Страница 84 из 96
И вот что странно, о некоторых вещах, что рассказал мне этот доморощенный краевед, в будущем не было ничего известно. Сколько трудов подобных ему пытливых любителей незаслуженно канули в лету! Ими не интересовались официальные ученые, или забывали и терялись их скромные исследования. Но факт остается фактом, наука потеряла очень многое! Наше местное краеведение, вообще, и в будущем пребывало в загоне. Что мы имели по факту? Бесконечные восхваления губителю Поморского края Петру Первому. Царь, высосавший отсюда людей и ресурсы стал чуть ли не благодетелем! Ему ставили памятники, о нем снимали фильмы и писали книги. Полный исторический маразм! А кто призвал поморов на флот, где они благополучно погибли? Кто перевел торговлю с Белого моря на Балтику? Архангельск обрел свое значение обратно лишь в конце девятнадцатого века! Тут впору проклинать царя горе-реформатора, а не прославлять.
Ну еще существуют Соловки. Ими занимались хоть как-то серьезно. Но с точки зрения ортодоксальной науки. То есть, опираясь на историю лишь Соловецкого монастыря. А что было на острове до прихода новгородцев? Кто построил там крепость из огромных валунов? Кто жил там раньше? Сколько вопросов разом возникает и очень неудобных для современников. И все, как назло, противоречат нынешней науке. И я понимаю наших ученых. Только заикнись наперекор, и тебе тут же урежут ресурсы. А Русский Север и так исследовался в последнюю очередь. Он же хранитель того, о чем лучше помолчать. Вольный край свободолюбивых поморов интересовал столицы в последнюю очередь. Даже северянина Ермака причислили к казакам. Что обозначает это слово на Поморском Говоре? Древнейшем из оставшихся в русском языке. Наемник, бродяга. Казаковать — где-то колобродить. Все иные переводы — суть выдуманные словоблудия не от науки. Именно поморы дошли в итоге до Калифорнии, по пути освоив Сибирь. Дежнев, Хабаров, Атласов, Баранов, Кусков. Мезенские, Пинежские, Холмогорские поморы, а также выходцы с других городов и весей Русского вольного Севера.
Потому я честно конспектировал мысли и находки этого бодрого старика. Он успел поработать и геологом, и топографом, и сельским почтальоном. Обходил, объездил Мурман, Карелию и Поморский берег Белого моря. И ведь я во многом был согласен с ним, зная больше. С древних времен на берегах северных рек, озер и морей жили люди. Они пришли сюда еще со времен отступления ледника. Приспособились к местному климату, выживали в суровой природе севера сильнейшие и самые крепкие. Ловили рыбу, били лесного и морского зверя, заводили скот. Это ведь они, то есть Чудь Белоглазая и передали поморам свой добытый с трудом геном, силу и здоровье. В мое время это доказали с помощью генетических исследований ученые.
Гаплогруппы аборигенов Подвинья, Мезени и Пинежья более чем наполовину оказались близки к так называемым финно-угорским народностям. Так в угоду лингвистике стали прозывать эти народы. Хотя позже многие учёные признали, что скорее всего местная чудь является так называемым палеонаселением, жившем здесь издавна и принявшим язык более продвинутых гостей с востока. Не было ничего общего у местного люда с сибирскими хантами. Впрочем, для науки это дело обычное. Различать этносы, языки и сложившиеся из них народы. Тем серьезные ученые и отличаются от любителей хайпа типа комика Задорнова. Образование народов, вообще, вещь неимоверно сложная. Что полностью доказали позже открытия генетиков.
Но я пока помалкивал. Матвей Иванович, как ни странно, но до много сам дошел. Он был человеком въедливым и больше делал ставку на научные методы и тщательное изучение местных поверий. Странно, но почему-то у нас принято считать, что большая часть странной для русского уха топонимики в виде названий рек и озер досталась нам из финно-угорских языков. На самом деле это не так. Довольно много чисто славянских, вышедших из употреблений слов. Но основной субстрат принадлежит какому-то более древнему языку, возможно, как раз дофинской чуди. У саамов это еще больше прослеживается. Самые основные понятия — самые древние.
Хм, кто бы еще это дело досконально изучил? Даже в моем времени не помню подробных исследований на эту тему. Любопытно!
Уже вовсю светило мартовское солнце, обещая будущее тепло, с крыш свисали огромные сосульки. Приходилось посматривать под ноги, то и дело попадался лед. Я понемногу расхаживался, стараясь соблюдать режим. В институт заходил, но на лекциях не сидел. Пользуясь возможностью, пытал преподавателей, заводил новые знакомства, стараясь начать воплощать задуманное. Если вы думаете, что археологические раскопки — это просто, то здорово ошибаетесь. Даже получить разрешение на раскопки довольно сложно. Для ученых. А ведь еще надо их организовать. Мне, как студенту максимум светили работы на Соловках. Но там для меня неинтересно. Будет одно и то же — лабиринты, монастырь. Хотелось же великих исторических открытий. Так что покамест связи наше все! Будущее куется уже сейчас.
Не успел выйти я из душа, как в дверь позвонили. Сначала в проеме появилась большая коробка, а за ней показался Кеша.
— Помогай, чего встал? Для тебя же пёр!
Ого, самая настоящая пишущая машинка! Не особо надеясь на успех, я попросил приятеля поискать по своим каналам. Обычно в его кругах народ особо не светится и не болтает. Так что лучше и не придумаешь. Раскрыв коробку, я обнаружил изделие немецкой промышленности под громким названием Rheinmetall. Офигеть, они еще и пишущие машинки делали? Раскладка уже была на русском языке.
— Откуда дровишки?
— У фартового одного бабка померла, вот наследство трофейное досталось. Ему она на фиг не нужна, в комиссионку сдавать не хочет. Так что бери бесплатно, пока дают. Там надо кое-что отремонтировать. А так машина в порядке.
— Спасибо!
— Спасибом не отделаешься. Жрать давай! У меня из-за твоих делишек куча клиентов отвалилась. Вот обязательно было у нас на районе такой кипешь устраивать? Менты, как с ума посходили, такую кипучую деятельность организовали! Лучший клиент на дно лег, а кушать хоцца сейчас.
Я поставил на газ кастрюлю с супом, поглядывая на старого друга. Все-таки он молодец. Хоть и был связан с этой проклятой шоблой, но сторону принял правильную. Еще бы! Эти говнюки его кореша порезали. Паша также был недоволен произошедшим на меня нападением и кого-то, говорят, успел «отоварить». Так что остатки местной шпаны сидели на попе ровно и даже не дышали. Вот уже хоть какая-то реальная польза от моего пребывания в этом мире. На многое не замахиваемся, но хотя бы по мелочи сработали.
— Как, кстати, Паша? После Москвы не видел.