Страница 5 из 14
Жизнь моя сильно осложнилась: приходилось просыпаться еще раньше бабушки, преодолевать несколько километров ради более уважаемой школы, посещать сразу несколько дополнительных курсов, выжимать из своего среднего магического потенциала максимум, развивать его тяжким бесконечным трудом. А еще работать после возвращения домой, чтобы хоть немного помочь родным. Иногда мне становилось стыдно за столь скудную помощь, и, хотя мама с бабулей в один голос уверяли, что я не обязана заниматься семейным делом и моя задача учиться и заботиться о собственном будущем, я знала, что они во мне нуждались.
Само собой, до моего попадания в Александрийскую академию о парнях речь вообще не шла. Времени у меня не было, да и желания тратить силы на всякие глупости. А еще пример такой вот «глупости» всегда маячил рядом, я видела его, смотрясь в зеркало. Да-да, я стала последствием маминой ошибки, хотя она это и отрицает. Но я знала: когда-то она тоже мечтала выучиться, и была близка к цели, но на пути ее выросла великая любовь, порушившая все планы. Такого я себе позволить не могла, тем более до заветного поступления.
Но становиться совсем уж чокнутой затворницей тоже не собиралась, просто решила подойти ко всему с умом. Несколько легких романов во время учебы – это я могла себе позволить. Главное, чтобы эти самые романы не отвлекали от получения знаний и не сильно обременяли. В идеале я думала найти себе какого-нибудь очень умного старшекурсника, разговаривать с ним об учебе, вместе заниматься, тянуться за ним… идеальные отношения. Мужская версия меня же, выгодный союз двух серьезных людей. Но такой вариант развития событий казался слишком безупречным, чтобы стать реальностью, поэтому я рассматривала разные возможности.
Конечно, все обернулось иначе.
Во-первых, Александрийская академия оказалась вовсе не тем, чем я ее считала. То есть, здесь все много и упорно учились, но я готовилась совсем к другому. Возможно, сказалось неверие окружающих меня с самого детства людей: все наши соседи, мамулины и бабулины подруги, до последнего не верили, что я смогла. Что меня взяли в саму Александрийку. Слишком она известна, слишком хороша для кого-то из нашей глухомани. Конечно, сама я так не считала, но давление окружающих сказалось: подсознательно я готовилась постоянно отставать и с трудом вытягивать учебу, быть посмешищем и слабым звеном. Но в итоге запросто справлялась даже с продвинутыми курсами. Магия, если ее постоянно развивать, может расти и крепнуть, то, что казалось невозможным пять лет назад, легко дается после упорной учебы. Магический потенциал наращивается, словно мышечная масса, закрепляясь внутри, становясь чем-то осязаемым, добавляя мощи.
Так как училась я легко и с большим удовольствием, у меня появилось то, чего никогда не было прежде: свободное время. Я сразу нашла себе подработку в Центре Врачевания, а там неожиданно познакомилась со своим нафантазированным идеалом.
С Кейлором Гриффом.
Конечно, не все в нем походило на мечту, но он находился к ней так близко, что иной раз мне казалось, что именно о Кее я и мечтала. Он был на год старше, один из лучших на своем курсе, очень умный, серьезный и всегда при своем мнении. А еще высокий, с неплохой фигурой, красивым правильным лицом и шикарной улыбкой. Единственный минус, что я в нем нашла – его семья. Слишком обеспеченная, с богатой родословной и понятными амбициями относительно потомства. Я никогда не была наивной дурочкой и понимала, что подобное семейство не позволит Кею связаться со мной надолго, или как минимум создаст кучу проблем. Потому в своих мечтах я представляла парня попроще. Но такими подарками судьбы не разбрасываются, тем более Кей сразу намекнул на свою симпатию, и мы постепенно начали сближаться.
Как и все серьезные люди, мы не торопились. Несмотря на обеспеченность своей семьи, Кей тоже подрабатывал в Центре Врачевания и собирался в будущем лечить людей. Ничего другое его не интересовало, он уверенно шел к своей цели и тоже много учился. И говорил о врачевании так много и растянуто, что я сразу вычеркнула сию специальность как подходящую для меня. После работы мы обычно прогуливались в парке до самой темноты, он провожал меня до корпуса общежития, где я обитала, и отправлялся к себе. Если вдруг мы работали в разные смены, то Кей обязательно заходил ко мне и подробно описывал произошедшее в Центре Врачевания за день, что я отсутствовала, или расспрашивал о моем дне, если вдруг не работал он. В общие выходные мы встречались в библиотеке, несколько раз выходили в город. Все шло по моему плану мечты, но как будто как-то не так, я и сама не могла понять, в чем дело. Идеальный парень рядом, заинтересован, все отлично.
Но какое-то неправильное «отлично».
История об «идеальном романе» совершила неожиданный кульбит, когда во время одной из наших степенных прогулок Кей представил меня друзьям – мы случайно встретили его компанию в местном баре, у Кея просто не было выбора.
Его друзья не понравились мне совершенно, все как один избалованные богатенькие детишки, именно такие, какими я их представляла. Наглые, с глупыми шутками и сытыми физиономиями, без особой цели в жизни. С такими даже разговаривать не хотелось. Но пришлось, как мне казалось – ради Кея. Конечно, на тот момент я уже начала осознавать, что мечта моя имеет не только светлые стороны, а точнее, что я не очень-то подхожу собственной мечте. Даже странно, что так бывает, странно и обидно.
Впоследствии я думала, можно ли было все изменить? К примеру, познакомь Кей меня с друзьями позже, когда серьезность наших отношений не оставляла бы сомнений? Или я все равно поддалась бы тому сумасшедшему, нелогичному чувству, что поставило всю мою жизнь с ног на голову?
Не знаю. Честно говоря, я немного боюсь правдивого ответа.
Не понимаю, как так вышло. Вместо серьезного идеального Кея место рядом со мной в одно мгновение занял Артур Айкул. Человек-катастрофа, господин проблема, мистер дурацкие шуточки и бесцельное существование. Своей работой Артур считал подначивание ближнего, на учебу принципиально поплевывал, считая утренний (или даже обеденный) сон необходимостью, а цель у него была одна – позлить папочку. Ох уж эти проблемы богатых деток. Если мне удавалось затащить Артура в библиотеку, он счастливо там засыпал, а иногда прикидывался спящим и нарочно громко храпел, чтобы позлить «этих смешных ботанов». В свои личные достижения он записывал выговоры и попытки отчисления и гордился каждым учебным провалом, потому что это так злило его отца.
Артур вел жизнь пятилетки и гордился этим, нес как знамя.
Иногда мне казалось, что и со мной он связался, только чтобы позлить папочку. Когда я все же решилась и спросила об этом прямо, Артур честно ответил:
– Возможно, Фифа, возможно. Но какая теперь-то разница?
Никакой, с этим не поспоришь.
Ах да, ко всему вышесказанному, он упорно звал меня Фифой, хотя имя мое Филиппа. Имя неудобоваримое, согласна, потому использовала я его редко, предпочитая зваться Эвой. Эва – мое второе имя, красивое, вполне себе звучное и напоминающее о бабушке. Но Артур уперся именно в Фифу и мое недовольство по этому поводу его только радовало.
Впрочем, все это не отменяло того факта, что рядом с Артуром я словно неслась по другим мирам, узнавая самые лучшие их стороны. Вместо чинных прогулок мы носились, словно дети и смеялись до слез. Никогда в жизни я такого не испытывала. Сама себе я стала казаться невероятно легкой и веселой, такой, какой никогда в жизни мне быть не приходилось. Я часто соглашалась на глупости, жила не одной лишь учебой, хотя и о ней никогда не забывала.
Несмотря на все явные недостатки (Артур их не то чтобы не скрывал, а с гордостью демонстрировал и даже преувеличивал), меня тянуло к нему так сильно, что я с готовностью отошла от своего плана по идеальному парню. Притяжение возникло с самой первой нашей встречи: взаимные придирки, шутливые остроты и постоянное желание задеть друг друга только другими воспринимались как неприязнь. Я-то сразу поняла, в чем дело, да и Артур быстро перестал корчить нарочито-недовольную физиономию, сменив ее на широкую улыбку. И, если с Кеем мы степенно дружили и разговаривали о врачевании не один месяц, то с Артуром такого ни за что бы не получилось. Помню, на какой-то рядовой вечеринке он встретил меня у кромки леса и выдал: