Дариар. Статус-кво

Дариар. Статус-кво

Глава 1

Все то время, пока мои дружинники разбивали лагерь для ночлега, меня традиционно к обустройству лагеря не допускали — хоть какой-то плюс в моем герцогском титуле, других пока что заметно не было, я стоял и рассматривал герцогство Сомерсет. Не все герцогство, конечно, а только Лиадру, его столицу, весьма живописный вид на которую открывался с вершины этого холма, на котором мы расположились. Глядя на сияющий огнями ночной город, я практически его не видел, все это время пытаясь понять, что же мне делать дальше? В голове металось огромное количество мыслей, но из них я не мог вычленить ни одной дельной. Да я вообще не мог вычленить ни одной мысли из этого сумбурного клубка, в который все они переплелись, и всплывающие время от времени мыслеобразы не смогли бы мне помочь даже выбраться из родного борделя, не говоря уже о получение власти над целым герцогством, которое, вроде бы, принадлежит мне по праву рождения, но вот как воспримут эту новость те, кто сейчас правил Сомерсетом, якобы от моего имени — большой вопрос, на который ответ можно получить, лишь задав его напрямую.

Выбросили из эльфятника нас довольно удачно. Этот холм располагался практически напротив центральных ворот Лиадры, что было просто ужасным решением с точки зрения безопасности самого города, но для нас стало практически идеальным. Казалось бы, осталось всего-ничего, пройти по вполне утоптанной, удобной тропинке, петляющей по холму, которая начиналась прямо от того места, где я стоял, подойти прямо к воротам, и окажешься на месте. Вот только для простых путников все было не так уж и просто.

Лиадра светилась сотнями огней, как любой другой столичный город продолжая жить полной жизнью и в ночное время, даже, если это всего лишь столица отдельного провинциального герцогства. Жизнь кипела, в некоторых сферах так даже более бурно, нежели днем, вот только ворота с наступлением темноты все же запирались, и как попасть за ворота, минуя стражу, мы пока не определились — нагло ломиться туда посреди ночи было слишком рискованно. Поэтому, посовещавшись, мои дружинники приняли решение, подождать до утра. Тем более, мы понятия не имели о том, что ждет нас в самом герцогстве. Иельна ничего дельного сказать на этот счет не смогла, потому что знала только, что Совет нашел выход, как выпутаться из ситуации в виде пропавшего наследника, который через несколько дней официально должен был бы вступить в свои законные права. И из этого следовало с долей вероятности близкой к ста, что живым и здоровым я им уже точно не нужен.

Ко всему прочему, ворота как-то слишком уж серьезно охранялись. Как сообщил мрачный Лорен, разглядывая как сами ворота, так и подступы к ним, такого количества дозорных и стражи в герцогстве до сегодняшней ночи он не видел ни разу. Спрашивать, когда это он успел здесь побывать, и что вообще тут забыл вдалеке от родной столицы, ведь Сомерсет считался самой большой дырой Дариара, я все же не стал, профессиональная этика и все такое, сомневаюсь, что он был тут на экскурсии, или просто проездом. Каких-либо потайных ходов, тайных подкопов или еще чего-то похожего, по которым можно было проникнуть в Лиадру, минуя ворота, да и всю городскую стену в целом, ни он, ни другие Тени не знали, потому что в другое время в этом не было необходимости — они всегда проходили совершенно беспрепятственно, обогащая стражу на несколько серебряных пфеннингов, правда, днем. Сейчас же все изменилось. Далеко не факт, что нам удастся войти даже днем, потому что даже умалишенного идиоту было понятно, что меня тут ждут с распростертыми объятиями и с пыльным мешком для головы, но это в лучшем случае, про худший проще вообще не думать, чтобы хоть немного поспать, а не мучиться кошмарами, просыпаясь каждый час в мокром поту.

Пока я был занят очень важным делом — попытками разобраться в себе, а если попросту самокопанием, Лорен и Иельна тихо разговаривали неподалеку, но я даже не пытался их подслушать, незачем. Всю необходимую и важную информацию до меня и так донесут, а ей сейчас необходима помощь близкого человека.

Льюис что-то мешал в своей походной мини лаборатории, время от времени задумчиво хмурясь и бурча себе под нос что-то нецензурное.

Сатрин после полученной взбучки от Лорена проявлял видимость бурной деятельности, больше мешая моим людям и путаясь у них под ногами, нежели помогая уставшим больше морально, чем физически, и от того пребывающим не в слишком доброжелательном расположение духа дружинникам.

За прошедшую ночь мы все очень сильно устали. Нам был жизненно необходим хоть какой-нибудь сон, потому что крепким он явно не будет ни для кого, слишком уж много сил было потрачено, и не только магических. Мысль о том, что Люмоус никуда не денется и снова нападет, как только ему представится такая возможность, была очевидной до обыденности. Вот только это произойдет не сейчас и не в ближайшее время: встреча с Богиней, хоть и такой своеобразной явно далась ему не легко, и он тоже должен, как минимум, восстановиться, прежде, чем снова предпринять попытку нападения. Так что на некоторое время о нем можно не беспокоиться, но не забывать о том, что эта черепушка когда-нибудь нанесет удар в спину и будет это неожиданно и совсем не вовремя, как это обычно и бывает.

— Кеннет, тебе нужно отдохнуть, — ко мне подошел Лорен, прикоснувшись к плечу. Я глубоко вздохнул и повернулся к нему лицом, пристально рассматривая бывшего магистра. В библиотеке Люмоуса я однажды читал, что, вернувшись из мира мертвых, люди меняются, невозможно побывать там, и остаться прежним. Хотя меня и не оставляла крохотная надежда на то, что, пробыл он там не слишком долго, и эта печальная участь его, возможно, миновала.

— Что ты помнишь? — прежде чем вернуться к остальным, мне хотелось получить ответ хотя бы на этот вопрос. Уточнять про что он должен помнить не пришлось, Лорен все прекрасно понял.

— Ничего, — он непроизвольно повел плечами, словно его охватил озноб, и едва заметно скривился. — Словно я спал беспокойным сном, а потом проснулся совершенно здоровым. — Реакция его тела и то, что он говорил несколько различались, и это было как минимум подозрительно.

— И ты ничего не чувствуешь? Никаких изменений, — я внимательно смотрел на погрузившегося в свои мысли первого дружинника, понимая, что правду он мне не скажет, а судя по его изменившемуся взгляду он почти не врал, просто недоговаривал.

— Что ты имеешь ввиду? Изменился ли я? Я побольше твоего знаю о воскрешении и основах некромантии, да и о темной магии, которая с ними связана. А о божественном вмешательстве при обмене душ и сохранении мирового равновесия вряд ли где-то сказано, сомневаюсь, что таких счастливчиков, как я можно насчитать больше десятка. Пока рано судить, лично я никаких изменений не ощущаю, но одно знаю точно, сегодня произошло чудо, и этот день я точно буду называть днем своего рождения. И если при перерождении я стал немного другим, ну что же теперь поделать? Но пока, я все воспринимаю, как и прежде, по крайней мере, все мои чувства, память и мировоззрение остались прежними и менять их я не собираюсь. Во всяком случае пока. Попробуй пока поспать, завтра предстоит трудный день, и нужно чтобы у всех была хоть немного, но ясная голова.

Я кивнул, признавая его правоту, и побрел к еле видимому огоньку костра, который создавал больше эффект ночника, нежели давал освещение и тепло. У такого костра даже руки не согреешь.

Первым дежурил Айзек, меня от ночного бдения в очередной раз освободили, чему я был несказанно рад. Надо же, я, кажется, только что нашел второй плюс своего герцогства. Постояв немного, задумчиво разглядывая огонь, я дотронулся до рукояти меча и медленно вытащил его из ножен. Как и накануне рукоять была холодной и сколько бы я ее не держал, она оставалась такой же. Это было странно. Даже если божественная искра покинула свое вместилище, то после этого, как минимум, должен был бы остаться обыкновенный металл, который просто обязан нагреваться под действием любого тепла, например, такого, как тепло человеческого тела. Но ладонь уже начало покалывать, словно в нее впивались осколки льда, покрывающего рукоять. Держать меч было неприятно, ощущения были такие, словно я держу голыми руками огромного червя, который пытается выскользнуть у меня из руки. С каждой секундой желание выбросить клинок и брезгливо вытереть руки, а еще лучше помыть их, становилось все сильнее.