Страница 4 из 96
Отец напоследок улыбается и захлопывает дверь. Меня же после его ухода как будто пронзает током. Да не может быть, я только что разговаривал с недавно умершим отцом! И происходит это черт-те где и черт знает когда. Бросаюсь на кухню и с жадностью пью воду прямо из чайника. Он желтый с цветочками по бокам. Его простецкий вид меня и отрезвляет.
Вижу лишь два объяснения всему: или я лежу в психушке под веществами. Больно уж реальность ладно выстроена. Не может быть такого под воздействием обычных болеутоляющих. Или я все-таки помер и сверхъестественным образом перевоплотился в тело брата. А он тогда где? До его трагической смерти еще почти десяток лет. Как она в тот момент подкосила маму! Глядишь, и прожила бы подольше, внуков понянчила.
Дьявол! Ну почему наше прошлое приносит чаще всего не радость, а горе и страдания от невозможности все изменить? Так, чувак, подожди голосить. Все еще живые! Тогда где я, который я? Двигаюсь обратно в комнату и внимательно осматриваюсь. Странно, вообще никаких признаков меня самого маленького. Сколько мне тут? Пятнадцать. Уже должен был достаточно наследить в пусть и недолгой жизни.
Направляюсь к письменному столу и выдвигаю ящичек. Тут уже ничего не осталось из школьного периода. Пакеты с фотографиями, старые журналы, документы и … стопка денег. Существенная для этого времени куча денег. Что там отец говорил? Я работал после армии у геологов. Было такое у меня который я, но очень короткое время. Дядя Толя устроил. Так, подожди. Он же работал всегда в аэропорту, что-то со строительством связанное. Хотя, может, это уже потом? А вот в настоящий момент он у геологов? Тогда все сходится. Надо будет трудовую книжку брата глянуть. Ага, а она у меня есть?
Да неважно! Откладываю деньги в сторону и достаю пачку документов. Военник, такая-то часть. Уволился сержантом? Да охренеть! Пограничник. Не понял, это же я в погранцах служил! Медвежью услугу оказало мое увлечение скалолазанием. Вот и наползался по горам по самое не балуй! Очередная странность. Паспорт. Сергей Васильевич Караджич, шестьдесят второго года рождения. Все пока вроде совпадает. Только где тогда опять я сам? Сберегательная книжка открыта на мое, то есть на Серегино имя. Адрес сберкассы рядом на Энгельса в новом доме. Подожди, а он разве уже был построен?
Иду в комнату к родителям. Хрущевка, пусть и улучшенная, остается достаточно примитивным жильем. Маленькая до невозможности кухня, небольшие комнаты и до ужаса неудобный коридор. Ого! Этой стенки в это время точно не было! Похожая появилась, когда я тот настоящий вернулся из армии. Красивая, заставленая по советской мещанской традиции сервисами и хрусталем. Наверное, импорт, батя за чеки взял. В Балатоне уже и мебель продают?
Ключик вставлен, поворачиваю, и дверца неожиданно выпадает вниз, сдерживаемая направляющей. Точно импорт! Как и предполагал, документы и семейные альбомы лежат тут. Через некоторое время понимаю, что ни в документах, ни на фотографиях моего младшего брата, то есть меня самого нет вообще. В некоторой прострации подхожу к креслу, на нем любит сидеть по вечерам мама. И тут мои глаза невзначай натыкаются на сегодняшнюю газету.
С каких это пор у нас подписка на «Правду»? Обычно её в обязательном порядке заставляли выписывать членов партии. Публика больше жаловала «Комсомолку» и «Труд», плюс местные издания. Подрабатывал я перед армией на почте, знаю точно. Практически каждая семья в те времена что-то выписывала. А уж, когда приходили журналы, то почтальонные сумки становились поистине неподъемными. Так что молодому цветущему организму на такой работе было самое место. Я в день по деревяшкам пробегал по шесть километров. Неплохая кардиотренировка и еще за это деньги платят. За полтора участка я получал по сто шестьдесят рублей.
Разворачиваю свежую газету и тут же натыкаюсь на передовицу — «Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Романов посетил с дружеским визитом Индию».
Охренеть! А где Брежнев? Память услужливо подсказывает, что Леонид Ильич должен умереть лишь 10 ноября текущего года. Даже не знаю, почему я эту дату запомнил. Видимо, вся тогдашняя жизнь была так связана с дорогим Ильичом, что его смерть потрясла практически всех. Я еще дурак думал, а что такого, чего взрослые так серьёзны и даже некоторые из женщин плачут? Родовая память! Со сменой вождя обычно обязательно начинается вакханалия.
Ну да, а потом, как понеслись лафеты! Вот даты следующих смертей наших вождей хоть убей, но не припомню. Даже Бори-алкаша, хотя надо бы. Чтобы отдельный праздник в этот день устраивать. Как в нашем кругу его ненавидели! Впрочем, как и следующую снулую камарилью. Превратили страну в бардак!
Но тогда в какой мир попал я?