Забудь о любви

— Ты об Асманове? У меня всё было на мази: я друзьям позвонил, чтобы вместе с ними тебя освободить.

— И ты хочешь, чтобы я поверила в этот бред?

Ага, конечно, друзьям он позвонил. Вчера в глаза мне смотреть боялся и сбежал, как ссыкло последнее, оставив на растерзание Асманову.

— Это правда, Лия. Один бы я не справился, сама понимаешь.

— Нет, не понимаю. Я не хочу с тобой общаться. Не звони мне больше! И да, я скоро выхожу замуж, за сына первого заместителя мэра, — произношу с гордостью, зная, как это подействует на Серёжу. — Мэра столицы, между прочим, а не нашего мелкого городка.

— Ты, блдь, серьёзно?

— Ага. Не веришь, зайди через пару недель в интернет, загугли свадьбу Богдана Мельникова. Посмотришь, в каком офигенно красивом платье я буду.

— Ну и сука ты, — бесится Серёжа. — Корчила из себя целку, а сама на стороне трахалась с богатым кошельком? И какого хрена я ждал, если можно было в первый день тебя отыметь?

В носу щиплет, от обиды слезятся глаза. У него даже мысли не возникло, что я выхожу замуж не по своей воле. Что ж, больнее, чем вчера, мне уже не будет.

— Тебе нужен был только секс? — спрашиваю ослабевшим голосом.

— А что ещё? Я девственниц ни разу не трахал, стало интересно, какие при этом ощущения. Пацаны говорили, там всё узко должно быть, не разработано же никем.

Тошнота подкатывает к горлу. Я бегу в ванную, открываю кран и умываюсь холодной водой.

— Обломинго вышел, да, Серёж? — усмехаюсь своему бледному отражению. — Ну ничего, переживёшь. Мне пора идти, богатый кошелёк требует к себе внимания. Пока-пока.

Бросаю телефон на пол. Глотаю подступающие слёзы. Не хватало ещё ныть по этому куску дерьма! Я и так достаточно плакала за последние сутки, нужно с этим завязывать. Назло всем возьму — и стану счастливой. Серёжа ещё локти себе кусать будет, когда увидит мои свадебные фотографии. Ну какой же мудачина, боже! Я ему верила…

Хватит! Включаю душ, быстро купаюсь под горячей водой, высушиваю волосы феном, надеваю шорты с футболкой и выхожу из комнаты. Я в самом красивом городе страны, нельзя торчать в четырёх стенах и вспоминать ублюдка-бывшего! Хочу забыться. Любыми способами. И первым делом попробую развеяться, город посмотреть. Может, в ресторан какой-нибудь заскочу, выпью коктейль. Это уж точно должно помочь.

Уйти незаметно не получается. Когда я обуваюсь, ко мне подходит Анна Викторовна.

— Я хочу город посмотреть, — объясняю ей. — Или мне нельзя выбираться из клетки?

— Клетки? — она непонимающе хмурится.

— Ну да. А как ещё назвать место, в котором я несвободна? Вам плевать, что я не хочу играть влюблённую невесту на этой дурацкой свадьбе! Мои желания никого не интересуют, я словно пленница в золотой клетке.

Я взвинчена после разговора с бывшим, поэтому не слежу за словами, говорю то, что думаю. Анна Викторовна поджимает губы и неодобрительно качает головой.

— Мы спасаем твою жизнь, а ты жалуешься на то, что тебе придётся надеть шикарное свадебное платье и натянуто улыбнуться самым влиятельным людям этого города? Лия, ты правда не понимаешь, что происходит? Из-за глупости твоего отца Богдан женится на девушке, которую не любит и совсем не знает, а мы с Аркадием вынуждены в кратчайшие сроки решить вопросы со свадьбой. Мы тратим на тебя своё время, деньги и нервы, а ты в ответ жалуешься на недостаток свободы. Не считаешь это неблагодарностью со своей стороны?

Её слова попадают прямо в цель: я теряюсь, чувствую себя избалованной вредной девчонкой, не умеющей говорить «Спасибо». Я зациклилась на своих чувствах и совсем не подумала, сколько неудобств доставляю семье, которая меня приютила.

— Нет, я так не считаю! — говорю из чистого упрямства.

Не умею признавать свою неправоту, будто кость застревает поперек горла, мешая сказать нужные слова.

— Хорошей прогулки, — горько усмехнувшись, произносит Анна Викторовна.

Я пулей вылетаю из чужого дома. На улице жарко, дышать тяжело, голова кружится. Смотрю в интернете, как доехать до центра, после чего ищу ближайшую станцию метро. Мне максимально неуютно, вокруг сотни и тысячи людей, кофейни понатыканы на каждом шагу, на противоположную сторону дороги можно добраться через подземный переход, а я привыкла к зебрам и светофорам. В метро совсем теряюсь: кажется, меня раздавит толпа людей, все толкаются, воняют, поезд мчит так быстро, что уши закладывает.

Когда я добираюсь до Крещатика, то чувствую себя смертельно уставшей. Как здесь люди живут? Неужели можно быть счастливым, спускаясь каждый день в метро? Это ад!

Но постепенно красота города захватывает меня, и я забываю про душное метро, про толпы людей с фотоаппаратами, про жару, давящую на мозги. Хожу по центральной улице и с восхищением рассматриваю дома, рестораны, людей. Добираюсь до Золотых ворот, замираю, очарованная их величием.

В конце концов решаю отдохнуть немного. Замечаю фонтан и подхожу к нему, чтобы смочить лицо холодной водой. Тяжело мне даётся лето, от жары схожу с ума. Усевшись на лавочку, расслабляюсь, лениво смотрю по сторонам.

Твою мать! Богдан. Вот его я точно не ожидала здесь увидеть. Мною овладевает трусливое желание отвести глаза и сделать вид, будто я не заметила будущего мужа. Такое прокатывало в школе, когда нужно было отморозиться от учителей. Но блин, это будет тупо.

Вздохнув, машу Богдану рукой, а он отчего-то улыбается и шагает прямо ко мне.

— Давно не виделись, — буркаю вместо приветствия.

— Город изучаешь? — спрашивает он, присаживаясь рядом.

— Ага. А ты что тут делаешь?

Вот не могу быть вежливой! Он потревожил мой покой, и поэтому я злюсь.

— Друга жду, — Богдан окидывает меня внимательным взглядом. — Мне уйти?

Глубокий вдох и выдох. Анна Викторовна права: ко мне хорошо относятся, с пониманием и заботой, а я злюсь и закатываю истерики. Богдан не виноват в том, что папа проиграл деньги Асманову.

— Нет, — протягиваю ему бутылку воды. — Хочешь?

— Там яд? — усмехается Богдан и впервые за несколько часов знакомства я улыбаюсь ему в ответ. Хорошая шутка, зачтено.

— А ты попробуй, вдруг козлёночком станешь, — хмыкаю я.

Богдан, дёрнув плечо, открывает бутылку и жадными глотками пьёт воду. Я почему-то думаю о совершенно глупых вещах, например, о том, что он не вытер горлышко и теперь его губы находятся там, где недавно были мои. Совсем он не брезгливый, что ли? А мне что делать, тоже напрочь забыть о гигиене?

— Многое успела посмотреть? — возвращает мне бутылку Богдан.

— Только Крещатик и Золотые ворота. А метро считается достопримечательностью?

— Вряд ли. Не понравилось?

— Это было ужасно! В следующий раз поеду на маршрутке, к наземному транспорту я хотя бы привыкла.

— Тогда будешь добираться до центра не двадцать минут, а минимум полтора часа, — предупреждает Богдан.

— И как вы живёте в этой столице? — взмахиваю руками.

— Ты привыкнешь. Плюсов здесь больше, чем минусов.

У Богдана звонит телефон, он берёт трубку и разговаривает с кем-то не больше минуты. Хмурится, когда завершает вызов.

— Друг опаздывает? — догадываюсь я.

— Да, Глеб не придёт. Его племянницу ужалила оса, а у неё аллергия на укусы насекомых. Они едут в больницу.

— Ужас, — я вздрагиваю, потому что ненавижу ос, пчёл, шмелей и прочих злобных тварей. Когда вижу их, сразу паникую. — А что вы собирались делать?

— Выпить в баре.

Повисает неловкое молчание. Наверное, мне стоит пожелать Богдану хорошего вечера и уйти, пока я не сморозила очередную глупость. Во рту пересыхает, я откручиваю крышку бутылки и, погасив в себе желание вытереть горлышко, пью воду. Чуть не давлюсь, когда чувствую на себе пристальный взгляд Богдана. К щекам приливает жар. Подумаешь, пьём из одной ёмкости, в этом нет ничего интимного. Правда-правда.

— Не хочешь пойти со мной в бар? — спрашивает Богдан.

— А как же наша завтрашняя встреча?

— Можно два дня подряд ходить на свидание, — просто отвечает он.