Страница 8 из 14
Осознав все это, Кристиан сначала разозлился, понимая, как рисковала эта строптивица, когда шла по этому смертельному выступу на стене. Но затем, его гнев сменился неистовым восхищением. Фон Ремберг был поражен очередной дерзкой выходкой Славы. Он понимал, что любая другая девица на ее месте осталась бы сидеть в комнате, вытирая слезы. Но эта девица не походила ни на одну особу женского пола, встреченных им ранее. Она смогла вырваться из его комнаты и опять одержать над ним верх. Яростное желание наказать ее за дерзкую проделку, возникшее в его мыслях первоначально, уже спустя четверть часа быстро угасло. А существо Кристиана наполнилось безумным восторгом от поступка девушки и преклонением перед ее смелостью.
Спустя полчаса, направляясь в карете, в сторону парадной части Петербурга, фон Ремберг думал лишь о том, что его юная жена бесстрашна, уникальна и прекрасна…
Как только Кристиан вошел в мерцающую освещенную залу особняка Артемьевых он сразу же увидел ее. Слава танцевала алеманду с кавалером в ярко-ореховом камзоле. Платье ее из алого атласа огненной волной отливало в свете свечей и поблескивало золотыми искорками. Узкая талия, широкая юбка и невероятно глубокое декольте платья, подчеркивали изящную и соблазнительную фигуру девушки. Она казалась невероятно легкой, сказочной и притягательно манящей, вроде яркой воздушной бабочки, выпорхнувшей из весеннего сада.
Ее платье показалось фон Рембергу изысканным и в то же время более вызывающим, чем то медовое, которое он порвал на ней. Кавалер Славы – невысокого роста, со слащавой улыбкой сразу же не понравился Кристиану. Его жена весь танец о чем-то оживленно беседовала со своим кавалером по танцу, то и дело улыбаясь ему. Протиснувшись в первую линию гостей, фон Ремберг наклоном головы поздоровался с несколькими именитыми дворянами и вновь перевел взгляд на Славу.
Недовольно посмотрев в сторону музыкантов, которые сидели в отдалении, молодой человек раздраженно начал отсчитывать такты танца, ожидая, когда музыка, наконец, закончится. В какой-то момент, Кристиан отметил, как Слава заметила его. Она сразу же занервничала и нечаянно наступила своему кавалеру на ногу. Это вызвало на лице фон Ремберга ехидный оскал.
Последние такты алеманды показались Славе невыносимо длинными и гнетущими. Едва в многоликой толпе гостей она отметила высокую натянутую фигуру мужа, в черном камзоле с серебряной вышивкой, как ее настроение вмиг испортилось. Она уже представляла очередной неприятный разговор с фон Рембергом. Девушка пыталась успокоиться, заранее решая задачу, как остудить гнев Кристиана и не вызвать сплетен на людях. Когда господин Тимирязев проводил ее на место, Слава начала озираться по сторонам. Но фон Ремберга не было видно. Неожиданно над ее ухом раздался мрачный гнетущий голос:
– Моя непослушная жена все-таки приехала на ассамблею без меня…
От баритона Кристиана по телу Славы прошел холодок и она напряглась. Она решила не поворачиваться к мужу, ибо инстинктивно ощущала, как его недовольный взор испепеляет ее затылок. Она начала нервно обмахиваться веером. Чуть обернув назад лицо, девушка громким шепотом, заявила:
– Я не желаю с вами говорить…
В следующий момент, дернувшись с места, Слава решила немедленно отойти от него, но ладонь фон Ремберга стремительно легла на ее локоть. Молодой человек свинцовой хваткой сжал ее руку и, склонившись к ушку, процедил:
– Вы намерены сбежать, сударыня?
– Отпустите, – прошептала Слава, чувствуя, как его рука немилосердно до боли сжимает ее локоть.
Фон Ремберг чуть притянул девушку спиной к своему камзолу, и уже угрожающе произнес:
– Вы хотите скандал на людях, сударыня? – Слава отрицательно замотала головой, чуть прикусив от досады губу. – Тогда пойдемте танцевать, – велел он и, не отпуская ее локтя, потащил ее в центр зала.
Она танцевала уже подряд третий танец и снова с Кристианом. Он уже более никому не позволял приближаться к Славе и приглашать на танец. Руки фон Ремберга были невыносимо жестокими, и постоянно делали ей больно. Если он брал ее за руку, то сжимал ее кисть с такой силой, что у Славы на глазах наворачивались слезы. Девушка понимала, что он рассержен и пытается наказать ее. В конце третьего танца она взмолилась и попросила передышку, но Кристиан отрицательно покачал головой и заявил:
– Вы так хотели поехать на это празднество, сударыня, так танцуйте.
Она видела его ярко-фиолетовые глаза, в которых явственно читалось недовольство, вызов и что-то еще, чего она никак не могла разгадать. Все эти долгие три танца он не сводил с ее декольте и лица напряженного оценивающего взора, словно хотел проникнуть внутрь ее существа. Они танцевали молча.
Однако после четвертого танца, когда фон Ремберг смилостивился над ней и они отошли чуть в сторону от танцующих пар, молодой человек, так и удерживая девушку за локоть, тихо поинтересовался:
– Где вы взяли это платье?
– Я давно его сшила, просто ни разу не надевала, – промямлила она, стараясь не смотреть ему в лицо, так как его близость напрягала ее неимоверно.
– Оно невозможно вульгарное и вызывающее, – глухо заметил молодой человек, не в силах оторвать взгляда от прелестных округлостей девушки. Слава стояла близко, почти соприкасаясь с ним, ибо его твердая рука не позволяла ей даже на шаг отойти в сторону. Оттого взору фон Ремберга было открыто весьма притягательное зрелище. Ткань платья закрывала грудь Славы только чуть выше сосков. И ее упругие высокие полушария почти полностью были обнажены. Однако там, где ее прелести скрывала материя, ткань была до того тонка, что вся остальная часть груди очень хорошо угадывалась. Кристиан понимал, что чувство вожделения, которое он ощущал теперь, наверняка испытало не мало мужчин в зале, видя ее в этом развратном алом платье. – Более не смейте надевать его на люди.
– Это платье мое, и я сама решу, надевать мне его или нет, – взбунтовалась Слава.
– А если я порву ваше платье прямо здесь? – ядовитым тоном прошипел фон Ремберг, сделав акцент на слове «ваше», угрожающе наклоняясь над ней. – Вот будет пассаж, как вы считаете?
– Попытайтесь, и я расцарапаю вам лицо! – парировала девушка.
Он как-то беззлобно оскалился, показав часть белых зубов, оценив ее храбрость. Слава отметила по его лицу, что ему явно понравился ее ответ. Вдруг Кристиан властно потянул ее назад. Слава удивленно взглянула на него.
– Мы уходим, – кратко бросил молодой человек, отвечая на ее немой вопрос.
– Но торжество еще не закончилось, – попыталась возразить Слава. Кристиан лишь сильнее сжал ее локоть рукой и заявил:
– Я уже достаточно развлекся сегодня, сударыня. Вы мастерица впутывать меня в неприятные ситуации…
Фон Ремберг начал подталкивать ее к выходу, почти волоча девушку за собой. Слава хоть и нехотя, но все же шла, удерживаемая его сильной рукой. Она понимала, что скандал на людях не нужен. Уже при выходе из бальной залы им навстречу попалась Любаша. Заметив недовольное выражение на лице Кристиана, и взволнованное лицо подруги, Артемьева преградила им путь и осведомилась:
– Господин фон Ремберг, вы уже покидаете нас?
– Да. Мы с женой немного устали, – отрезал Кристиан.
– Но вы недавно приехали, останьтесь хотя бы на иллюминацию.
– Мы уезжаем, драгоценная Любовь Ивановна. Ваше торжество удалось на славу.
Фон Ремберг выдавил из себя несвойственную ему добрую улыбку и Любаша, опешив от улыбки Кристиана, которая сделала его лицо невозможно красивым и привлекательным, замялась и отошла в сторону. Артемьева пожелала господам фон Рембергам хорошей дороги и еще долго смотрела им вслед, размышляя, видела ли она раньше, чтобы Кристиан фон Ремберг улыбался.
Глава IV. Древняя книга
Кристиан протянул руку, затянутую в перчатку, Славе, помогая ей взобраться на подножку кареты, и приказал кучеру править в усадьбу. Плюхнувшись быстро на сиденье, девушка облокотилась на бархатные подушки, отвернув лицо к окну и нахмурившись. Молодой человек занял место напротив и замер в напряженной позе не спуская напряженного взгляда с прелестного печального лица Славы.