Сердце Аспида

У Ирмины слово с делом не расходилось. Под горестные причитания Биля, который, как и положено ответственному камердинеру, едва появившись, тут же принялся приводить в порядок гардеробную, сида потащила меня в кабинет, где и приступила к экспресс-обучению. Получилась этакая школа начинающих ведьм на дому.

IV глава: Баллада о Змее

Наступил очередной вечер и очередной прием в честь прибытия Высоких Судей. Сегодняшним днём начинались визиты наиболее именитых гостей и я даже боялась надеяться на скорую встречу с Эфаиром, которая с каждым прожитым часом становилась всё вероятней.

Вместе с бальным платьем, которое, как и предыдущее, с помпой внесли две серокожие служанки, доставили и записку от Лаэрна. В ней он предупреждал меня о делегации от Темного Двора, в составе которой, с большой долей вероятности, могли прибыть мои старые знакомые…

Арканум просил проявить осторожность и сохранить дистанцию. Он считал, что несмотря на связывающее нас прошлое, Аспиды всё ещё подданые Умбрии, которой добровольно принесли присягу, скрепленную страшными чарами. Что означает их полную зависимость от её воли. А королева, как известно, не терпит соперниц. Лаэрн был уверен, что наибольшая опасность мне грозит именно от представителей Темного Двора, и Аспиды первые в списке угроз.

— Прошлое, — протянула я едва слышно.

Лаэрн никогда не заблуждался больше, чем сейчас. Ни Эфаир, ни Крайт, ни Хэм не были для меня прошлым.

— Хэм, — прошептала, глядя в окно, — ты только держись. Не знаю как, но я вытащу тебя.

В кабинет-столовую легкой походкой вошла Ирмина. В васильковом платье, расшитом золотом и мелкими малиновыми цветами, она была прекрасна. В руках фейка держала свою неизменную кардару, а в глазах её тлела знакомая творческая безуминка.

— Что, сейчас? — удивилась я, понимая к чему ведет подобное сочетание. — Нам же минут через пятнадцать выходить.

— Успеем! — голос сиды звучал решительно. — Ты только послушай, эта мелодия сама прыгнула мне в голову. А едва я её наиграла, как тут же налетели эти проклятые «мухи». О которых я, между прочим, уже успела позабыть. И вот вдруг опять! Ты срочно должна их спеть.

— Не беспокойся, присядь. — Видя, как Ирмину и в самом деле мучают слова, лишенные возможности пролиться на свет очередной песней, устроила девушку на бархатной кушетке. — Конечно же, я попробую тебе помочь. О чём хоть сочинять?

— О змее, — поспешила ответить сида, словно только и ждала моего вопроса.

Я вздрогнула, посчитав такое совпадение самым настоящим предзнаменованием.

Ирмина устроила на коленях инструмент и, начав с проигрыша, стала извлекать ноты, которые стрелами вонзались в самое сердце. Как и в самый первый раз в голове словно что-то щелкнуло, и слова ровным потоком зазвучали в унисон с нежной мелодией. Сначала тихо и несмело, а затем всё громче и увереннее я стала выводить строфы новорожденной песни.

Наше исполнение привлекло моих маленьких помощников. Усевшись в рядок прямо на ковер, кобольды слушали, не издавая ни шороха. Их большие лупастые глаза влажно блестели, словно песня до крайности их растрогала. А всегда более тонко чувствующий Дан даже прослезился.

— О, Госпожа! — переглянувшись, почти хором воскликнули кобольды, едва последний аккорд умолк.

— Мы решили, что хотим просить тебя о чести принять наши клятвы верности, — продолжил за всех маленький секретарь.

— Ты благословенна Чарами! И для нас нет большей чести, чем принадлежать и служить тебе.

Растерявшись, я посмотрела на Ирмину с целью узнать, что о происходящем думает она. Но сида лишь беззаботно пожала плечами, словно не видела в этом ничего особенного.

— Мне очень приятно получить от вас такое щедрое предложение, — немного подумав, ответила кобольдам, — но прежде, чем я окончательно приму своё решение, хочу убедиться, что вы понимаете, на что соглашаетесь. Я смертная из мира людей, у которой, однако, уже имеется могущественный враг. У меня нет ни собственного дома, ни денег, ни сил, чтобы защищать и обеспечивать вас. Уверенны ли вы, что хотите принести клятву такой Госпоже?

— Уверены! Уверены! — отчего-то придя в ещё большее восторженное возбуждение закричали Вим, Биль и Дан.

— Мы верим, тебя ждет славная судьба! — воскликнула Биль.

— Может быть и трудная, но нас трудностями не напугать.

— Не напугать, — голос Вима прозвучал как никогда серьезно.

— И эту жизнь, мы решили…

— Мы хотим, — подхватил Дан, — разделить с тобой, госпожа.

— Что ж… — Я присела на стоящий неподалеку стул. — Тогда я готова принять вашу клятву.

Кобольды слаженно опустились на колено и, склонив головы в забавных, апельсинового цвета, шапочках, громко и торжественно произнесли:

— Клянусь рассветом и закатом. Жизнью и смертью. Кровью и Именем своим, служить Госпоже Юлии, почитать и повиноваться до скончания времен и обратно.

Они по очереди припали губами к подолу моего бального наряда, и я на мгновение задержала дыхание. Перед глазами встала похожая картина. На ней Лаэрн точно так же, но тольку шутя, целовал край моего домашнего платья, когда мы были ещё на Земле. Вот только теперь я хорошо усвоила этот урок — Арканум ничего не делает просто так… Неужели уже тогда он предвидел гораздо большее, чем был готов поведать?

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что не привлекаю ни чьё внимание, я совсем неэлегантно размяла напряженную шею. Больше никаких тиар! Пускай даже это будет самое потрясающее украшение на свете.

Поддавшись уговорам Биля и Ирмины, уже третий час я страдала от придавившей голову тяжести. Спору нет, украшенная крупными рубинами и желтыми бриллиантами тиара смотрелась здорово и очень шла как к новому цвету волос, так и к выбранному для выхода в свет платью. Плотный, с благородным отблеском шелк цвета увядшей розы облегал фигуру как вторая кожа и уходил в небольшой шлейф, украшенный золоченым кружевом. Лиф держался на двух широких бретелях, которые завязывались на голой спине двумя объемными бантами. Банты так же украшали парные броши с рубинами.

Словом, наряжали меня так, чтобы никто из придворных сидов не смел даже усомниться в моем высоком положении. Меж тем, в душе я по-прежнему оставалась простой человеческой девчонкой, и все эти статусные прибамбасы лишь добавляли скованности, заставляя чувствовать себя самозванкой на чужом празднике жизни.

Хорошо, что рядом была Ирмина. Она обладала счастливой особенностью наполнять мир вокруг себя какой-то опьяняющей лёгкостью. От общения с ней возникало приятное чувство, будто нечто чудесное ждет тебя буквально за поворотом, стоит только сделать шаг. Она искренне считала, что пережить можно любые напасти, а так как в жизни фейцев этих самых напастей случается немало, переживать их нужно с огоньком и ни в чем себе не отказывая.

Предварительно уточнив у Лаэрна, какие из напитков, разносимых сегодня по многочисленным парадным залам Дворца, мне можно пить без опаски, я потягивала легкое фруктовое вино. Меня снова усадили на прежнее место немногим ниже трона, однако, дозволив взять себе в напарницы Ирмину. Последняя, крайне довольная тем, что может посматривать на всех свысока, сама не зная того, очень помогала мне справляться с разрастающимся в груди разочарованием.

Официальная часть приема уже час как завершилась, а делегация от Темных так и не прибыла. Я понимала, что в ближайшие дни они всё равно появятся при Дворе, но истосковавшееся сердце было глухо к сухим доводам разума.

Лаэрн, как всегда собранный и обжигающий холодом, стоял подле короля, который сегодня выглядел непривычно хмурым и молчаливым. После того, как объявленная церемониймейстером, я вошла в тронный зал и, исполнив все полагающиеся приседания и поклоны, поднялась на возвышение, Замфир, кажется, так ни разу на меня больше и не взглянул. Впрочем, если он пытался утаить, какие впечатления я на него произвожу, то тот его первый и единственный взгляд рассказал о многом.