Красное и серое

За моей спиной стукнула дверь. А ведь я совсем забыла, что убийца Депта где-то здесь, в доме! Представить, что кто-то из нашей компании разбил голову Депта мраморной статуэткой, не представлялось возможным, и я невольно выкинула это из головы. И зря! Даже если он мстил Депту за его способность пройти по трупам к цели, все равно отчаянный человек может пойти на жертвы, чтобы защитить себя.

Я резко обернулась.

— Госпожа Геринот, это всего-лишь я, — успокаивающе произнес виконт. — Поверьте, вам незачем меня опасаться.

Он держал в руках две рюмки на тонких ножках и небольшую узкую бутыль. Кажется, поить меня входит у него в привычку.

— Вы пробовали северное вино из ягод виниферы?

— Пожалуй, что и нет.

— Ягоды, собирают, когда они слегка прихвачены морозом. Вкус получается весьма необычный.

Он разлил две рюмки, и любопытство взяло верх над желанием держаться от виконта подальше.

— Госпожа Геринот, не в моих правилах настаивать после отказа, но открылись новые обстоятельства, теперь вы знаете ответ на ваш вопрос. Могу я снова попросить вас звать меня по имени?

Сын Черного Лиса нашел удачный момент — я сделала глоток невероятного, изумительного вина. Мне оставалось лишь кивнуть и следуя правилам вежливости разрешить:

— Можете звать меня Идой… пока мы наедине, разумеется, чего нам осталось не так уж и много. Завтра истекает срок, назначенный Гудруном, и мы разъедемся. Я уверена, что граф Мадрон вытащит вас из этого дела.

— А вас — доктор Эйрил.

— Может быть. Он, по крайней мере, постарается.

Мы помолчали. Мы оба понимали, что возможностей у графа со связями при Дворе и деньгами рода больше, чем у лекаря, пусть и столичной лечебницы, пусть и с титулом, о котором, впрочем, никто уже не помнит.

— Боюсь, остальным может повезти еще меньше, — продолжила я. — Как вы думаете, можно ли надеяться, что совместными усилиями Конгресс лордов и Ковен магов добьются, чтобы делом Депта занялся кто-нибудь более компетентный, кто найдет настоящего убийцу?

— Возможно. Я тоже думал об этом. Если за завтрашний день мы сами не узнаем, кто приложил инженера по голове, я постараюсь добиться справедливости другими путями.

Я кивнула и отпила еще вина. Невероятный вкус.

— Ида, мне бы не хотелось прекращать наше знакомство, — он слегка коснулся моей руки показывая, что надеется вовсе не на дружеские отношения.

— Максвелл, я не уверена, что оно приведет к чему-нибудь хорошему.

— Почему? Или же… на место рядом с вами претендует кто-то другой?

— Вы намекаете на лорда Мафина? Дэйв — мое прошлое, и возврата к прошлому нет.

— Кхм. Ида, простите, я не хотел смущать вас…

— Смутить лекаря? — я рассмеялась. — Вы, должно быть шутите. Нет, Максвелл, причина моего отказа в другом. Я горожанка, я лекарь родом из провинциального городка. Вы принадлежите к высшей аристократии, наследник графства. Что между нами может быть общего?

— Всё! Нечисть, как же мне хотелось бы избавиться от положения наследника! Я не хочу ездить по землям, разбирать споры селян и считать головы скота. Мой брат для этого гораздо больше приспособлен, более того, он обожает этим заниматься, он знает все уголки нашего графства, и я уверен, он способен без подсказок описать хозяйства двадцати крупнейших сел. Я же хочу исследовать новые земли, изучать пласты почв и осадочных пород, привозить образцы трав и плодов. Я могу озаботиться поиском новых трав для корма коровы, но не желаю считать, сколько коров нужно продать, закупить или зарезать.

— Неужели ваш отец этого не понимает?

Максвелл усмехнулся:

— Черный Лис понимает всё. Но также он понимает, что передача наследования от старшего к младшему означает, что в семье раскол, или же владетель не в состоянии выполнить свои обязанности по воспитанию преемника.

— Но ведь ничего этого нет.

— Нет, но неизбежно заподозрят и попытаются уничтожить Мадронов. У моего отца слишком много недругов, и подобные подвижки без существенной причины вызывают нездоровый интерес.

— Я очень сочувствую вам, лорд Мадрон.

— Ида!

— Максвелл, — поправилась я. — Я очень сочувствую вам, Максвелл, но эта пропасть слишком велика. У наследника графства свой путь, у маглекаря столичной лечебницы свой.

Он молчал, глядя в рюмку.

— Я давно завидую моему младшему брату, — наконец, сказал он, — но никогда так сильно, как сейчас. Ида, если только мое положение остается препятствием, смею ли я надеяться, что если я избавлюсь от статуса наследника графства, у меня будет шанс?

— Шанс на что?

— Шанс завоевать вас. У меня самые серьезные намерения, госпожа Ида Геринот, серьезнее не бывает.

Что-то внутри меня ухнуло вниз. Нет-нет, нельзя, он аристократ, он самовлюбленный аристократ! Но отчего-то вслух сказала совсем другое:

— Да, если в течение года вы перестанете быть наследником графства, я дам вам шанс.

День третий

Лавиния разбудила меня пораньше, чтобы выпить горячий шоколад с последними запасами печенья, и вскоре убежала готовить завтрак вместе с мэтром Джиленом.

Я встала довольно-таки разбитая, хоть шоколад и приподнял слегка настроение. Впереди грустный день ожидания Гудруна, потом бой с этим мерзким человеком, и возможно, он снова попытается посадить нас в тюрьму… Мне с трудом представлялось, что за мной закроют дверь камеры, но ничего хорошего от сегодняшнего дня я не ожидала.

Не я одна входила в столовую в похоронном настроении. Из всех нас только Максвелл имел сосредоточенный вид с проблесками оптимизма, когда его взгляд падал на меня. Похоже, что он решал задачу, как передать статус брату, с двойным усердием.

За завтраком царило уныние. Казалось, мы перебрали все возможности, но так и не поняли, кто и почему убил инженера. Судя по всему, наш с Максвеллом разговор привел лорда в то состояние, когда появляется неумолимая жажда деятельности.

— Господа! — раздался в столовой его громкий голос. — Если ни у кого нет никаких других идей, предлагаю продолжить разбирать дела Депта. Может статься, зацепка найдется в более ранних папках. Давайте возьмем прожекты еще за пять лет.

После завтрака мы принесли в гостиную еще пятнадцать папок и расселись по прежним парам. Начало работы сопровождалось тем же угрюмым молчанием, но постепенно собравшиеся начали переговариваться.

— Какой, должно быть, красивый Хрустальный мост! Надеюсь, его построили в живописном месте. Господа, вы не знаете, где расположен Шактис? — подняла голову от бумаг Лавиния.

— В такой дыре, что смотреть там можно только на Хрустальный мост, и только из-за его названия. Удивительно, что вы нашли эту чудовищную конструкцию красивой, — отозвался Максвелл.

— Да, Депт любил причудливые названия. Стоит вспомнить, на какой улице он живет, — заметил Мафин, не отрываясь от бумаг. — Странно. Мне казалось, что железная дорога от Лазуриса в порт Шартре проходит через Правое ущелье, а здесь схема Левого с расположением зарядов для подрыва, чтобы расчистить путь. Я ездил туда несколько раз, и дорога определенно проходит по Правому. У моего приятеля яхта, он любит острова… О, мэтр, вы держите схему Правого. Зачем бы в прожекте две схемы?

— Вы обнаружили странность, лорд Мафин? — насторожился Гриз.

— Да. Мы обнаружили странность, — мрачно отозвался мэтр, глядя в газетную вырезку. — Здесь восторженная статья об открытии ветки, которая идет от Лазаруса к побережью. Ее построили восемь лет назад. Текст на половину газетной полосы рассказывает о потрясающих способностях инженера Депта и его команды, о трудностях прокладки такого рода путей и о стоическом преодолении… и так далее, и так далее… но в конце небольшой абзац, который я вам зачитаю. "К большому нашему сожалению обвал, который произошел в Правом Малом ущелье накануне инженерных работ, унес жизни трех семейств. Выражаем соболезнования родным и близким погибших".

Жители Лазаруса — это не бессловесные островитяне! Мы отложили свои дела и отбросив всяческие приличия принялись раскладывать по полу материалы о строительстве лазарусской железной дороги.