Страница 19 из 40
Но вот что у инквизиторов не отнять, так это готовность идти в атаку первыми.
Перед нами лежала узенькая улочка. Вдвоем пройти можно, но в случае чего быстро не развернуться, и Факел уверенно пошел первым. Я отставал от него на пару шагов, регулярно поглядывая назад и вверх. Из домов не доносилось ни звука. В небе проплывали облака и клубы дыма. Шум битвы доносился издалека, а здесь мы могли привлечь внимание разве что снующих туда-сюда горгулий. Пару штук я заметил, но ни одна даже не притормозила над нами.
Мы подошли к приоткрытой двери, держа оружие наготове. Внутри было тихо и темно. На пороге я заметил кровь. Красную, человеческую. Факел взялся за ручку и оглянулся на меня. Я кивнул.
— Эй, есть кто живой? — негромко окликнул Факел.
Ответа не последовало, но мои уши уловили неясный звук. То ли стон, то ли хрип, то ли скрип. Я даже не был уверен, что звук донесся именно изнутри а не, к примеру, с соседней улицы. Там аккурат за этим домом что-то горело и в небо поднимался столб черного дыма. Интуиция, прикинув так и эдак, подсказала, что звук донесся всё-таки из дома.
— Там кто-то есть, — шепнул я.
Лучше уж я потом извинюсь за ложную тревогу, чем мы словим пули в спину.
Факел кивнул и тотчас нырнул внутрь. Я последовал за ним. Прихожая в доме практически отсутствовала. Едва переступив смятый коврик у порога, мы сразу оказались в просторной гостиной.
На столе, застеленном белой скатертью, стояли столовые приборы. Стулья были придвинуты к столу, кроме одного, который валялся на боку. Факел о него споткнулся и шепотом воззвал к Господу в не совсем уместном контексте. Я обошел зашел с другой стороны и наткнулся на беса.
Бес был мертв. Кто-то от души нашпиговал его свинцом. Бес лежал мордой к лестнице, которая вела на второй этаж. В полосе света из окна я разглядел на ступеньках кровь. Опять же человеческую и на вид — свежую.
Звук повторился и в этот раз я был уверен, что он доносится со второго этажа. Я стволом винтовки указал Факелу наверх. Инквизитор уверенно зашагал вверх по ступенькам. Те тихонько поскрипывали под его весом. Помятуя, как сам собирался подловить Факела на лестнице, я поднимался спиной вперед и держал проем над нами под прицелом.
Комната на втором этаже оказалась вдвое меньше гостиной и вдвое беднее обставлена — стол, кушетка да пара стульев. У разбитого окна боролись двое. Бес сидел верхом на человеке в солдатской форме и пытался задушить своего противника. Солдат, понятное дело, пытался не дать ему это сделать, но силы уже оставляли его. Оба так увлеклись процессом, что совершенно не заметили нашего появления.
Да что там наше появление, бес не выпустил горло солдата даже тогда, когда Факел с разбегу врезал ему сапогом под ребра. Заверещал — еще бы он не заверещал, я от лестницы слышал, как у него кости хрустнули! — но не выпустил. На полу я приметил пистолет и саблю. Должно быть, они отлетели в сторону в пылу борьбы. Я на ходу отставил винтовку к стеночке и подхватил саблю. Пистолетик мне показался уж больно маленьким.
— Факел, посторонись! — скомандовал я.
Тот поспешно сделал шаг влево. Фехтовальщик из меня неважнецкий, даже прямо скажем — никакой, поэтому я просто размахнулся да и рубанул со всей силы. Череп беса — пополам, клинок тоже пополам, сам чуть по инерции в окно не вылетел. Хорошо, Факел за руку поймал. Рукоятку сабли я от неожиданности выпустил и та, громко стукнув по подоконнику, отскочила на улицу. Там, к счастью, по-прежнему никого не было.
Факел оттащил дохлого беса в сторону, а я склонился над солдатом. Поначалу я принял его за старика. Он был седой как лунь. Хотя нынче это не показатель. На фронте такое творится, что и молодому поседеть недолго. По лицу так действительно он мог быть не старше Факела. Точнее, по тому, что от лица еще осталось.
Досталось солдату здорово. Ни одного живого места не осталось. Я, помнится, в тот момент вообще удивился, как он с такими ранами еще держался. Впрочем, держался он явно на последнем издыхании. Тут, наверное, даже бывалый доктор только развел бы руками. Когда я склонился над солдатом и моя тень упала на его лицо, он едва слышно прохрипел:
— Мои убежали?
— Ты о ком? — переспросил я. — Тут только ты и два дохлых беса.
— Убежали, — хрипло констатировал солдат.
— Скорее всего, — согласился я. — Ты держись, приятель. Сейчас что-нибудь придумаем.
Я быстро огляделся по сторонам. Ничего, похожего на перевязочные материалы, поблизости не наблюдалось. Справа от меня приоткрытая дверь вела в другую комнату. Я нацелился было туда, но солдат нашарил мою руку и вцепился в нее. Его левый глаз так заплыл, что, наверное, если он и видел что-то, то только правым. Да и то вряд ли.
— Отвоевался я, — прохрипел солдат, и, судя по тону, он уже смирился с этим. — Отвоевался. Две войны прошел. Хотел умереть дома. Вот я дома…
Он еще что-то говорил, но дальше я не разобрал слов. Наверное, жаловался, что не так он себе всё представлял. Ну да это понятно.
— Эй, приятель, — позвал я, трогая его за плечо, и, когда тот снова уставился куда-то в мою сторону, спросил: — Ты, часом, сегодня офицера штурмовиков не встречал?
Понимая, что у солдата каждый вздох на счету, я быстро описал нашего лейтенанта.
— Видел, — прохрипел тот. — Пробегала. С ней еще двое. Демон за ней. Здоровый. На слона похож. С длинным носом. Вынюхивает им. Гад! Нас учуял. Бесам выдал.
Я нахмурился. Тот демон, что штурмовал башню, мало походил на слона и уж точно не мог похвастаться длинным носом. Солдат сжал мою руку и снова захрипел:
— Встретишь моих, присмотри за ними.
Уж не знаю, за кого он меня принял. Может, за какого-то знакомого, а может, просто за доброго самаритянина.
— Если встречу, присмотрю, — пообещал я.
Вряд ли, конечно, я их встречу и уж точно не узнаю, если даже такая встреча вдруг состоится. Факел поднял с пола пистолет и подошел к нам.
— Это ваше оружие? — строго спросил он у солдата.
Кустистые брови инквизитора сошлись домиком. Взгляд вперился в солдата. Ну точь-в-точь филин, нацелившийся на неосторожную мышку. Еще и плечи расправил, будто крылья. Вместо ответа солдат торопливо вложил что-то в мою ладонь.
— Возьми, — прохрипел он. — Поможет.
Я поднял это к свету. В моей руке оказалась ладанка — маленькая такая коробочка с Георгием Победоносцем на лицевой стороне. На обороте был какой-то текст, но он стерся так, что прочитать что-либо оказалось невозможно.
— В ней ладан… из и… ерусалима, — выдохнул солдат, и уронил голову.
— Спасибо, приятель.
Он не ответил. Я сунул ладанку в карман. Факел тихо проворчал, что такое отношение к ней, как к какому-то амулету от злых духов — это, вообще-то, суеверие и церковь этого не одобряет.
— Хотя и не осуждает, — с легким сожалением в голосе добавил инквизитор. — Когда вера ослабевает, ей может сгодиться и такой костыль.
— Будем надеяться, наша вера не ослабнет, — отозвался я. — Но береженного, как говорится, и Бог бережет.
— Обычно так, — согласился Факел. — Хотя этот вот не уберегся.
Солдат был мёртв. Факел удостоверился в этом и добавил:
— Может быть, для него это и к лучшему.
Я удивился, а он показал мне пистолет, причем с таким укором во взоре, словно бы это была как минимум икона врага рода человеческого. На самом же деле это оказался миниатюрный револьвер, из тех, что назывались "велодогами". Их создали еще до конца света, чтобы велосипедисты от бродячих собак отбивались. Убойная сила — так себе, зато и стоили "велодоги" соответственно.
— Наверное, он был из самокатчиков, — сказал я, кивком указав на покойного. — Они любят такие игрушки.
— Именно так, — ответил Факел. — Вот, смотри, здесь клеймо арсенала, — он показал мне знак военного ведомства и цифры на рукоятке. — Но я нигде не увидел ни велосипеда, ни их форменного плаща, ни положенной самокатчику винтовки.