Голубка Атамана

— Дозвонился! Едут! — папу заметно немного потряхивало. — Всё будет хорошо. Они едут.

Мне уже было плевать, кто куда и когда приедет. Сын хотел поскорей увидеть наш мир. Иллюзии, что я рожу, как положено, в больнице больше не возникло. Ситуация стремительно набирала обороты.

— Придется принимать роды, — напряженно заявил Давид. — Другого выхода нет. Иначе ребенку только хуже будет.

— Давид, ты не акушер-гинеколог. Ты не сможешь. Это рискованно.

— Рискованно, если сын не родится. Так сложились обстоятельства. Он готов. Ло тоже готова. Не уверен, что промедление пойдет им на пользу.

— Давид…

— Беременность Ло протекала без осложнений. Сын развивался точно по срокам, — решительность и спокойствие Давида оставались непоколебимы.

— Я больше не могу… Не могу, — я чувствовала, как на шее и лбу выступил пот.

Врачи прибыли ровно в тот момент, когда я родила. Это было самое настоящее экстремальное приключение. Отцу даже стало немного плохо. Его приводили в чувства. Я никак не могла поверить в то, что всё произошло так стремительно и совершенно нетипичным образом.

Специалисты позаботились и обо мне, и о сыне. Сквозь слёзы я видела то, как сильно тряслись руки Давида. Похоже, он дал послабление своим эмоциям лишь тогда, когда ситуация полностью стабилизировалась и была взята под контроль врача.

— Всё хорошо. Всё хорошо. Мы справились, — Давид поцеловал меня в лоб.

Я слышала плач нашего сына и понимала, что это был самый долгожданный для нас всех звук. Он был таким крошечным и таким совсем еще беззащитным. Наш малыш.

***

— Спит? — тихо спросил Давид.

Егору уже был почти целый месяц. Он только-только уснул. Я не отходила от кроватки, опасаясь, что он еще может в любую секунду проснуться.

— Кажется, да, — прошептала я и аккуратно поправила одеяльце. — Думала, что засну первой, — я устало улыбнулась.

— Идем, — Давид поцеловал меня в плечо и повел за собой к кровати. — Тебе нужно отдохнуть. Я позабочусь о Егоре, договорились?

— Всё под контролем. Мне просто нужно выспаться, — я не удержалась и зевнула.

— Отдыхай и ни о чем не думай, — Давид поцеловал меня в лоб и взбил подушку.

Я легла. Глаза быстро начали слипаться, но я всё равно не хотела отпускать Давида. Взяла его за руку и прижала ее к своей щеке.

— Я очень тебя люблю. Очень-очень. А еще я точно знаю, что в критической ситуации на тебя всегда можно положиться.

— На меня можно положиться в любой ситуации, необязательно критической.

— Думаешь, у нас всё получится?

— Счастье мое, а ты как думаешь? Мы дали жизнь нашему сыну. Это было нелегкое испытание, но мы его прошли.

— Да, — я улыбнулась, вспоминая всё это. — Ты прав.

— Пусть Егор чуть-чуть подрастет, а затем я утащу тебя под венец.

— Серьезно? Зачем? — Шутливо спросила я.

— Как это зачем? Ты моя, Ло. Только моя. И на твоем пальце обязательно будет блестеть обручальное кольцо.

— Не знаю. Мне нужно подумать.

— А ты хочешь отказаться?

— Почему бы и нет? — я едва сумела сдержать смех.

— Не шути со мной так, голубка. Иначе поймаю и всё, не выпущу из своих рук.

— А ты и не делай этого, — уже серьезным тоном произнесла я. — Никогда не отпускай.

— Никогда. Ты же знаешь, — Давид поцеловал меня в губы. — Спи. Спи, счастье мое.

Сквозь сон я услышала хныканье Егора и уже по привычке была готова встать с кровати. Но Давид уже аккуратно взял сына на руки. Хныканье почти сразу же прекратилось. Я откинулась обратно на подушку. Давид что-то шепотом рассказывал Егору. То ли сказку, то ли пытался спеть колыбельную. Он всегда рядом с сыном становится невероятно трогательным.

В спальне снова воцарилась тишина. Давид вернулся в кровать. Я повернулась к нему и уткнулась носом в грудь. Засыпать в его руках всегда приятней и проще.

— Всё хорошо? — уже почти провалившись в сон, спросила я.

— Всё прекрасно, — Давид обнял.

Мне снился океан. Такой спокойный и чистый-чистый. Я плыла на его волнах, чувствуя, как солнце ласкает мое лицо. Океан уносил меня всё дальше, дарил волшебное чувство невесомости. Я была счастлива.