Угроза

Сон пропал. В самом деле - а почему Стас не может присоединиться к джетам? Он не любит пауков, потому что вырос не с ними, он не чивиец и даже не хажец. Проку от такого Совету не будет, почему бы не отпустить под поручительство Сильды? Будет плавать на ладьях, грести умеет, наверное, лучше всех - у речников прошел хорошую школу.

Конечно, Стас не предаст друзей. Но это живых, а когда увидит их тела, то может и передумать. Олаф признался себе, что сам бы поступил именно так. Такой расклад не понравился чивийцу. Значит, ловушку надо ставить не Сильде, а островитянину, собственному товарищу. Какую?

В углу тоненько застонали, кто именно - Олаф не понял, да и не интересовался. Сейчас ему больше всего хотелось швырнуть туда каким-нибудь кувшином, чтобы не мешали думать. Как сделать так, чтобы Стас захотел вернуться к чивийцам во что бы то ни стало? Чем привязать? Сотник думал, думал, но не мог отыскать ни одной приманки. Вот если бы поместить туда Сильду…

Олаф едва не рассмеялся. Это уже полная путаница какая-то! Чтобы Сильда помогла Стасу выбраться с Джеммы, она должна находиться в лагере Повелителя. Или захотеть туда попасть. Но ей-то что там может понадобиться? В углу захихикали. Сотник скривился - всегда так, кто-то голову ломает для общего блага, а кому-то наплевать. Вот если бы сейчас темьенские раскоряки устроили на Джемму хорошенький налет, было бы вам так смешно?

На миг Олаф замер, испуганно прогнав все мысли. Почему он подумал про налет? Ведь о шарах восьмилапых они узнали только вчера. Это нехорошо, когда в голове возникают не свои, навеянные кем-то другим мысли, это опасно. Сотник мысленно прислушался и понял, что уже давно откуда-то доносится шум ветра, кому-то сыро, холодно… Но это не Ахрон, и вообще не человек.

Сотник относился к породе людей, сформированной тысячелетним соседством с пауками. Читающие мысли, способные подавлять волю людей одной только силой своего сознания, восьмилапые против собственной воли закалили младших товарищей. Сначала двуноги научились скрывать свои мысли, не произвольно, с самого рождения привыкая перепутывать, смешивать их в голове. Олаф не испытывал с этим ни малейших затруднений, сам-то он прекрасно разбирался в этой перепутанной мозаике. Но ни горец Люсьен, ни, тем более, Стас, такими способностями не обладали.

Ко всему прочему Олаф заметил, что куда более чуток по сравнению даже со своими соплеменниками. Этому он и приписывал успехи на поприще карателя, Ока Повелителя в борьбе с людьми Фольша. Неизвестно откуда бравшиеся колдуны, накурившись травы нас, могли чувствовать приближение смертоносцев, прятать от них своих бойцов. Но и сотник, однажды, воспользовавшись тем же рецептом, сумел это…

Сейчас у него не было наса. Но самым краешком сознания он ощутил чью-то сдерживаемую ярость, чьи-то страдания от холода, чей-то ищущий взгляд. Кто это мог быть? Почему именно теперь в голову Олафа пришла мысль о налете?

Первым побуждением было разбудить Люсьена, вместе с ним схватить Сильду и хорошенько допросить о величине грозящей им опасности. В пылу сражения смертоносцы не будут разбираться, кто здесь джет, а кто плененный пришелец из-за гор. Но сотник заставил себя лежать смирно. Надо думать, думать об опасности, а о возможной пользе. Как же все-таки устроены эти загадочные шары?..

Глава третья

Зима опускалась на Иткан, словно огромная бабочка, прилетевшая вопреки природе с севера. С ее черных крыльев сыпалась пыльца в виде снега, пока еще тающая при соприкосновении с любым теплым предметом. От пыльцы на хитине оставались капли, и это было необычайно мерзко.

Повелитель сказал, что эта ночь - последняя, годная для нападения в этом году. Потом станет слишком холодно, даже в темьенских, а точнее тчалканских городах, расположенных вдали от гор, жизнь станет медленнее. Самки уснут. Смертоносцы будут нервничать, часто сражаться друг с другом, но тоже медленно, порой целые ночи, особенно морозные, проводя в объятиях. С Коппой так однажды случилось - холод сковал его одновременно с противником. Но утром он зашевелился первым.

Смертоносцы должны сражаться и погибать, иначе для потомства не хватит пищи. Им помогает холод, соседи с юга, из Чалтана, а еще - джеты. Люди, овладевшие ядом. Ядовитые люди. Они спрятались за водой, чуждой для пауков средой, а теперь их прикроет еще и зима. Холодными ночами джеты будут устраивать набеги, убивать самок.

Коппа яростно пошевелил жвалами. Где же они, где?.. Он висел в воздухе, чуть выше верхушек деревьев, чтобы в темноте не зацепиться. Вокруг так же медленно, с севера на юг, подчиняясь ветру, дрейфовали полторы сотни его товарищей. Повелитель приказал убить всех джетов, или хотя бы уменьшить их поголовье. Хорошо бы победить, тогда утром будет большой пир.

"Впереди что-то шумит," - беззвучно сообщил один из летевших первыми.

"Возможно деревья, возможно - кто-то из водяных тварей. Они издают разные звуки. Пока не станем снижаться," - решил Таш, командир летучего войска.

"Если хоть на миг проглянут звезды, то отразятся в воде. Где их не будет, там и острова," - позволил себе заметить разведчик.

"Опасно, нас не должны видеть в воздухе. Жала джетов летают," - Таш закончил фразу выражением неприязненной эмоции, его подчиненный пристыженно замолчал.

Все воины были еще очень молоды, даже Ташу едва исполнилось три года. Смертоносцы должны погибать, а те, кто выживет - и есть лучшие, достойные долгой жизни. Самый старый, Повелитель, правит тремя городами удела Тчалка, он первым должен оставлять потомство, ему не смеет отказать ни одна самка. Самки не погибают в боях, они убивают друг друга… Они не способны подчиняться так же слепо, как самцы.

Самки не погибают в боях, если джеты не приходят зимними ночами в Тчалка! А еще зимой часто бегут рабы, пользуясь неподвижностью своих хозяев. Редко кому удается добраться до Джеммы, но если это случается, то джетов становится больше. Поэтому надо уничтожить как можно больше ядовитых людей сейчас, перед зимой.

"Я что-то почувствовал," - сказал разведчик. - "Внизу."

"Возможно, их дети? Детей можно чувствовать," - предположил Таш. - "Останься там, жди нас."

Дети? Человеческие дети спят ночами, для этого джеты дают им специальное снадобье. Тогда почуять их невозможно. Взрослые же тоже каким-то образом делают себя незаметными. Ядовитые люди. Коппа заметил, что немного снизился, и приказал существу в шаре, способному выделять и поглощать летучий газ, поработать.

Строй достиг разведчика, который, поднявшись выше, нашел чуть более медленный воздушный поток. К нему присоединились остальные, напряженно вглядываясь вниз. Холод все сильнее сковывал суставы, голубая кровь едва текла в насекомых. Никто ничего не чувствовал, но тут облака и в самом деле немного раздвинулись, позволив выглянуть звездам. Загадочные небесные огоньки отразились в воде озера, и указали на россыпь темных пятен.

"Джемма!" - обрадовался Таш. - "Всем снижаться! Слава Повелителю!"

Они уже давно не брали с собой людей - слишком часто те решались на предательство. Бой предстоит тяжелый, ведь острова покрыты сетью убежищ, землянок, крепостей. Из любого укрытия люди будут стрелять, скорее всего, никому из нападающих никогда больше не увидеть Тчалку.

"Слава Повелителю!"

Шары бесшумно пошли вниз. Спустя короткое время корзины уже зашуршали по верхушкам деревьев, восьмилапые быстро прикрепляли их заранее выпущенной клейкой паутиной и сбегали вниз. Пауки плохо видели, да и двигались с трудом, однако и теперь легко победили бы любую армию людей. Обычных, не ядовитых.

Коппа оказался на стволе очень большого дерева, и поэтому сбежал к земле быстрее других. Он же убил первых двух джетов - они сидели на ветвях, в гнезде, и проворонили атаку. Никто из них даже не вскрикнул, восьмилапый на тратил времени и нанес два молниеносных укуса.