Забудь о любви

Десять, одиннадцать, полночь. Телефон молчит. Меня уже бьёт мелкая дрожь, мысли дурацкие в голову лезут. Вдруг он сейчас с Агатой? Богдан разозлился на меня из-за утреннего ультиматума, а его бывшая воспользовалась ситуацией и соблазнила его прямо в кабинете. Да нет, это бред! Я должна быть мудрее, спокойнее, должна доверять своему мужу безоговорочно.

Только мы так мало друг друга знаем…

Наконец в полпервого ночи открывается дверь. Я бегу в коридор, чтобы встретить Богдана. Он немного пьян, его выдаёт мерцающий блеск в глазах. Видит меня, улыбается краешком рта.

— Говорил же, не жди меня.

— Я тебе ужин приготовила.

— Я не голоден, — отрезает он. Улыбка сползает с его лица, взгляд становится холодным. Мы в ссоре, я помню, но всё равно внутренности кровоточат от его безразличия.

— И даже медовик не попробуешь?

— Может, завтра.

Он идёт в ванную, закрывается там надолго. Я выключаю телевизор, гашу свет на кухне и, немного подумав, раскладываю диван в гостиной и достаю из шкафа новое постельное бельё. Я пригрозила Богдану тем, что мы будем спать отдельно. Логично, что в гостиной должна ютиться я, а не он. Диван вполне комфортный, не в этом суть. Просто я в очередной раз осознаю всю бредовость собственного поведения. Но врождённое упрямство не позволяет мне вслух признать свою ошибку.

Богдан застывает в дверях, я чувствую его взгляд каждой клеточкой тела. Глаза не открываю, пусть думает, что я сплю.

Раздаётся тяжёлый вздох, шаги удаляются, на кухне щёлкает свет. Я сажусь, обнимаю себя за колени, вслушиваюсь в каждый звук. Вот брякает тарелка, а теперь включается микроволновка. Запах печёного мяса доносится даже до гостиной. Богдан всё же решил попробовать мою еду.

И такая терпкая сладость, такое пронзительно-щемящее нежное чувство охватывает меня, что вздохнуть невозможно, а в глазах застывают слёзы. Он не голоден, но всё равно ужинает. Я поставила ему ультиматум, а он не кричит, не ругается, не бухает с горя, как мой папа. Кажется, я вытянула счастливый билет. И собственными руками его разрываю на мелкие кусочки.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем из кухни доносится шум воды, а затем Богдан выключает свет в коридоре. На этот раз он не застывает в дверях гостиной, идёт мимо. Ложится спать без меня. Я губы кусаю до крови, чтобы в голос не разреветься. Наша размолвка даётся мне тяжелее, чем я думала.

Но прийти к нему сейчас и извиниться — значит, дать добро на то, чтобы он и дальше работал вместе с Агатой. А я этого не хочу! Обнимаю подушку, с головой прячусь под одеяло и пытаюсь заснуть. Получается у меня только под утро. А когда я открываю глаза — сразу чувствую, что в квартире больше никого нет.

И такое одиночество вдруг меня накрывает, что хочется плакать. А ещё включить плаксивую мелодраму и целый день смотреть, как у других людей замечательно складываются отношения.

Захожу на кухню. Медовик наполовину съеден, от мяса и салат ничего не осталось. Тарелки чистые, на столе лежит записка.

«Спасибо за вкусный ужин».

Богдан верен себе. Всегда благодарит меня за приготовленную еду. Какая же я всё-таки дура! Иду в спальню, падаю на кровать и вдыхаю терпкий аромат любимого парфюма. Надо что-то делать со своим упрямством, иначе папа окажется прав — так и до развода недалеко.

27

— Второй вариант мне нравится больше, — говорю я Наталье, мастеру-визажисту, которую посоветовала мне Анна Викторовна.

— Да, я тоже так считаю, — кивает девушка.

Я уже полдня в салоне красоты торчу: высидела два часа маникюра и педикюра, ещё столько же ушло на холодный ботокс для волос, и вот теперь мы определились с макияжем. Наталья сделала акцент на глаза, чуть изменила форму бровей — и произошла настоящая магия. Моё лицо изменилось, стало выразительнее, ярче. Если бы не ссора с Богданом, я бы радовалась ещё больше, а так улыбаюсь своему отражению и от всего сердца благодарю Наталью. Мы договариваемся встретиться в субботу в десять утра. Сам праздник начнётся в четыре, мы всё успеем.

— Вы не против, если со мной ещё одна девочка будет? Она проходит у меня курсы свадебного макияжа.

— Нет, конечно, чем больше людей — тем лучше, — я ничуть не кривлю душой, потому что компания девчонок-визажистов меня совершенно не смущает. После знакомства с Евой мне хочется со всеми найти общий язык. Друзья — это здорово.

Из салона красоты я выхожу после обеда. Иду в ближайшее кафе, чтобы перекусить. Смотрю в окно на безоблачное небо, обращаю внимание на припаркованную напротив ресторана синюю машину. Она выделяется на фоне дорогих вычурных тачек. В центре города я такие редко вижу, всё-таки бедные люди живут в других районах столицы.

Допив кофе, с тоской смотрю на часы. Интересно, Богдан сегодня тоже задержится? И с кем он был вчера? Я долго верчу в руках телефон, но позвонить мужу так и не решаюсь. Вместо этого набираю Еву и выслушиваю её восторженный рассказ о вчерашнем свидании. Настроение улучшается, мне не хватало вот таких девичьих разговоров со сплетнями, шутками и поверхностными обсуждениями симпатичных парней.

Домой я собираюсь, когда за окном начинает темнеть. Такси останавливается на парковке, я благодарю водителя за поездку и ставлю ему хорошую оценку. Охранник, усатый седоволосый мужчина, приветливо мне улыбается. Я достаю ключи из сумки, случайно роняю их. Чертыхнувшись, поднимаю связку и краем глаза замечаю всё ту же машину, которая стояла напротив кофейни. Забавное совпадение. Такой огромный город, а чудеса случаются.

Богдан уже дома. Я цепляюсь взглядом за его обувь, и сердце тотчас заходится в бешеном ритме. Дыхание спирает, мысли путаются. Я могу подойти к нему, извиниться за своё глупое поведение, и мы снова начнём разговаривать друг с другом. Мне плохо без его поцелуев и шутливых замечаний. Я сегодня хотела приготовить красную рыбу, а завтра взяться за «Наполеон», но не лучше ли банально поговорить по душам?

Но если я сдамся, он никогда не уволит Агату. И вот что мне делать? Совсем я не шарю в женских уловках, а Ева наотрез отказалась мне помогать, только предупредила, что ультиматумы ни к чему хорошему не приведут.

— Привет, — робко говорю я, застревая в дверях гостиной.

— Привет, — вторит мне Богдан холодным голосом. Но при этом так жадно и пристально рассматривает меня, что сердце в пропасть летит. Боже, как продержаться ещё хотя бы день? Сила воли почти израсходована.

— Ты сегодня рано, — бормочу я.

— Да, устал немного.

— Много операций было?

— Не только. Готовился к семинару, он на следующей неделе состоится.

— Ясно, — киваю. Разговор совсем не клеится. Я не знаю, что ещё спросить, а Богдан не спешит задавать наводящие вопросы. — Я определилась со свадебным макияжем.

— Рад за тебя.

Из моего рта вырывается саркастический смешок. Мотаю головой и несусь подальше от Богдана, прячусь в спальне, закрыв за собой дверь. Меня трясёт, выворачивает наизнанку, хочется выть раненым зверем. Я наматываю круги по комнате, открываю дверцы шкафа и смотрю на свадебное платье, спрятанное в чехол. Смахиваю слёзы, текущие по щекам.

В спальню заходит Богдан. Резко закрываю шкаф, задираю подбородок и смотрю на серьёзного мужа.

— Не передумала? — спрашивает он будто через силу.

— Нет. Я от своих слов не отказываюсь! — говорю чересчур пафосно, в горле клокочет обида и гнев. — А ты? Не хочешь уволить Агату?

— Этого не будет, Лия. Она ценный сотрудник, после меня она лучший хирург клиники. Это не только моя прихоть, найти замену Агате будет очень тяжело.

— Тяжело, но ведь возможно! — повышаю я голос. Руками всплескиваю, еле контролирую слова. — Ты выдумываешь какие-то глупые отмазки! Так и скажи: не могу расстаться со своей любовницей. Зачем пороть какую-то чушь?

— Ты снова забываешься.

— Может быть. Просто я… — делаю глубокий вдох, затем выдох. Перед глазами мелькают чёрные точки. — Просто я сомневаюсь в нас… Папа сказал, что мы обязательно разведёмся, ты его слова не опроверг… И Агата, она такая идеальная, ну куда мне с ней тягаться? Если бы ты её уволил, я бы почувствовала себя увереннее. Наверное, это звучит, как бред, но так я чувствую, понимаешь?