Страница 48 из 78
Воздух, разрываемый его кулаками, гудел, с такой скоростью денщик махал руками. К прямым ударам добавились рубящие, я сумел лишь отшатнуться от очередной волны, когда понял, что она мне не привиделась. Василий и в самом деле использовал конструкты, хоть и очень точечные.
Отскочить, большой круговорот, мироощущение на максимум, все в скорость — сейчас главное сравняться. Пусть мне не хватает навыков и силы, если я стану быстрей — сумею переломить ход спарринга. Прану в меридианы, «воздух» раздувает «огонь». Еще рано использовать эти чакры на полную, но я справлюсь.
Назад, отскочить. Контрудар, перехват… в последнее мгновение я понял, что мою руку чуть не перерубил конструкт противника. Глаза Василия остекленели, противник бил во всю дурь, а окружающие ничего не замечали, с увлечением глядя на поединок, давно ставший смертельной схваткой.
А я даже крикнуть не успеваю! Отвлекусь, хоть на секунду — умру! Прыжок, в сторону, назад, снова назад. Воздуха едва хватает для дыхания, зрение сужается в туннель, где кроме меня и противника нет ничего. Вижу! Пробойник!
Встретившиеся конструкты с легким звоном сломались, но у меня еще оставалась сила для удара, вот только по мне тут же прошел пресс. В сторону, отбить еще один! Поднырнуть под руку врага и в печень пробойником! Василий впервые отшатнулся, но не упал, а ударил с двух рук, создав два пресса с разных направлений.
Отбил! И тут же получил под дых, да так что меня подбросило в воздух. Легкие и желудок взорвались от боли, перед глазами опустилась белая пелена, и я ударил в ответ. Со всей дури, как умел. Влив в конструкт половину энергии своего «звука». И только когда услышал отдаляющийся крик — опомнился.
Василий, раскинув руки и ноги в разные стороны, летел метрах в пяти, по направлению к крыше ближайшей казармы. Подсознательно сформировав пресс, я ударил с самого неочевидного направления — снизу. Раз противники не используют ноги, то и такой вариант для них — самый опасный. Что и доказал красивый, хоть и скоротечный полет кота Васьки. Хорошо хоть он на крыше приземлился, а то грохнуться с такой высоты — убиться можно почти гарантированно.
— И что это было? — строго гладя на меня спросил Симеон.
— Да вот… манулов летать запускаю. — ответил я, с беспокойством наблюдая как Василий поднимается.
— Я в порядке! — помахал он нам рукой сверху, но судя по тому, как держался за бок, порядок этот был очень относительным. — Сейчас спущусь.
— Разбираем свои камни и по домам. — сказал тренер, остановившись возле стола с резонансными амулетами. — Мне еще индивидуальные тренировки с учеником предстоят, нечего на них пялиться.
— Спасибо за наставления. — начали благодарить Коловрата бойцы, кланяясь. Кто-то совсем немного, а некоторые почти в пояс. Но спорить никто из них не стал, и вскоре на площадке остались только мы втроем. После чего Симеон протянул мне сжатый кулак, в котором оказался мой камень.
— А теперь объясни, как тебе удалось применить пресс, да еще такой силы, без резонатора? — нахмурившись спросил тренер.
— Не знаю… честно. — ответил я, совершенно сбитый с толку. — Как обычно, представил, что делаю, почувствовал, влил энергию, ударил. Только все на рефлексах. Времени обдумывать шаги не было.
— Простите меня, ваше сиятельство, моя вина. — поклонился Василий. — Прошлые два месяца выдались очень тяжелыми, потерял контроль…
— Прощаю. У нашего тренера же все было под контролем, верно? — спросил я, повернувшись к Симеону. — Ведь верно?
— Ну как сказать, ваше махалово мне понравилось, хотя на поединок или даже схватку на арене оно оказалось мало похоже. — с усмешкой проговорил Коловрат. — Да ладно, все и в самом деле было под контролем. Угрожай что-то котеночку — я бы успел вмешаться. А вот от тебя, малой, я такой прыти не ожидал, контролировал только Манула.
— Котята быстро растут. — пожал я плечами.
— Все верно. Быстро. Но даже настоящие котята — не на столько. Прошло всего пару месяцев, а ты уже уделал ветерана штурмового подразделения. Да еще и конструкт без камня создал. — проговорил в полголоса Симеон. — Это ни для кого нормой быть не может. Хорошенько подумай над этим. А пока, давай общий комплекс. С двоечек.
Поздний вечер. Камеры особняка Суворовых.
— Ну, за Броню! — поднял стакан Симеон, и они выпили, не чокаясь и не закусывая. — Жаль не дожил мужик, чтобы своего пасынка увидеть.
— Приемыш он. — чуть поморщившись ответил Василий, разливая беленькую по стопкам. — Хотя силы… на семерых. Да еще и шип резонанса использует как родной.
— Не успел закрыться? — понимающе усмехнулся Песец. — Да, котенок нереально быстрый. Я бы даже сказал — не нормально. Даже будь он родным сыном Бронислава, я бы такого от него ожидать не стал.
— Тем более от него. — кивнул Василий. — Ты бы видел Сашку, когда его в первый раз домой привезли. Худой, что твоя хворостина. Соплей перешибить можно.
— Да? И сколько лет это назад было? — удивленно проговорил Симеон.
— В августе. — коротко ответил Василий, и крякнув опустошил свой стакан.
— Ну ты уж не преувеличивай, за полгода он сильно изменится не мог. Подростки, конечно, как на дрожжах растут, особенно если на добавки налегать, но все же не до такой степени. — сомневаясь покачал головой Симеон. — До его формы даже за пару лет, на специальной диете, раскачаться тяжело.
— В августе. — снова повторил Василий, разливая водку. Себе, товарищу, и пару капель в отдельно стоящую стопку. — За всех, кто ушел.
— И тех, кто остался. — кивнул Песец. — Как он тебе вообще, этот котеночек?
— Зубастый, волевой, целеустремлённый. Хотя что в этикете, что в обществе — пока не ориентируется. Но это пройдет. — ответил Манул. — Он умный, иногда слишком.
— Ага, и чересчур талантливый. — усмехнулся Симеон. — А что ты там про август говорил? Тощего привезли?
— Ага, в одной пижаме. Хотя сразу видно — шелковая, ткань дорогая. С вышивкой, хоть и без инициалов. — проговорил Василий, вертя в ладони стакан. — Сам — тощий, буквально дистрофик. А глазищи при этом — словно горят.
— В одной ночнушке, говоришь? — нахмурился Симеон. — Да еще и шелковой? Не дешевая одежка, для приемыша. Она ему по размеру была?
— Ага, тютелька в тютельку. — чуть подумав ответил Манул и они снова выпили. — А что, есть какие-то мысли?
— Да не то, чтобы… я просто слышал про детей, которые тощие. Их тоже держали… — проговорил Симеон, нехотя вытаскивая воспоминания, казалось, оставшиеся в прошлой жизни. По крайней мере он очень на это надеялся. Если бы не увиденный ужас, с которым его послали разобраться, может он и не сдался бы гвардии Долгоруких живым…