Революция

Она хорохорилась, пыталась внушать оптимизм. Но ее слова больше не трогали Юргена, потому что на его глазах произошла страшная вещь. Раньше боевых магов никогда не применяли для разгона рабочих выступлений. Такая дикость случилась, говорят, всего один раз и в России, когда их Осененные перебили сотни человек в день Кровавого воскресенья.

Раз произошло и в Гамбурге, то может повториться снова и снова. В газетах писали: маги больше не имеют прежнего значения на войне, исход сражения определяют пушки и аэропланы, большие массы кавалерии и инфантерии. Но против рабочих это страшное оружие, в чем Юрген убедился воочию.

Значит, кайзеровское правительство пошло ва-банк и более не пытается вести политику «рабочих нельзя злить». Скорее всего, прозвучал приказ прекратить гамбургское восстание любой ценой. Например – утопить в крови.

Ему надо бежать. Но на кого оставить маму и девочек?

Глава 10

Если де Пре и чувствовал неловкость от того, что его прогноз относительно действий Игнатьева сбылся с точностью до наоборот, то не подал виду. Юлия Сергеевна подумала, что ушлый полицейский, способный нацепить личину хоть японского императора, запросто скроет магией бледность, растерянность и даже слезы. Бесценный дар! Любая женщина отдала бы за него десять лет жизни. Тем более, благодаря такому дару могла бы выглядеть в шестьдесят на двадцать. Юлии магия не дана…

Встреча снова проходила в неофициальном месте, на этот раз – в Булонском лесу. Собеседники были не одни. По дорожке с еще не убранной после зимы прошлогодней листвой гуляли парочки мужчин без дамского общества, будто здесь проходил тайный съезд содомитов. Большинство из фланировавших наверняка являлись сотрудниками Сюрте. Как минимум двое впереди и двое сзади, если глаза не обманули Юлию, приехали во Францию из России. Они не слились с местными, даже будучи одеты как французы и с крепкими сигаретами «Житан» в зубах.

Подошедший к Соколовой и маркизу русский приветливо поднял котелок.

– Рад приветствовать вас в этот прекрасный апрельский день, месье, мадемуазель!

Питерский акцент чувствовался, но не резал ухо.

Мужчина был невысок, всего на полголовы выше директора Сюрте, темно-рус и худощав. Монокль контрастировал с довольно-таки простецкими чертами лица, делая его чуть более рафинированным. Простецом он точно не являлся, лацкан серого сюртука украшал символ магии воды.

– Бонжур, месье, – довольно сухо отреагировал де Пре. Соколова ограничилась кивком.

– Мы не представлены, пардон! – улыбнулся водяной чародей. – Хотя мое лицо довольно часто мелькало в парижских газетах недели две назад. Потому я представлюсь сам. Михаил Георгиевич.

– А фамилия? – маркиз, хоть убей, не мог вспомнить, кто же это.

– Великих князей не принято называть по фамилии, улыбнулся Осененный. – Она одна на весь правящий дом. Можете обращаться без затей: Ваше Императорское Высочество.

Подумав, Юлия Сергеевна присела в книксене. Именно так учили воспитанниц гимназии приветствовать членов императорской семьи. Однако, неожиданно! Это же младший сын царя Георгия, принц… Ничего себе!

– Не скрою, для меня сюрприз видеть вас, Ваше Императорское Высочество, – ответил де Пре.

– Прогуляемся? Погода в Париже чудо как хороша. В Петрограде до мая дожди и слякоть. Когда наш великий предок решил перенести столицу на берег Финского залива, он рассчитывал, что магия погоды поможет обеспечить солнечные дни, но… Слишком много побочных эффектов. Поэтому за солнцем лучше ехать в Париж.

– Даже во время войны, Ваше Императорское Высочество?

– Именно, дорогой маркиз. Я хочу, чтоб солнце сияло над всей Европой. Чего не будет, пока в Германии на троне восседает невозможный Вильгельм. Но это – присказка. Сейчас сказку расскажу.

Юлия вдруг почувствовала, насколько опасен этот человек. Говорит раскованно, полушутливо. А внутри у него – лед, тот, что тверже металла. Де Пре ничто не грозит. Вот ее, подданную императорской короны, великий князь вправе поразить ледяной стрелой в любой миг, если сочтет, что она предает интересы России.

– Вашу часть сказки я слышал от Игнатьева. Должен отметить, вы переоценили его возможности. У него прямой приказ – изъять деньги Юсупова-Кошкина. Уклонение от исполнения равносильно государственной измене. Но проинформировать одновременно и Генштаб, и меня – правильное решение. Тем более донесение начальнику разведслужбы ушло дипломатической почтой и попадет ему на стол не скоро. А я – здесь. Полномочный представитель Его Императорского Величества. С некоторой натяжкой можете представить, что удостоены высочайшей аудиенции. И что же намерен предложить короне покойный князь Юсупов-Кошкин? Или даже не совсем покойный?

Она была готова провалиться сквозь землю. Федор не предусмотрел, не мог предусмотреть, что ей, молодой женщине, простой губернской учительнице, придется убеждать одного из самых могущественных людей Российской империи!

Краснея от волнения – следующие минуты решали все – Юлия сообразила, что выпячивать финансовые требования на первый план неуместно. Сначала нужно бросить приманку. Говорить пришлось военно-техническими терминами, заученными наизусть, часть из них она сама не понимала.

– Покойный князь считал, что в грядущих войнах армии применят на поле боя бронированную самоходную технику. Но не пулеметные бронеавтомобили на колесном ходу. В России, в Германии, во Франции и в Британии, возможно – и в Североамериканских Соединенных Штатах предпринимаются попытки создать сухопутный дредноут. Нечто вроде гусеничного трактора исполинских размеров. Кошкин по-русски называл его «бронеход». По-французски… примерно так: блинде автомотор, – она заметила, что тема знакома обоим, и пока русский великий князь не вздумал запретить разглашение секретов, торопливо продолжила: – Кошкин считал, что эти попытки преждевременны. Такой бронеход получится малоподвижным, уязвимым для пушек врага. Он не сможет прицельно стрелять в движении. Из-за большой массы брони возникнет огромная нагрузка на двигатель, трансмиссию и ходовую часть…

– Понятно, – перебил великий князь. – Пока я слышу лекцию о том, чего нельзя сделать. Что же можно?

– Дешевый, компактный, защищенный от удара шрапнели с трубкой на удар, – Юлия под страхом расстрела не объяснила бы, что там за трубка и какое отношение она имеет к удару, но мужчины явно были в курсе. – А, главное, вооруженный специфическим оружием самоходный аппарат. Причем это оружие сочетает преимущества легкой пушки и станкового пулемета.

Она перевела дух. Вроде ничего не перепутала… Станковый пулемет?! Вот поди разберись! Станок – это очень нужная вещь в танцевальном классе гимназии, где ее воспитанницы разучивали танец маленьких лебедей из балета на музыку Чайковского. Зачем лебедям пулемет, Юлия понятия не имела. Отстреливаться от браконьеров?

Наверно, Федор только от отчаяния поручил это задание именно ей, абсолютно несведущей. Сам с германским паспортом въехать во Францию не мог, его задержали бы на границе, интернировав до конца боевых действий.

И не всякому доверишь миллионы франков… Ей – да. Юлия взбодрилась. Она не за себя радеет, Федору помогает. Он значит для России не меньше, чем сам великий князь.

– Что сможет блиндированный трактор? – спросил Михаил Георгиевич, и непонятно – больше сарказма или искренней заинтересованности было в его словах.

– Многое. Наступать после артиллерийской подготовки для взлома подготовленной линии обороны. Под защитой своей брони приблизиться и расстрелять полевые трехдюймовые пушки врага. Преодолевать траншеи и рвы шириной до полутора метров. Вести за собой роту пехоты. Под защитой бронехода она доберется до окопов врага с минимальными потерями. После прорыва линии бороны отряд берет на броню пехоту из расчета шесть человек на каждую машину и совершает рейд в глубину вражеской обороны, уничтожает склады, снабжение, связь, – исчерпав заученное, Соколова выкатила последний козырь. – В обороне бронеход, вкопанный в землю по башню, представляет собой практически неуязвимую огневую точку. При необходимости быстро поменяет позицию. Более подробную информацию, вы, Ваше Императорское Высочество, и вы, маркиз, получите, если мы достигнем договоренности по всем остальным пунктам.