Три мирных года

Марсель улыбнулся и направился к Иришке Рейман, которая стояла, прижавшись к брату, очень галантно подхватил её под руку и увёл куда-то в сторону, что-то шепча на ухо.

— Охмуряет, — хмыкнул Череп.

— Угу, — отозвалась Яся. — Он может. Его полчаса послушаешь и уже готова на всё, хоть отдаться, хоть в разведку…

Она осеклась и посмотрела на гревшего уши Колю Реймана.

— Да он в курсе, — буркнул я. — Вычислил меня, а ещё два месяца назад, вместе с сестрой оказался свидетелем при задержании халлдорианского шпиона.

— О! Так вот чего так резко отменили ловлю агента яркоглазых, — вскинулась Довнарович. — А я голову ломала… А это наш бравый командир опять отличился.

Алексей Черепанов вообще ничего не сказал и как я понял, он был не в курсе, что логично. Шпиона ловили по вузам Полигона, которых у нас пока ровно три штуки. К осени обещали возвести четвёртый.

Мы пошли в «Снежинку», попутно обмениваясь мнениями, что это вообще могло быть. В итоге ни к чему и не пришли, сойдясь на том, что от этой истории в очередной раз разит шпионскими играми и это было неудивительно. Полигон, которому со дня на день, собирались присвоить имя Петра Мироновича Машерова, становился центром советского дальнего космоса и здесь начинали крутиться всевозможные интриги.

— Эх, такой уютный город, а ведь теперь обязательно загадят, — вздохнула Яся Довнарович. — Сейчас построят посольства этих оборзевших феодалов и начнётся…

«Снежинка» было пока единственный кафе в окрестностях, которое работало до полуночи, но артельщики, что его организовали то ли были изрядными оптимистами, то ли на что-то рассчитывали. Ныне здесь было практически пусто, только мы зашли.

— Пиво есть? — спросил Череп. — Желательно холодное.

— Кабак на соседней улице, — недовольно отозвалась молодая официантка, скорее всего, студентка на подработке.

— Лёха, ты и так уже пол-ящика на пляже вылакал, — оборвал его я и обернулся к девушке. — Мороженое на всех. В железном стаканчике.

— Осталось только… — но я не стал её слушать.

— Вот какое осталось, такое и несите. По одному на каждого мы разберёмся.

Девушка недовольно удалилась. Череп обвёл нас встревоженным взглядом.

— Что, правда, пол-ящика?

Довнарович вздохнула и закатила глаза. Лёха подорвался с места и потопал в сторону туалета. Яська что-то сказать по этому поводу, но сдержалась в присутствии Реймана.

— Тебя как зовут? — спросила она его, чтобы не молчать.

— Коля, — как-то растерянно протянул парень, уже, наверное, не раз пожалевший о том, что связался со мной.

— У нас был в группе Коля, — почесала голову Довнарович. — Погиб при штурме Гордзекса. Или когда добивали имперскую гвардию… Валер, не помнишь?

Я мысленно выматерился в адрес слегка пьяной Яськи, которая несмотря на профессию, пить совсем не умела и её быстро развозило.

— Кого из нас тогда контузило? — проворчал я. — Вот я помню, только как Хана застрелили, а та перестрелка у полицейского участка… вот я бы её вообще не вспоминал.

— Да, мы там, считай, с жизнью простились. И кстати, я тоже головой ударилась, когда прыгала из окна отеля, а в тот момент бомбёжка началась…

— Не смущай молодёжь, не говори, что прыгала из окна в одном неглиже, — буркнул я, но Яська не останавливалась и уставилась на Колю взглядом, который она, наверное, считала гипнотическим.

— А до того, перерезала горло одному генералу… — и взвизгнула, я с силой наступил ей на ногу.

— Она шутит, она девушка мирная и очень добрая и вообще она представитель самой гуманной профессии: врач, — повернулся к Рейману и облегчённо посмотрел за окно, где уже подходили Марсель с Ириной.

Темиргалиев не стал долго задерживаться. Оставил в кафе Иришку, забрал меня, и мы с ним пошли по направлению к Сталинградской улице.

— Все разговоры на месте, — предупредил он меня. — Если хочешь поговорить по дороге, то можешь рассказать мне об учёбе и о видах на урожай, в Рязанской области.

Но я не стал напрасно сотрясать воздух. Мы прошли насквозь переулок Михайлова (тоже герой войны с империей) вышли на Сталинградскую, а потом повернули два раза и оказались на улице Циолковского, где после небольших блужданий зашли в дом или как мы не называли подобные строения: холостяцкая общага. Здесь селили в однокомнатных квартирах неженатую молодёжь. На первых этажах работало кафе, где можно было взять и чего покрепче, а рядом был парк, в котором проводили дискотеки, и имелась концертная площадка неподалёку.

Семейным и с одиноким, но с детьми, выделяли двушки и трёшки, а могли даже и четырёх-пяти комнатную квартиру дать. В более спокойном районе, где были построены школы, детские сады, площадки как спортивные, так и для игр и всякие дома детского творчества. Всё для советского человека, одним словом.

На Циолковского я бывал часто, а вот в районы для женатиков я не заходил. Что там делать? Здесь не надо выступать перед пионерами.

— Здесь живёшь? — спросил я, когда мы подошли к дому, больше похожую на башню.

Из окон неслась музыка, а в кафе, очевидно, кто-то гулял. Марсель мрачно покосился на меня, но ничего не ответил, пока мы не поднялись на третий этаж и не вошли в однушку.

— Конспиративная квартира, — буркнул он. — Чтобы общаться с барбосами типа тебя.

Я даже не обиделся. Темиргалиев всегда немного грубоват, но это придавало ему особую харизму. Кажется, американцы это называют «южным шармом», но соглашусь, не лучшая характеристика для коммуниста.

Марсель прошёлся по коридору и заглянул в небольшую кухню. Проверил окно, потом зажёг газ и закурил. Я хлопнул себя по карману, в поисках сигарет, но обнаружил, что сигареты у меня то ли кончились, то ли я их потерял во всей этой заварухе. Темиргалиев молча протянул мне свои. Бросил взгляд на пачку и хмыкнул. Сигареты были американского производства.

— Привык к кентуккийскому табачку, пока в Штатах работал, — вздохнул Марсель. — Впрочем, на Целине, говорят, табак не хуже растят, но пока не пробовал.

Я тоже закурил и посмотрел на своего капитана.

— Всё очень плохо, Валер, — вздохнул он. — Настолько плохо, что я ни в коем случае не бросил бы тебя на это дело. Но!

Я молчал, внимательно глядя на него.

— Как я тебе и говорил в прошлый раз, началась внутрипартийная борьба. Те силы, которые проиграли двадцать лет назад, решили взять реванш, но не думаю, что у них что-то выйдет. Однако, дела сейчас требуют моего присутствия на Земле, а потом… потом неважно где. Словом, я не могу заняться расследованием этого убийства. Хотя меня это касается напрямую.

Я сглотнул и очень внимательно посмотрел на командира.

— Убитый рядом с пляжем, перебежчик…

— Из Ардат Тангорихкс или имперских осколков? — уточнил я.

— Нет. Из США.

Я опешил и посмотрел на Марселя диким взглядом.

— И каким образом гордзекский бандюган оказался американским… кем он там был?

В каких бы расстроенных чувствах ни был Темиргалиев, на мою реплику он обратил пристальное внимание.

— Ты что-то про него знал?

Я фыркнул.

— Естественно. Он был правой рукой Ганг Зефа, собственно оттуда я его и знаю. Вообще странно. Я думал, что члены его банды, сгнили по имперским тюрьмам, однако то он сам всплыл на Гарьерге, теперь здесь, появился его подручный, причём, как перебежчик из США.

Темиргалиев почесал затылок. Потом задумчиво посмотрел на меня.

— Вот это тебе и предстоит выяснить, — наконец решил он. — Теперь слушай вводную информацию.

Но Марсель знал не так уж и много. По его словам, этого ардан даздра которого звали Арн Зеф, подобрали американцы, после того как совместно с нашими войсками заняли столицу. Так как мы их опередили и захватили ключевые здания, вроде имперской разведки, то им ничего не оставалось, как попробовать заняться местными уголовниками. Сам мастер Ганг, вытащенный црушниками из околотка, в который угодил благодаря мне за сутки до бомбёжек, умудрился каким-то образом отбрехаться, прикинуться лохом и свалить на Гарьерг. Там уже, он, вписавшись в местные разборки, угодил в мои со Стерлядкиной руки. Но вот его банда была взята в оборот ЦРУ. Арн Зеф был на воле, когда начался обстрел столицы, но и до него добрались ушлые американцы. А дальше начинались вопросы. То ли он действительно знал или увидел что-то заинтересовавшее янки, то ли он просто придумал, в надежде на поживу. Но его так плотно взяли в оборот, что он решил куда глаза глядят и в этот момент на него, при помощи нашей разведки вышел мастер Ганг.