Коммуналка

И второй – стрелок на другом берегу озера. Его позиция находилась в небольшом пяточке из деревьев возле берега аккурат над камышами. Без хорошей оптики увидеть его было невозможно.

Стрелок ждал.

Сигналом для начала выполнения заказа был салют, когда вся компания вышла бы из беседки и спустилась к берегу.

Секретарь подозвал Агату. Наклонился к её уху и прошептал:

– Именинница, хочешь запустить салюты?

– Да, да! Хочу, хочу, хочу! – прыгая на месте, смеялась и кричала Агата.

– Вот ты стрекоза! Ха-ха! Беги к родителям и усердно зови их к берегу. Я пока всё приготовлю.

– Уже бегу, дядя Федя! Бегу!

Вот оно. Детское счастье.

– Для родителя, счастье – это когда твой ребёнок счастлив. – доносился из беседки голос Маргариты Арнольдовны. – Пойдём, моё золотце!

Вся компания вышла к берегу реки. Девочка под контролем прислуги начала поджигать салюты.

Первый залп со свистом устремился ввысь и громко расплескал фонтан разноцветных красок в небе. Глаза ликующей публики застыли на сверкающих огоньках. Эйфория от происходящего переполняла изнутри.

Пора.

Выстрел.

Выстрел.

И ещё. Три пули – три цели.

Точность, практичность, неожиданность.

На каждую семью богов найдётся вторая семья. Третья, четвёртая… Всем им тесном в нашем маленьком мирке.

Пока многие продолжали смотреть на взрывы красок в небе, три тела безжизненно упали на землю.

Хаос, крики, кровь.

Красота и очищение.

Содрогнулись небеса. Старые боги пали. Настало время новых богов, пока история не повторится вновь.

Стрелок покинул позицию и скрылся с места событий.

– Заказ выполнен. – два долгожданных слова, ласкающие слух заказчика.

– Превосходно! Конкурентом меньше. Как всегда, на высоте! Будем на связи. Отец гордился бы тобой, Макар.

Глава I. Безветрие.

Иван Павлович Большаков с супругой Марией Алексеевной жили в достатке, мире и согласии, и в радости, и в горе, как завещали на свадебном алтаре. Когда обоим перевалило за тридцать, в семье случилось пополнение. Родился мальчик, назвали простым и гордым именем – Макар.

Кульминационной точкой для Большаковых, в частности, для Ивана Павловича, когда он решительно взялся за судьбу своей семьи, стал 1994 год. Как и в прочем, все последующие годы великих перемен и великой глупости, каскадом сметающие всё вокруг.

Раскачка, хаос, падение.

Годы, когда в один миг жизнь ставила всех в уязвимую позу и играла в русскую рулетку, Иван Павлович вместе с другом девства по кличке Шкипер нашли прибыльную нишу. Таскали с аппаратного завода (на котором они работали) оборудование и продавали. Забрав своё из одного места, голодные до лучшей жизни два друга занялись контрабандой всякого рода вещей и «запретных плодов» из ближайших стран Европы.

За годы сделали себе состояние, отстроили дома и дачи, но и нажили себе врагов.

Макару исполнилось шесть лет. Беззаботный мальчишка, у которого было всё, что только мог желать ребёнок в таком возрасте, не мог подозревать, как обстоят дела в семье и к чему всё в итоге приведёт.

Сказочная жизнь закончилась в один день. Подробностей и достоверных сведений о случившемся нет. Есть только мутная история натянутой борьбы Ивана Павловича с какими-то влиятельными людьми, которым не нравилось, что с ними не делятся жирным куском прибыли.

Злая шутка.

Почти все капиталы потеряны, недвижимость продана. Взамен самое большое богатство – жизнь.

Большаковы не унывали. Было принято решение о покупке половины коммунальной квартиры в старой пятиэтажке на окраине города. Сумма была неоправданно высока за подобного рода условия жизни. Но, выбора не было.

Дом был низшей категории многоэтажных домов из бетонного серого блока, с плохим водоснабжением, постоянными перебоями электричества, деревянной входной дверью подъезда без замка и не работающим лифтом. Со временем, серый цвет у основания здания превратился в зелёно-желтый, по причине того, что многим прохожим и местным жильцам казалось, что эта была уборная, куда непременно необходимо справить свои биологические нужды.

На стенах не было места без нарисованных граффити и нецензурных выражений, в том числе и информации о социальной сути местных девушек, различного рода признания в любви, а также глубокий психоанализ в трёх словах на простой манер и множество остроязычных оскорблений в адрес бывшего руководителя страны.

Королём граффити была надпись (причем исполненная и в правду с большим талантом и энтузиазмом) отражающая всю суть происходящего вокруг, и даже будущие годы.

ПИЗДЕЦ

Во дворе когда-то было довольно уютно и тихо. В железной беседке мужики играли в домино, шахматы и шашки. Ругались и смеялись за игрой в «дурака» или «козла». Дети весело и энергично носились по площадке, а их родители общались между собой, расхваливая и восхищаясь своими чадами или читали книжки.

Вся эта добрая и комфортная атмосфера исчезла как кролик из ящика фокусника, а многие жильцы испарялись словно от взмаха волшебной палочки.

У подъезда редко можно было увидеть машины, разве что экипажи скорой помощи и милиции с мигалками на крыше, в случаях побоев или алкогольных и наркотических отравлений.

Внутри подъезд больше напоминал свалку мусора, нежели место обитания людей. Не так давно здесь всегда царили чистота и порядок. Жильцы дежурили по очереди, убирали около подъезда и лестничные проёмы, а случайные прохожие, как правило, не заходили.

Сейчас же, кругом валялись бутылки, пропитанные жиром от рыбы и птицы газеты, порванные авоськи. Лестничный проём был устлан окурками от советских сигарет. Иногда встречались окурки лучших американских сигарет. Их, как правило, тут же подбирали и вытягивали остатки табака, выкидывая фильтр на ступеньки.

Эхом работал чей-то радиоприёмник, который с шипением доносил по всему подъезду слова песни «Go West» в исполнении Pet Shop Boys.

Раньше коммуналка была для людей чем-то бо́льшим, чем просто стены для совместного проживания. Во всяком случае, так виделось со стороны. Коммуналка была единым местом для бытового взаимодействия, разделения непростых дней и дней простого человеческого счастья. Теперь, с появлением бетонных стен между половинами, и, в целом, появлением отдельных квартир, некогда иллюзионное единство прервалось и наступили времена правды и суровой реальности, во всей мере показывающие истинную суть людей.

СОЦИАЛЬНЫЙ ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ. ПРИЧИНА: КАПИТАЛИЗМ

– Будто он когда-то работал. – буркнул Иван Павлович.

– Значит по старинке, по лестнице. – приобняв мужа за руку, произнесла Мария.

Квартира Большаковых находилась на четвёртом этаже и прибывала в чудовищном, даже в скотском состоянии. Предыдущие хозяева оказались в меньшей степени чистоплотными и трудолюбивыми людьми. Между частями коммуналки отсутствовала стена. Вместо неё открывался «шикарный» вид на ещё более грязную и дряхлую часть квартиры соседей.

Ванная комната и уборная была одной на две половины.

На половине Большаковых всего две маленьких комнаты. В первой были совмещены кухня, гостиная, прихожая и спальня. И всё это на каких-то нескольких квадратных метрах. Отсутствовали окна, в связи с чем запахи практически не выветривались. Основным источником света была мерцающая лампочка, грубо свисавшая на длинном шнуре посередине комнаты.

От «спальни» осталось только слово и двуспальная кровать, плотно стоявшая в углу помещения возле кухонной плиты. Словом, скрипевшая громким и противным звуком из-за состояния пружин. Рядом на полу стояла лампа, блекло освещающая простор помещения. Комнату заняли Мария Алексеевна и Иван Павлович.

Комната Макара была маленьким кубом, с крохотным, наполовину забитым фанерой, оконцем, из которого была видна огромная мегабашня, взвалившая себе на плечи небеса, защищая тем самым руины великой страны. Из-за расположения башни, деревьев во дворе и самой квартиры, в комнате почти не было солнечного света.