Красное и серое

— Могу я поговорить с господином инженером?

— С которым из них?

— Пожалуй, что с главным.

— А… они сейчас как раз над картами сидят. Иди, авось не прогонят. Видишь палатку с синим флажком? Там они.

Депт с коллегами, действительно, рассматривали карту. Похолодев, я узнал на ней Правое Малое Ущелье. В пяти местах были воткнуты булавки с ярко-красными головками.

— С чем пожаловали, молодой человек? — Депт воткнул шестую булавку и поднял на меня глаза.

— Господа инженеры, ходят слухи, что вы собираетесь прокладывать дорогу путем взрыва породы.

— Именно, молодой человек, именно это мы и собираемся делать. Сегодня мы обрушим первую часть скал.

— Но ваш лагерь стоит у Малого Левого. Не удовлетворите ли мое любопытство, что вы собираетесь делать здесь?

— Простите, молодой человек, как к вам обращаться? — глянув на меня, он принялся заменять булавки карандашными отметками.

— Бартоломью Троньи к вашим услугам.

— Арно Депт, королевский инженер. Видите ли, господин Троньи, порода в Левом оказалась слишком твердой и требует зарядов вдвое больше, чем мы рассчитывали, втрое больше магических сил и вчетверо больше времени. А я обещал Его Величеству, что дорога будет готова к годовщине коронации. Так что, сегодня же мы займемся Правым Малым ущельем.

Он свернул карту и вручил одному из инженеров. Я закричал:

— Стойте! Там по крайней мере два шале! В одном моя семья с друзьями, в другом живет пожилая пара, они выезжают в горы на все лето!

Депт нахмурился:

— Странно, на схемах, которые мне предоставили мои люди, никаких домов не было. И большие шале?

— Наше на четыре комнаты, второе поменьше. Но я полагаю, стоит проверить, возможно, есть строения, о которых мне неизвестно.

— И высоко ваши… м… шале?

— До нашего по горным тропам часа четыре. Соседи на полдороги к нам.

Депт качался с пятки на носок и жевал губами, глядя в потолок палатки.

— Хм… хм… Пока договоримся, пока вывезем, пока столкуемся о цене домов… И цена… Хм… Хм… Господин Троньи, вы уверены в том, что там есть шале? На схемах определенно ничего не было, и я сам ничего не видел, когда проезжал по ущелью.

Я едва не лишился дара речи:

— Господин Депт, как я могу ошибаться, если выезжаю туда каждый год с малолетства?

Депт задумался, взял карту и вновь расстелил ее на столе:

— Господин Троньи, вы умеете читать карты? Попробуйте найти место, где ваше шале. Мы сейчас же поедем туда и все проверим.

Он отошел и дал мне возможность склониться над расчерченным листом. Едва я начал всматриваться, как моя голова взорвалась искрами от удара, и я потерял сознание.

Очнулся я, когда меня укладывали на камни. Мои руки и ноги были связаны, во рту торчал кляп.

— Смотри, глаза открыл. — Инженер похлопал меня по щеке.

— Зря он это. Эй, парень, лучше снова того… Легче будет. Лады, давайте пойдем, господин, не то нас вместе с ним накроет.

В ужасе я понимал замысел этих людей. Меня собирались бросить там, где пройдет обвал от взрыва, который они не собирались откладывать из жадности и желания угодить монарху. Я обернулся в зверя и выскользнул из веревок, после чего вернулся в форму человека, оделся и побежал в сторону ущелья. Но я быстро понял, что я не успею даже добраться до шале. Пешком по горной тропе, где и конному ехать несколько часов? Все казалось напрасным. Моя семья обречена. Я упал на колени и завыл. Я собирался остаться там, чтобы погибнуть с ними, но одно соображение заставило меня подняться и двинуться в другую сторону: умри я, и Депт останется безнаказанным.

Я успел отбежать изрядно, но все же недостаточно далеко, и услышав взрыв снова обернулся в кота и забился в какую-то щель. Земля тряслась и содрогалась. Мое убежище наполовину засыпало, и если бы не природная кошачья гибкость, мне бы не выбраться. Но я вылез, с трудом откопал потрепанную и местами равную одежду, и пошел в сторону города.

Я плохо помню дорогу. Кажется, иногда я шел в полубреду, но злость гнала меня вперед. К утру я добрался до предместий, и меня подобрала семья небогатых, но добрых людей. Они решили, что я попал под обвал.

Два дня я провел в горячке. Еще день был слаб, иногда проваливался в забытье. Наконец, я пришел в себя достаточно, чтоб твердо стоять на ногах. Поблагодарив хозяев я отправился пешком в город. Меня спасло то, что я еще не совсем пришел в себя и часто останавливался передохнуть. Во время одной из таких передышек уже совсем рядом с нашим особняком я увидел, что в тени подворотни напротив сидит человек и поглядывает на наш дом. Его лицо показалось мне знакомым. Я напряг память и вспомнил, что видел его рядом с ящиками Депта. За домом следили.

В квартале от нас жил мой приятель. Он был на три года старше, вступил в семейное дело и обладал гораздо большим опытом в жизни, чем я. К счастью, он был дома.

— Барт, живой! А я уж думал, вас всех накрыло! Барт, дело дрянь. Эти, которые дорогу делают, объявили, что пока они готовили взрыв в Малом Левом, в Малом Правом произошел обвал и открыл удобный путь. Им осталось лишь немного добить породу. Обвал снес два дома, и они выражают глубокое соболезнование семьям погибших. Не все им верят, но задираться с королевскими инженерами дураков нет. А снаружи все чисто и гладко.

Я рассказал соседу, как было дело, лишь умолчав, что я перекидывался в кота. Упомянул я и то, что за домом следят. Тот охнул и схватился за голову.

— Бежать тебе надо, Барт. И домой не заходи. Видать, искали твое тело и не нашли, вот и забеспокоились.

— Но как же я… У меня ничего с собой нет, ни бумаг, ни денег.

— С бумагами помочь не могу, а деньги снимешь с семейного счета, там ведь твое имя вписано?

— Как я покажу, что я — это я?

— Мало кто знает, но до десятой доли вклада можно снять, если добропорядочный подданный, известный банку, подтвердит личность владельца. Правда, клерк может отказать, если засомневается. Если что, ему из своего кармана деньги возвращать. Но у меня в банке есть друг, может статься, он согласится.

Мы долго высматривали соглядатаев у банка, но никого не заметили. Мне, действительно, удалось снять деньги. На семейном счету лежало достаточно, чтоб десятой доли мне хватило приодеться, купить необходимые в путешествии вещи, и еще осталось на проезд и устройство новой жизни. Но я поклялся себе, что вернусь, найду Депта и заставлю пожалеть о подарке ко дню коронации.

Я не рискнул выправить документы. В магистрате были люди, которые меня знали, да и приятель подтвердил бы мою личность, но об этом непременно стало бы известно Депту, и меня бы убили. А я не для того в полубреду брел по камням. Я должен быть выжить и отомстить.

Приятель сходил на железнодорожную станцию и сообщил, что у билетных касс крутилась некая личность, явно не собираясь уезжать. Кажется, Депт всерьез обеспокоился, что я могу дать против него показания. Не думаю, что слово шестнадцатилетнего мальчишки против королевского инженера убедит суд отправить такую значительную личность в тюрьму, но репутацию ему подпортить я мог. Правда, после этого жить мне оставалось бы совсем недолго. Я не стал рисковать. Возможно, на станции дилижансов меня тоже ждали. В рассветных сумерках я отошел от города достаточно далеко и подождал дилижанс на дороге — возницы редко отказываются подбирать путников, которые могут положить монеты прямиком в их карман минуя кассу.

Приехав в портовый город, где никто не обращает внимания на пришлых, я попробовал устроиться на работу, но без документов в приличные места меня не брали, а трущоб я страшился. Надвигались холода, и я опасался остаться на улице без денег и без надежды на лучшую жизнь, и тогда уже трущоб не миновать. В таверне, где я жил и столовался, я услышал разговор моряков с грузового судна, что хорошо бы втихаря от хозяина найти пассажиров до островов и подзаработать. Я подсел к ним и узнал, что документы мои им без надобности, а рожденные в колониях зачастую не заботятся о бумагах, и я стану там одним из многих. Мне показалось это хорошей идеей. За два-три года Депт обо мне позабудет, и тогда я вернусь и доберусь до него.