Сердце Аспида

— Стоп. Прекрати сейчас же, — перебила мужчину, который несмотря ни на что, счел необходимым подробно расписать процесс.

А учитывая, что только я слышала жужжание этого киллера от мира насекомых, нетрудно было догадаться, по чью душу он прилетел.

— И что теперь делать? Срочно мастерить гигантскую мухобойку?

Вдруг овод закрутился на месте. Сначала по часовой стрелке, затем против. Зажужжал и замер, словно самолет, разогревающий перед взлетом турбины.

Я боялась даже моргнуть, помня о том, с какой скоростью способно передвигаться это чудовище. Сотые доли секунды — и насекомое взлетело, чтобы тут же оказаться пришпиленным тонким лезвием метательного ножа, чем-то похожим на японский кунай.

Нанизанный как на вертел, овод издал резкий пронзительный звук, ударивший по нервам на манер кувалды.

— Ты же говорил, что его нельзя убить…

— Пока жив хозяин, — напомнил Триан. — Мой снорк не убьет овода, а лишь задержит.

Подтверждая слова фейца, проклятая муха яростно дергалась на лезвии так, точно совсем не чувствовала боли. Создавалось впечатление, что это не нож представляет для овода смертельную угрозу, а овод для ножа. На моих глазах прочный металл стал оплывать, как нагретый огнем воск. В нашем распоряжении оставалась максимум минута.

— Но есть одна хорошая новость, — готовый метнуть в бессмертную тварь очередной клинок, вдруг выдал гвардеец.

— Очень хотелось бы её услышать, — все силы уходили на то, чтобы не поддаться панике и не завопить во всё горло.

— Хозяин овода во дворце, — без тени сомнения заключил Триан. — И если мы его отыщем и ликвидируем, то сможем убить и его «посланника».

Я не спешила радоваться подобным новостям. Без сомнения, у этого плана имелся серьезный изъян.

— И как же мы будем искать хозяина? Он что, носит какие-то опознавательные знаки?

— Нет. Никаких знаков он не носит.

Овод практически освободился и неподвижно замер, видимо, собираясь с силами для нового броска. Помещение снова наполнил угрожающий гул его характерного жужжания.

Триан метнул нож. Казалось бы, попасть в неподвижную цель для высшего фейца не составляло никакого труда, однако гвардеец всё же промахнулся. Или, вернее будет сказать, что овод просто исчез. Продолжая изводить меня своей погребальной песней.

— Мамочки, — пропищала я, прижавшись к сиду «спина к спине».

Внезапно что-то тяжелое заворочалось на моем плече. Я в ужасе скосила глаза.

Неубиваемая тварь преспокойно, едва ли не в прогулочном темпе, ползла по бальному платью в сторону моего уха. Не дав себе и секунды на размышление, я резко смахнула овода рукой. Точнее попыталась, так как он ловко обвил кисть лапками, видимо, возомнив себя не мухой, а крабом.

На помощь пришел вьюн. Верный магический страж выстрелил из моей ладони как из катапульты и вмиг ощетинившись терновыми шипами, обмотал овода, как удав свою добычу. Насекомое задергалось, сопротивляясь, снова атакуя всех пронзительным ультразвуком. Однако сохранить свою опору оводу всё же не удалось. Вьюн сорвал насекомое с его насеста и зашвырнул куда-то в темноту библиотечного «коридора».

— Скорее, — скомандовал Триан, подхватывая меня на руки и направляясь к выходу.

Почти в ту же секунду дверь перед нашими носами осыпалась пеплом.

— Лаэрн! — вскрикнула я, как маленькая протягивая к нему руки.

Триан тут же передал меня Аркануму, тревожно оглядываясь по сторонам. Мужчины слаженно задвигались прочь. Железный орел — впереди, гвардеец — прикрывая нас с тыла.

— Кто-то наслал на меня бессмертного овода, — прерывающимся голосом попыталась я ввести в курс Лаэрна.

— Знаю, — непривычно низким, выдающим обеспокоенность голосом, сообщил Высший. — Твой кобольд нашел меня и всё рассказал. Но я и сам почувствовал, что что-то стряслось. Благодаря простокровному, не пришлось тратить время на поиски.

В груди стало тепло от признательности своему маленькому отважному секретарю и Лаэрну, без проволочек поспешившему на помощь. Я крепче обняла его за шею, а вьюн, чувствительный к моим эмоциям, изящными плетями обвил Аркануму лоб, поглаживая его бархатистыми листочками. Несмотря на экстремальность всей ситуации, вид Лаэрна с живым венком на голове был так забавен, что я даже рассмеялась.

Уже привычным образом мы шагнули в тень, мгновенно переносясь в другое место.

— Что происходит?

Голос вопрошающего был хорошо знаком. Разгоняя туман в глазах, я дернулась, без слов прося поставить меня на ноги. Лаэрн подчинился.

— Эфаир! — воскликнула с радостью и облегчением.

Аспид стоял возле окна, полностью готовый, если судить по состоянию парадной одежды, к началу официального королевского приема.

Я было подошла к нему, пронзенная веющим вокруг него чувством тоски и одиночества, но была остановлена Лаэрном.

— А происходит, Аспид, то, что кто-то натравил на Юлю бессмертного овода. И у тебя есть минута, чтобы убедить меня, в том, что это не ты.

Арканум отвел в сторону преобразившуюся под воздействием призванных Чар руку, на вид словно целиком отлитую из железа. Он сжал пальцы в кулак, и по их сгибам тут же заплясали разряды ультрамариновых молний.

Эф нахмурился. По широкой линии челюсти, переходя на высокие скулы, проступили фракции черных чешуек.

— Это не он.

— Это не я.

Практически одновременно заявили мы с Аспидом. Я возмущенно, а Эфаир спокойно и уверенно.

— Но я знаю, кто это сделал, — всё так же уверенно заявил он.

Долгий взгляд, протянувшийся между нами мостом невысказанных признаний, и сердце, мгновенно сорвавшееся в бешеный ритм. Хотя, на фоне всего

происходящего казалось, что биться сильнее оно уже просто не может.

Эфаир словно заразил меня своей тоской, сковал всепоглощающим взаимным притяжением. Я снова на секунду зависла, захваченная неуместными фантазиями о своем желанном воссоединении с Аспидами. Именно сейчас, когда сама смерть шла за мной по пятам, я как никогда одержимо хотела обнять каждого из них. Я скучала отчаянно и сильно, и моё плачевное положение проявило данную истину ошеломляюще остро.

Но Эфаир… Чувства к нему всегда отличались какой-то особенной глубиной. С момента его прибытия ко Двору я не могла думать ни о ком другом. Возможно, так работал любовный яд его брачного укуса, пускай и в мизерном количестве, но попавший в мою кровь. Или же, быть может, просто наши души, игнорируя всю черную магию Инмира, все самые страшные клятвы, здравый смысл и обстоятельства, упорно тянулись друг к другу, узнавая незримое, но истинное родство.

Мне так хотелось укрыться в этом теплом ласковом коконе, который неизменно окутывал нас, едва наши руки соприкасались. Но, как всегда, для этого было не время и не место.

Аспид решительно двинулся к выходу.

— Пускай каждый сделает то, что должен, — сказал он на ходу, и ужас по-новой охватил мой разум.

— Поспеши, — коротко бросил ему вослед Лаэрн.

— Куда он? — чувствуя, что ноги меня уже не держат, я присела на первый подходящий предмет мебели.

Внезапно в стену смежную с другими покоями что-то с грохотом впечаталось. Я так резко подскочила, что опрокинула стул.

— Что это?!

Удар повторился, и картина с убегающим от волков белорогим оленем вздрогнула и свалилась вниз. Встретившись с полом, её позолоченная рама жалобно треснула.

— Значит, всё же Тёмные, — задумчиво протянул Лаэрн.

Он подошёл ко мне и отвёл подальше от сотрясающейся поверхности.

— Да что происходит, черт возьми! — воскликнула я, захваченная мыслью о том, что Эфаиру нужна помощь.

— Видимо, один из свиты Златовласки и есть хозяин овода, — наконец пояснил Арканум. — Что ж, Рыцарь Рока быстро исправит это обстоятельство…

Спрашивать, каким образом, я не стала. Способ фейцев решать проблемы был мне хорошо знаком. И в данном случае, я находила его вполне обоснованным. Стать инкубатором для «деток» смертоносной мухи в мои планы не входило. Поэтому тот, кто наслал овода, не должен быть в обиде за то, что побывает на той стороне «радуги», где по его расчетам должна была оказаться я.