по милости моего пламени:
– Почему за тобой гнались?
– Сейчас не самое удачное время обо всем этом говорить, – недовольно ответил Сфинкс и посмотрел в сторону двери.
– У тебя оно вообще бывает удачным? – закатив глаза, спросила я.
– Возможно, – безучастно ответил Сфинкс. Он словно бы не целиком находился здесь, в этой комнате. – Когда-нибудь, я расскажу. Знаю, звучит неубедительно, но просто поверь мне и перестань расспрашивать.
– Ты прав, – кивнула я, подумав о том, что Сфинкс сейчас практически дал мне обещание.
Я не знала, как давали обещания, тем более – в мире людей. Да и вообще. Скреплялись ли они договором или чем-то еще? Но Сфинксу очень захотелось поверить.
– Ты о чем? – не понял он.
– Сейчас ты звучишь неубедительно, – улыбнулась я.
Сфинкс усмехнулся, и наступила тишина. Я не знала, чем она могла закончиться. Казалось, что этот человек здесь и сейчас на что-то решался. И тогда я кое-что вспомнила.
– Я видела, ты забрал какую-то книгу у того человека. Если ее содержимое на неизвестном тебе языке, я могу помочь с расшифровкой.
Сфинкс резко распахнул глаза, словно что-то вспомнил. Потом он достал обозначенную книгу, которая оказалась дневником, из-за пазухи, сел ко мне спиной, словно приглашая прочитать его вместе, и открыл.
Я внимательно оглядывала мятые потемневшие страницы дневника из-за плеча Сфинкса. Это был общий язык, но Сфинкс не делал попыток пресечь мое любопытство, поэтому я продолжила читать.
Мне не удалось прочесть все, потому что Сфинкс перелистывал слишком быстро, видимо, читая по диагонали или ища что-то между строк. Но я смогла понять, что речь шла о культе под названием «Шаан», который использовал рабов для каких-то магических экспериментов и тяжелых работ по подготовке к ним. Далее говорилось о группировке разбойников, которая на определенных условиях добывала рабов и поставляла культу. У нее тоже было название – «Клык». Рядом с этим словом в дневнике значился рисунок клыка в виде кулона. Это было украшением, подтверждающим членство в группировке. Хотя для меня рисунки на телах, как у того разбойника в трущобах, были куда более практичнее, не говоря уже о шрамах, которыми я записывала самое важное на собственном теле. Далее в дневнике говорилось о том, что культ нанял главу «Клыка» для поимки Сфинкса, и вот я прочитала знакомую мне фразу, что его кровь нужна для открытия какой-то двери. На этом месте Сфинкс звонко захлопнул дневник, убрал его назад и снова посмотрел на меня.
– Ты лучше скажи мне, зачем тебе моя кровь? – спросил он, взглянув на меня из-за своего плеча.
– В каком смысле? – попыталась притвориться я, но подспудно понимала, что со Сфинксом это не сработает, ведь он обыскал мою сумку.
– Не дури, – надзирательно покачал головой Сфинкс.
– Так вот, зачем ты уволок меня в отдельную комнату, – усмехнулась я. – У тебя тоже были ко мне вопросы.
– Ты сама за мной пошла, – справедливо заметил Сфинкс. – Снова.
Я чувствовала, что вызываю подозрения, да только совсем не те, которые хотела не вызывать. Я понимала, что подставилась так, что меня теперь легко было спутать с членом этой странной группировки или того непонятного культа, которые объединились и пытаются добраться до Сфинкса. Хоть это и не было правдой, все, что я говорила или делала, могло его в этом только убедить. И если тогда, в переулке, Гулльвейг и правда целилась не в меня, то сейчас я ничего не могла противопоставить Сфинксу, если он вдруг вознамерился прямо здесь убить меня. Разве что дом этот неизвестный мне спалить вместе со всеми, кто в нем был. Странно, раньше меня такие мысли не посещали…
– Так что? – Сфинкс ожидал ответа.
– Ты рылся в моей сумке, – констатировала я серьезным тоном. Сфинкс с подозрением сощурился. – Я видела свой дневник на кровати. Даже если Гулльвейг сейчас проснется, она не станет читать его, это не в ее характере. А вот ты, ты прочитал?
– Да, – с ходу ответил он.
– И все понял? – я повела бровью.
– Да.
– Ты только его искал у меня?
– Видишь, у тебя тоже есть, что скрывать, – выдохнул Сфинкс и снова осекся сперва в сторону окна, затем к двери. – Но вообще мне нужен был пергамент.