Страница 63 из 76
Только вот у Нинки старший брат был, года на полтора постарше... Эх, вот его имя из моей памяти окончательно вылетело. Он тоже иногда с нами зависал, способствовал воспитанию подрастающего поколения, так сказать. Ну и учил плохому местами, вроде курения за гаражами. Хотя курить нам тогда не понравилось. А вот когда мы решили переплыть болото на самодельном плоту, сделанном из круглой доски от катушки для кабеля... Где-то на середине «плот» начало затапливать, мы, сопляки, слегка запаниковали. А он просто спрыгнул в болото, чтоб облегчить вес, и оттолкал доску к берегу. Изгваздался, конечно, по уши, но ничего, сходил домой, помылся, переоделся и вернулся. Мы-то тоже не потонули бы, мелко там было, но дома от родителей бы влетело...
В общем, отличный был пацан, только к сеструхе приставать нам запретил. И мы, из уважения к нему, не пытались... А на чердак она сама меня позвала! И даже сама же мою руку себе под маечку запустила, я-то тогда пытался поверх майки пощупать... Для начала...
—
— Моя память при мне, — подтвердил я. — Может, даже ярче, чем раньше. Спасибо, что напомнил. Это приятные, тёплые воспоминания. Не самые счастливые, конечно, бывало потом и получше. Но очень хорошие. И самые беззаботные, наверное.
— Так что сказал твой фамилиар? — спросила Эйлин.
— Ничего конкретного, — отмахнулся я. — Но принцип зарождения души из осколков чужих разумов я понял.
Получается, личность Феликса сложилась из обломков сознания сопляка Бернарда и моих детских воспоминаний. С добавлением кусков памяти взрослого меня, поскольку он и о второй моей жизни кое-что помнит. Но вот это скорее уже просто память, а не часть личности. Так что мыслит кошак инфантильно, как человек не старше двадцати, а то и меньше. А когда тебе уже под сорок, то прекрасно понимаешь, каким в двадцать лет был наивным юнцом. Но и наложение опыта от человека более старшего возраста в нём есть...
А вот у Эйлин «осколки души» только от юнцов-адептов. Ну, с добавлением императивов секс-андроида... Что не обязательно пойдёт на пользу... Вон Эвелина за две сотни лет наработки личного жизненного опыта так и осталась странненькой дамочкой. Им точно не помешал бы хороший психиатр. Хотя для Эвелины, скорее всего, уже поздно.
— Тогда ты понимаешь, что мне нужно время, — протянула Эйлин. — Могу я посидеть тут, пока ты спишь?
— Э-э, лучше в соседней комнате, — указал я на дверь в смежное помещение. — Табуретку можешь взять. Тебе же не нужно спать, да? А то можем и матрас сообразить...
— Не нужно, — отказалась она. — Если ты, как хозяин, чего-то хочешь...
— Давай об этом потом, — поморщился я. — Когда у тебя личность уже окончательно сформируется. И если чего-то захочешь ты сама. Так-то я совсем не против, ты красотка. Но... Ай, я это всё объяснял Эвелине вчера, и мне лень повторяться! В общем, я приказываю тебе реагировать только на те мои приказы, которые обязывают тебя не проявлять агрессии. Если прикажу кого-то не атаковать, ты должна подчиниться. А вот приказам раздеться и сделать что-то эротическое можешь не подчиняться. Если не захочешь.
Я подмигнул рыжей красотке, а она ответила усмешкой и протянула:
— Как прикажешь, хозяин. Возможно, я захочу подчиниться... — И уже серьёзным тоном закончила: — Пока не уверена.
Что ж, об этом тоже подумаем завтра. М-да, на завтра запланирована уже куча всего...
Я отправил Китти со Стьюи, придав им в помощь своего ординарца Мэта, перенести костяные пластины, содранные с мутировавших трогглов, к местным кузнецам. Или портным... Хм... Вот вопрос, кто должен нашивать бронепластины на униформу? Ну, ребята в курсе этой темы лучше, чем я, сами разберутся. А трофейных костяных пластин мы нарезали много, на всех троих точно хватит.
Остальные адепты даже не подумали о том, чтобы лезть на Арену и собирать трофеи. Даже те старшекурсники, кто участвовали в бою в качестве поддержки и реально заслужили свою долю. Но нет, для того, чтобы пойти и хапнуть что-то без спроса и разрешения, всё-таки надо иметь определённый склад ума. А детишек аристократов воспитывают иначе. Строгая иерархия и подчинение старшим.
Они не лазали в чужие сады за зелёными недозрелыми яблоками. Не плавили на костре из свинца, добытого из старых автомобильных аккумуляторов, медальоны со своими инициалами и кривоватые кастеты. Не покупали свои первые ножи в привокзальном ларьке на деньги, заработанные на сдаче пустых бутылок. Не бегали по крышам гаражей, чердакам и подвалам многоэтажек. Не залезали на стрелу строительного крана, преодолевая страх высоты...
Во взрослом возрасте всё это кажется ерундой и глупостью. Но в детстве — всё это подвиг, который при этом нарушает правила и запреты родителей. В наше время за это и ремня могли всыпать — если бы узнали. Но мы всё это и много чего ещё делали.
А если с детства привык подчиняться старшим, делать только то, что должен, то уже никогда не сможешь через это переступить. Тот, кто живёт по правилам, не сможет приспособиться к тому, что правила внезапно изменились. И пай-мальчик в другом мире — просто умрёт, потому что его поведение будет всем казаться странным. И местные его за эти странности изобьют до смерти.
Все эти поведенческие императивы формируются с детства. И оно в итоге похоже на вложенные в андроида команды, что я уже доказал на примере Эвелины.
Если мне кто-то крикнет: «Эй, ты что тут делаешь?!» — я рефлекторно побегу оттуда куда подальше. А вот местный аристократичный юноша, скорее всего, остановится и начнёт докладывать о том, кто он и что там делал. Потому что делать чего-то недозволенное в принципе не приучен.
—
— Ладно, мудрая пушистая жопа, — не стал спорить я. — Как скажешь. Твоя мудрость всё же происходит из моей памяти, а себе я верю. Только вот мой опыт позволит разобрать репликатор и потом собрать обратно, оставив пару «лишних» деталей. А они могут разве что челом бить перед этим странным аппаратом, как перед алтарём...
— Кстати, я могу немного управлять репликатором, — вмешалась Эйлин.
Ну, она-то слышит меньше половины нашего диалога, только то, что я произношу вслух. Тогда как Феликс и мои мысли слышит.