Страница 52 из 53
Я ничего не ответила. Лишь крепче прижалась к Мурату и шепнула на ухо, что всё-таки возьму на работе выходной. Шахин только успел сделать крутой разворот и устроиться сверху меня, как послышался топот детских ножек.
— Па-па! — воскликнул Никитка и с разбегу запрыгнул на спину Мурата.
— Доброе утро, папа, — хихикнула я, наслаждаясь смятением, застывшем на лице Шахина.
— Он так всегда делает?
— Не знаю. Раньше у сына не было конкурентов. Мама принадлежала только ему и только он имел право спать с ней.
Подмигнув, выползла из-под Шахина и, подняв с пола халат, стала одеваться.
— Иди сюда, разбойник, — сказал Мурат и Никита стал громко хохотать от щекотки.
Обернулась посмотреть на эту картину и на мгновение перестала дышать, ощущая, как сердце наполняется радостью и теплом.
— Кать, — позвал Шахин, — иди к нам.
Смахнула со щеки одинокую слезинку. Улыбнулась.
— Люблю, — прошептала.
— Я тоже вас люблю. Тебя. Сына. Больше всего на свете люблю, — ответил Мурат.
Эпилог
— Красивое колечко, а что здесь написано?
— Нарисовано, мам.
— Да я же ничего не вижу без очков, Кать.
Я улыбнулась и вышла из кухни, чтобы принести маме «глаза», как она привыкла называть очки.
— Восьмерка, хм… — призадумалась мама, рассматривая моё обручальное кольцо. — А что это значит, Кать? День, когда вы с Муратом познакомились?
— Нет. Это не восьмёрка, мам, а бесконечность. Бесконечная любовь в нашем случае.
— Я рада за вас, дочка, — обняв за плечи, мама поцеловала в щеку. — Как хорошо, что ты дала ему второй шанс. Он прекрасный муж, отец и тебя с Никитой очень сильно любит.
— Я тоже его люблю. Просто мне нужно было время, чтобы отпустить обиды. Ладно, давай чай готовить, а то нас сейчас в розыск объявят.
Разошлись по разным сторонам. Мама пошла разливать по кружкам горячий чай, а я резать большой торт, заказанный по особому случаю. Поставив на поднос посуду, мама вышла из кухни, оставляя меня в одиночестве, но ненадолго — уже через минуту за спиной послышались шаги, а в нос ударил запах мужского одеколона.
— Соскучился, — сильные руки оплели талию, нырнули под одежду и стали гладить живот. — А когда малыш начнёт шевелиться? — спросил Мурат, вызывая улыбку на моём лице.
— Он уже шевелится, но мы пока это не чувствуем. Только двенадцать недель, папочка, нужно еще немного подрасти.
— Поскорей бы, — чмокнул в щеку. — Я теперь ничего не пропущу.
— Да?
— Даже на роды с тобой пойду.
— Вот ещё, — возмущенно буркнула, — нужен ты мне там.
— А что такого, Кать? Я уже всё узнал о партнёрских родах. Во время схваток я массаж тебе буду делать, а ты можешь крепко держать меня за руку и ругаться матом…
— Думаешь, так легко? Да ты в обморок шлёпнешься, когда всё увидишь. Нет. Нечего тебе там делать.
Резко развернулась лицом к Мурату, а он взял меня за руки и поднёс к губам, чтобы поцеловать. Мгновение застыло. Смотрели друг другу в глаза, долго и пронзительно. Он улыбался, я — тоже. Сердце переполнялось радостью и теплом.
— Сейчас я тебе уступаю.
— В смысле «Сейчас уступаю»?
— Потом поговорим на эту тему.
Ухмыльнувшись, Мурат отвёл в сторону взгляд, а мне так и захотелось толкнуть его в плечо, сказав, что знаю эти его «потом». Он уже всё решил, а меня лишь перед фактом поставит, впрочем, как и всегда.
— Давай помогу отнести торт, — сказал Мурат и я отступила назад.
Поспешила в коридор, чтобы открыть перед Шахиным входную дверь. Оказавшись на улице, мы взяли курс к беседке. На календаре середина октября, но погода стоит замечательная, а потому мы собрались большой семьёй во дворе дома моих родителей.
— Ну что, за молодожёнов? — папа поднялся из-за стола и стал наполнять опустевшие бокалы.
— Сания, идите к нам, — Мурат махнул рукой сестре, которая в этот момент учила племянника кататься на велосипеде.
— За здоровье Шахиных, — сказал папа и заговорщицки подмигнул: — чтобы через год мы все собрались по поводу дня рождения внучки.
— Весной соберёмся, — ответила я и отрицательно кивнула головой, накрывая стакан ладонью. — Мне только сок можно, пап.
За столом повисла недолгая пауза, но вскоре все заулыбались.
— Боже, какая отличная новость, — произнесла мама.
— Поздравляю вас, дети, — добавила мама Мурата.
— Папа, я торт хочу, — потребовал сын, карабкаясь на колени отца.
— Какой кусок тебе дать? С розочкой? Этот?
— Да. да! — закивал сынишка.
— Кать, а кто у вас будет, уже знаете? — поинтересовалась мама.
— Дочка с такими же красивыми глазами, как у Кати, — уверенно ответил Мурат, продолжая кормить из ложечки нашего сына.
— Откуда ты знаешь? УЗИ еще не было, — возразила я.
— Чувствую, — улыбнулся Мурат.
— А если это сын? То, что?
— Отлично. Значит, в третий раз точно будет дочка.
— Господи, дай мне сил, — взмолилась я.
— Да всё хорошо будет, доченька, — сказала тетё Фая. — Я Санию в сорок два родила, так что вы с Муратом к этому времени и четвёртого успеете.
— Это точно нет, — хохотнула я. — Остановимся на двух детях.
Закончив есть, Никита сбежал из-за стола, а я тоже решила прогуляться. Вышла за двор, но вскоре услышала чужие шаги и обернулась. Широкая улыбка расползлась на моих губах, когда в поле зрения появился Мурат. Подойдя ближе, он заботливо укутал мои плечи тёплым пледом.
— Кать, сегодня еще переночуем, а завтра утром домой поедем.
— Дела?
— Да, — виновато пожал плечами, — извини, что так мало времени ты провела с родителями.
— Да всё нормально. Я даже успела соскучиться по нашему дому в столице.
Взявшись за руки, мы с Муратом побрели по улице. Сердце как сумасшедшее стучало в груди, а в голове постоянно всплывали картинки из прошлого.
Дежавю.
Тридцать лет назад Мурат провожал меня после школы домой. Он нёс мой портфель и иногда дёргал за косичку. Тогда мне хотелось его прибить, если честно. А в девятом классе мы начали встречаться, шокировав всю школу.
— О чём задумалась, котёнок?
— Прошлое вспоминаю.
— И? Что-то хорошее?
— Да. Наш первый класс. Ты помнишь? Ты мне тогда юбку облил чаем в столовой.
— Конечно, Кать, — сильнее сжал мои пальцы. — Я помню абсолютно всё.
Вернулись после прогулки. Уже вечерело, и гости засобирались домой. Мурат вызвался проводить маму и сестру, а мы с моей мамой решили убрать стол.
Я мыла в раковине грязную посуду, когда мама подошла со спины и легонько коснулась рукой плеча.
— Кать, смотри, что сегодня папа нашёл на чердаке.
Вытерла мокрые руки о сухое полотенце. Обернулась и удивленно повела бровью, замечая в руках мамы небольшую коробку, обернутую текстурированной бумагой.
— Это моё? — спросила я.
— Не знаю, — пожала плечами мама. — Кажется, это подарок Руслана, который он тебе прислал после того, как ты сбежала. Хочешь, я выкину?
— Нет, — качнула головой. — Это подарок Мурата.
Мама передала мне коробку и тихонько вышла из кухни. Я села на стул. Сдула с коробки пыль и медленно провела пальцами по текстурированной бумаге. Не спеша надорвала уголок, развернула бумагу и открыла коробку, а там кожаный дневник с пожелтевшими от старости страницами.Открыла его и точно перестала дышать.
К горлу подкатил ком, когда глаза наткнулись на фотоснимок с подписью «Катя, второй класс». Перевернула еще одну страницу, а там опять я. Везде я. И стихи обо мне. И обрывки воспоминаний тоже.
Горячие слёзы скатились по моим щекам. Прижала дневник к груди, глаза закрыла.
— Кать, ты плачешь? — его голос вырвал из калейдоскопа воспоминаний и возвратил обратно, в реальность.
Открыла глаза.
— Что случилось, котёнок? Тебя кто-то обидел? — встревоженно спросил он.
— Вот, — показала дневник, и Мурат искренне удивился.