Страница 4 из 6
В общем, и эта попытка создания домашних животных нового типа завершилась срывом. Практической отдачи в очередной раз не последовало, а чистой науке эти эксперименты тем более ничего не дают и не сулят.
И вообще, разве для науки как таковой все затевалось?..
P. S. Есть такая шутка: «Самая страшная психическая атака – это матросы верхом на зебрах». Уточним: еще страшнее (во всяком случае для белогвардейцев) матросы верхом на красных зебрах. Это как раз про асканийских зеброидов: цвет их шерсти на неполосатых участках тела – почти багряный.
Первый из российских зеброидов, Фрегат, в упряжке с ломовой лошадью
Зебра Бурчелла в прогулочном экипаже (викторианская Англия). На «водительском сидении» – 2-й барон Ротшильд, Лайонел Уолтер: не только финансист и политик, но также известный биолог
Ротшильдовские экипажи «на полосатой тяге» – наиболее серьезные попытки использования полуодомашненных зебр в рабочей упряжке. Однако при езде четверней или шестерней в качестве левого переднего «двигателя» (самого проблемного при управлении, если всадник – правша: это животное труднее всего подстегнуть кнутом, так что оно должно лучше прочих слушаться поводьев) все-таки использовалась «традиционная» лошадь…
Проблемой зеброидов барон тоже занимался, но не с целью создать новую породу, а в надежде (как вскоре стало ясно – биологически несостоятельной) воскресить… кваггу, истребленный в XIX в. вид зебры с «полулошадиной» окраской. На фотографии – экспозиция из ротшильдовской зоологической коллекции, ныне входящей в Британский Музей естествознания: чучело взрослой квагги и жеребенка-зеброида «кваггообразной» масти
Зебра Чапмана под всадником (советская Аскания)
А вот под седлом сразу две зебры Чапмана (или Бурчелла? Не Греви точно), в седлах же – офицеры колониальных войск кайзеровской Германии. Фотография 2-й половины 1913 г.: до Мировой войны остаются считанные месяцы…
Асканийские технологии: сдружить зебру и лошадь нелегко – надо сперва наладить «мирное сосуществование»
Один из асканийских зеброидов на фотографии 1930-х гг.: чрезвычайно могучее телосложение при очень компактных размерах
Мижорд в возрасте детском…
…и в возрасте «людоедском»
Последние асканийские конезеброиды: «допечатка» 1962 г.
Самый выдающийся из асканийских ослозеброидов, Приз, по экстерьеру и силе был почти равен небольшому мулу, однако унаследованный от обоих родителей норов не позволял использовать его для работы
«Стандартный» гибрид между зеброй и ослом: на роль конька-горбунка он годится, но в качестве артиллерийского тягача – не предлагать!
II. Верхом на черте – в светлое будущее
Зимой Памир считается совершенно непроходимым <…> Поэтому даже в штабе экспедиции говорили: «На чем вы повезете хлеб, на лошадях? Лошади не дойдут. Может быть, на яках?»
Ока Городовиков «Поход через Страну смерчей», 1939
Пограничники уходили в горы. Низкорослые, круторогие яки с темной шерстью, свисающей до земли, тащили на спинах увесистые вьюки.
Александр Пунченок «Испытание» (библиотечка журнала «Советский воин», 1951, № 4)
Транспамирские вояжи
В прошлой главе мы говорили о попытках создать новые формы «армейских» животных на основе межвидовых гибридов отряда непарнокопытных. Попытка, по большому счету, завершилась провалом, но ведь шансов на успех тут по определению было маловато: исходное разнообразие невелико, а вот биологическая дистанция между потенциально ценными видами, наоборот, значительна.
У парнокопытных же картина куда более пестрая, в принципе позволяющая надеяться на получение ездовых и транспортных вариантов совершенно нового типа. Нет, речь (по крайней мере, в этой главе) пойдет не об одомашнивании лосей, хотя одно время эта тема была весьма модной. И не о «дошлифовке» северного оленя до пригодности к военно-транспортной службе, хотя и об этом есть что сказать. Однако семейство оленьих покамест подождет. А вот семейство полорогих и конкретно – бычьих…
Есть среди них один вид, издавна использовавшийся как транспортное и даже отчасти ездовое животное. Это як. Красноармейское руководство начало присматриваться к якам очень рано, вскоре после завершения Гражданской войны и задолго до Отечественной. Продолжим цитату из книги Городовикова:
«В первый раз я познакомился с яками в Южной Киргизии. Наш отряд поднимался на перевал на высоте четырех километров. Кони наши хрипели и задыхались в разреженном горном воздухе. Мы спешились и, ведя коней в поводу, с трудом продвигались дальше. Вдруг красноармейцы стали показывать друг другу на какое-то страшное чудище, показавшееся из-за поворота. “Гляди-ка, черт, черт!” – закричали они.
Черт шагал очень спокойно. На спине у него сидел всадник. Все туловище животного и короткие крепкие ноги были покрыты густой волнистой черной шерстью, волочившейся по земле. Густая черная грива, спадая с безрогого лба, почти закрывала глаза. “Ох-хо-хо, кони устали, плохо, большая гора!” – закричал всадник-киргиз и подхлестнул своего яка.
Вслед за ним из-за поворота вышел целый караван. Каждый як нес поклажу не меньше десяти пудов. Мои бойцы остановились и долго глядели вслед невиданным чудовищам. “В этих местах только на чертях и ездить”, – сказал кто-то.
<…> На большой высоте як выдерживает любой холод, по снегу любой глубины не идет, а ползет. Снег доходит до самого брюха, а он подгребает под себя снег, как по воде плывет. Ведь снег в горах рыхлый и сухой, как пух. И спит як в снегу, как в пуховой перине – шерсть спасает его от холода. <…>
“А почему бы не повезти в Мургаб хлеб на яках? – подумал я. – Они не боятся стужи, высоты, не станут ни задыхаться, ни выдыхаться. <…> Они перенесут все трудности дальнего пути. Нужно достать несколько сот “чертей”. Да, но что они будут есть? Ведь придется брать с собой корм для всей этой оравы. Значит, прибавить еще сотню яков? Но тогда караван растянется на десять километров. Отставить”».