Секретные чипы

За пару секунд длинноногий, хорошо тренированный зодчий догнал пацана. Схватил за ворот рубашки, остановил и замер с ним рядом. Пострел резко дёрнулся в руках архитектора. Потом, немного присел и закрутился на пятках в правую сторону.

Ветхая ткань рубашонки затрещала по швам. Она крепко стиснула пальцы, и с каждым своим поворотом, стала сжимать их сильней и сильней. Боль в коже и мышцах быстро росла.

Стараясь остановить вращенье мальчишки, Глеб вытянул левую руку, и схватил пацана за длинные белобрысые лохмы. Тот пронзительно взвизгнул и замер, как вкопанный.

Глеб держал его за вихры и напряжением ждал, что будет дальше? Пацан одышливо выдохнул: – Волосы мои отпусти! – парень оставил причёску парнишки в покое. Никуда не спеша, «Нахалёнок» начал вертеться в обратную сторону.

Через пять или шесть оборотов, давление на руку совершенно исчезло. Архитектор ослабил крепкую хватку. В ответ, он получил удар кулачком в область паха. От резкой боли парень сильно согнулся и отпустил воротник ветхой рубашки. Сорванец сразу вырвался, ринулся в сторону и стрелою помчался по улице.

– Уши все оборву! – грозно зарычал архитектор и, стоя на месте, громко затопал ногами. Услышав угрозу и шум за спиной, пацан испугался погони. Он сильно ускорился и тут же свернул в ближайший проулок.

К этому времени, неприятные ощущенья в паху совершенно исчезли. Этому хорошо помогала симуляция бега на месте. Глеб тут же выпрямился и, хромая на обе ноги, двинулся вслед за проказником. Зодчий дошёл до поворота, за которым исчез пострелёнок. Он глянул вперёд и с удивленьем увидел впереди «Нахалёнка».

Как оказалось, мальца захватила стайка ребят. Так что, убежать далеко он не успел. К изумлению парня, это были не те шалопаи, что подбили мальчишку на ссору за яблоко. Те решили не ждать, когда же поймают их «верного друга» и немедля удрали с той улицы.

Теперь пацана окружала другая компания. Подростки оказались чуть старше. Было похоже на то, что они его сильно не любят. Трое крепко держали мальчишку за руки и сзади, двое других, методично его избивали.

Глеб испытывал сильную злость к «Нахалёнку». Однако, ему стало жалко заморыша. Минуту назад, он был готов задушить пацана, а теперь, почему-то, помчался на помощь.

– Прекратить! – во всю глотку заорал архитектор и, хромая на обе ноги, побежал к хулиганам.

Услышав крик парня, они бросили бить «Нахалёнка» и брызнули в разные стороны, как стайка рыбёшек в пруду. Спустя две секунды, рядом никого не осталось. Сжавшись в плотный комочек, мальчишка лежал на дороге, и тихонечко плакал.

Действуя весьма осторожно, архитектор поднял ребёнка на ноги. Слегка отряхнул ему штаны и рубашку и тихо сказал: – Пошли. Провожу тебя до самого дома, а то они могут вернуться и добавить ещё.

Пацан вновь попытался сбежать. Набравшийся опыта в этих делах, Глеб схватил его за предплечье и крепко сжал сильные пальцы.

– Где ты живёшь? – стальным голосом спросил он у мальчишки. Пострел немедля смирился с судьбой. Он сильно шмыгнул расквашенным носом и ткнул рукой в правую сторону.

Большая Глушица совсем небольшое селение. Оно четыре километра длиной и три шириной. Улиц там мало и все они очень короткие, не то что, в огромной миллионной Самаре.

Спустя пять минут, зодчий с мальчишкой уже очутились на месте. Взглянув через ветхий забор, парень увидел строение с узким фасадом в два низких окна. Домишко был очень убогим и древним. За долгие годы, он провалился под землю до уровня пола.

В отличие от соседних участков, здесь не имелось даже маленькой клумбы, где росли бы цветы. Всё свободное место до самой дороги, оказалось засажено кустами картошки.

Пожелтевшая на солнце, ботва говорила о том, что наступила пора снимать урожай. Кое-где корнеплоды благополучно убрали. Скорее всего, хозяевам было некогда ждать, когда эти овощи наберут полный вес. Их начали есть, ещё до конца созревания.

– Где я могу увидеть родителей? – строго спросил архитектор.

– Мать в огороде. – уныло буркнул пацан.

Они вместе шагнули в калитку, висевшую на ржавой петле. Прошли по совершенно пустому двору шириною в два метра и оказались за стареньким домом. Было похоже, что сада здесь не имелось. То ли, никто его никогда не сажал? То ли, срубили весь на дрова?

Впереди находился большой огород, засаженный лишь овощами. Всё большое пространство, огораживал редкий штакетник из посеревших от времени досок. В дальнем конце довольно ухоженной площади парень заметил фигуру худенькой женщины. Она согнулась в глубоком поклоне и выбирала из почвы крупные клубни картошки.

Парень держал «Нахалёнка» за левую руку и совершенно не знал, что ему делать теперь? То ли, сейчас развернуться и двинуться прочь? То ли, сдать шалопая с рук на руки маме и рассказать о его непонятном проступке?

Словно чувствуя взгляд архитектора, хозяйка участка с трудом распрямилась. Она оглянулась назад и разглядела нежданного гостя. Женщина вытерла пальцы о грязный передник, повязанный сверху старого платья. Откинула прядку волос с мокрого лба и медленно двинулась к смущённому парню.

Она подошла к Глебу вплотную, чуть помолчала, и устало сказала: – Здравствуйте, в чём он опять отличился?

Глеб подтолкнул пацана к хмурой маме, измученной непосильным трудом. Привычным движением она поправила сыну воротник у рубашки. Увидела, что он сильно порван и печально вздохнула.

Мальчишка сразу же вырвался у неё из-под рук и, без единого слова, ринулся вглубь большого участка. Там он быстро раздвинул старые рейки. Скользнул в щель между ними и мгновенно исчез в соседнем саду.

– Извините, сына пожалуйста. – пробормотала безмерно усталая женщина: – В дом вас пригласить не могу. Стыдно за беспорядок и грязь.

– Ничего, ничего. – смущённо сказал архитектор, стоящий перед такой молодой, но весьма измождённой крестьянкой. Его вдруг накрыло чувство неловкости. Ощущение оказалось пронзительно сильным. Парень готов был провалиться сквозь землю.

– «Судя по тёмной косе и по возрасту сына, ей всего двадцать пять, двадцать семь,» – неожиданно подумалось Глебу: – «а выглядит настолько измученной, словно ей, перевалило за сорок…»

Женщина, сразу почувствовала состояние парня и торопливо, словно боясь, что её перебьют, начала говорить: – Вы уж извините его, если он что-то, опять натворил. Некому его здесь воспитывать. Без отца мальчишка растёт.

Она испуганно взглянула на гостя и с горечью пояснила ему: – Был, конечно, отец, но потом, бросил нас с сыном и умчался к другой, к молодой и богатой. Сейчас живёт с ней в Самаре. Алиментов ни копейки не платит. Я сама-то детдомовская, родных у меня нет никого. Вот помочь нам и некому.

Вы только не думайте, сын у меня очень хороший. Честный, добрый, и ласковый. Вот только мальчишки в селе его почему-то не любят. Дразнят все «Нахалёнком» и сильно бьют его время от времени.

Да ещё, огород нам изредка портят, ломают растения. Я даже родителям их как-то пожаловалась. Да после этого, только хуже всё стало. Потом в милицию недавно ходила, но и там всё без толку. Мол, ребятня десять-одиннадцать лет. Не могут они, что-то сделать с такой мелкотой. Вот станут постарше, тогда.

С утра и до позднего вечера на работе верчусь. Мою полы в трёх разных конторах. С вечера и до наступления ночи топчусь в огороде, а денег всё нет. У сына рубашка на воротнике порвалась, а купить ему новую не на что.

Усталая женщина протяжно вздохнула. Закрыв лицо грязным передником, она тихо и безнадёжно заплакала. Так же, отчаявшись, плакал и сам «Нахалёнок» минут десять назад.

– Извините меня если что. – неожиданно откликнулся Глеб. Молодой человек повернулся и быстрой походкой пошёл с огорода. Впереди показалось крыльцо, сильно вросшее в землю. Проходя мимо дома, парень замер на месте. Он немного подумал и достал из кармана все наличные деньги.