Страница 10 из 11
— Да, да. Сережа, помоги Леше, — вытирая слезы, растроганно сказала мама. — Ему же больно.
— Ой… Да все хорошо со мной! — в который раз отозвался я, чувствуя себя абсолютно нормально. — Мне же не ногу сломали, ходить могу. Да там и перелома-то там нет. Сустав чуть повредил, восстановится. Недельку придется с гипсом походить.
Вышли из больницы, сразу подошли к припаркованной у входа красной машине.
Оказалось, что в семье моего реципиента, точнее уже моей семьи, имелась машина — «ВАЗ-2101». Классическая копейка. Да еще с родными круглыми хромированными дисками, а не невзрачной классической штамповкой. Тоже, своего рода, раритет.
Снова улыбнулся — я даже не помнил, когда последний раз вообще сидел в копейке.
Я осторожно забрался на заднее сиденье, откинулся на спинку. В салоне было чисто — кажется, отец следил за машиной, своевременно мыл и чистил. Внутри пахло чем-то непонятным, но приятным. Заметил, что рукоять коробки передач была украшена розочкой, вставленной в прозрачный плексиглас. Тогда, вплоть до середины девяностых годов, это было очень популярно. Да и в двухтысячных подобное встречалось повсеместно.
Осмотрелся, прислонился лбом к теплому стеклу — судя по всему сейчас было где-то часов пять, может больше. Многие жители города уже заканчивали работу, другие собирались домой. Детей забирали из школ и садиков, а по пути заходили в продуктовые магазины, чтобы купить что-нибудь вкусное. Некоторые уже гуляли, сидели на лавочках.
Папа сел на водительское место, мама заняла пассажирское. Двигатель зафыркал, мы развернулись и неторопливо выехали со стоянки.
Пока мчали домой, мать что-то рассказывала, спрашивала у отца. Тот отвечал, кивал головой. Но я их почти не слушал, думая о случившемся. Не конкретно о том, что меня в гипс закатали, а в целом, о моем невероятном перерождении. Возможно ли такое вообще?! Определенно, вмешались какие-то высшие силы…
Решение попытаться предотвратить аварию на АЭС конечно благородное. Только как это сделать?
Помню, смотрел как-то сериал по «Рен ТВ», где молодой попаданец из нашего времени, взял да и долбанул из гранатомета по вентиляционной трубе между третьим и четвертым энергоблоком. Ну и все. Это полнейшая чушь, только в кино так и бывает. Однажды, даже с Ветровым на эту тему спорили, как бы мы поступили на его месте… Жаль только, что тогда подвыпившие были — ничего не запомнил.
Ну, в любом случае, стрелять из гранатомета по энергоблоку я точно не стану.
Неожиданно я вспомнил дату своего рождения. Новую дату, в этом времени. Точный домашний адрес. А еще в памяти всплыло какое-то навязчивое стремление стать водителем скорой помощи. Почему скорой помощи? Да откуда ж я знаю…
— Леша, а как у тебя прошел субботник? — спросила мама, вернув меня к реальности.
— Да нормально, — просто ответил я, а сам подумал, какой же это субботник? Сегодня же только среда. Или нет?
Решил не говорить родителям о том, что нанюхавшись краски я шлепнулся в обморок. Мама и так сильно за меня переживает.
— Многое еще не доделали, — спустя пару секунд, добавил я. — Завтра еще раз пойду.
— Завтра? Ну вот зачем? Без тебя, что ли там не справятся? — возмутилась мама. — Неужели некому асфальт мести и в клумбах ковыряться? У тебя теперь есть причина, чтобы не работать по медицинским показаниям. Тебя никто не назовет лентяем.
— Мам! — я посмотрел на нее с укоризной. — Мне же нужно хотя бы отметиться, откуда они узнают, что случилось? Вряд ли из милиции это спустят в школу.
Она вздохнула, затем украдкой улыбнулась. Сын взрослел.
До дома доехали быстро. Я задумчиво смотрел в окно, но рассеянный взгляд ни за что не цеплялся. Просто смотрел и ностальгировал. Чистые улицы, зеленый парк, клумбы с цветами, идущие с работы люди. Старые автобусы, легковые машины — все еще не мог смотреть на окружающий мир нормально.
Страха не было. Было живое любопытство.
Припять была прекрасным советским городом, воплощением последних достижений градостроительства. Если Чернобыльская АЭС создавалась как самая лучшая и передовая атомная электростанция, то и город атомщиков должен был ей соответствовать.
По архитектурному плану он был новаторским и существенно отличался от других городов СССР. Его возводили специально для молодых семей энергетиков, работающих на атомной электростанции имени В.И. Ленина. Кварталы в центральном районе города строились по инновационному для советской застройки методу. По слухам, план инфраструктуры был позаимствован откуда-то из Чехии. Улицы утопали в молодой зелени, чередуясь со зданиями, скверами, дорогами и тротуарами. В городе широко применялась мозаика. Панно сложенные из нее были необычны, очень качественно выполнены.
А жили мы в классической панельной пятиэтажке на четвертом этаже. Входную дверь я сразу узнал — отложилась где-то в закромах памяти. Четырнадцатая квартира.
Войдя внутрь, едва не споткнулся о метнувшегося под ноги лохматого кота.
— Тишка, брысь отсюда! — крикнула мама, отгоняя лохматого дармоеда.
Но кот уходить не спешил, стоял с обескураженным видом, обнюхивая мою ногу. Что-то его во мне заинтересовало. Или насторожило.
Попробовал погладить его, но лохматый не дался и ушуршал куда-то в сторону кухни.
Вымыл здоровую руку в небольшой, но светлой ванной. Вторую мыть не стал, все равно это было крайне проблематично. Снова осмотрел себя в зеркале — лицо серьезное, но из-за худобы и впалых щек, общее впечатление было неоднозначным. В любом случае, бойцом я не выглядел уж точно.
Наша квартира оказалась просторной, трехкомнатной. Я сразу же направился к себе, ориентируясь по памяти, хотя это странно. Я просто помнил, куда идти и где, что лежит.
Войдя внутрь, прикрыл за собой дверь. Затаив дыхание, молча стоял и осматривал внутреннюю обстановку. Все просто, ничего лишнего. Застеленная кровать, однотумбовый стол из неубиваемой советской древесины, за ним деревянный стул. Пол застелен узорчатым ковром. На стенах были светлые обои с каким-то замысловатым рисунком. На них плакаты, советских исполнителей. Антонов, Машина Времени, Земляне, Майкл Джексон, Deep Purple, Наутилус Помпилиус… Этих, кстати, я совершенно не ожидал тут увидеть — думал, слава пришла к ним позднее…
На столе стоял катушечный магнитофон «Маяк». Выглядел очень достойно. На алюминиевой бирке отчетливо читался семьдесят девятый год производства. Нажал и крутанул рукоять, тут же заиграла мелодия:
“Поверь в мечту, поверь в мечту, поверь в мечту
Скоре-е-й
Поверь в мечту, поверь в мечту
Как в доброту, в людей…”
Улыбнулся, выключил. Снова потеплело на душе — все еще не верилось, что я в прошлом. Песня была очень знакомой. Юрий Антонов в то время был одним из лучших исполнителей, причем песни были разно жанровые, нравились как взрослым, так и детям. Хотелось лечь на кровать, включить музыку и слушать, слушать, слушать…
Не знаю, что заставило меня подойти к окну и откинуть белую тюль… Глаза сами собой застыли на объекте, который хорошо выделялся на горизонте.
Отсюда была хорошо видна знаменитая на весь мир, вентиляционная труба четвертого энергоблока! Эдакий символ, который в будущем будет знать каждый второй игроман.
Время летело незаметно.
Я по-прежнему сидел у окна и смотрел на виднеющуюся вдалеке громаду Чернобыльской АЭС. Уж я-то прекрасно знал, что случится меньше чем через два года… Весь мир ощутит ужасные последствия крупнейшей катастрофы. А сидеть и смотреть на виднеющуюся вдалеке станцию, зная и осознавая масштабы ужасной аварии, само по себе страшно.
Такая была ЧАЭС до аварии 1986, редкое фото
А ведь в этом времени еще никто даже мысли не допускает, что такое вообще может произойти в Советском Союзе. Где-нибудь в Европе или Америке — да сколько угодно. Но только не здесь, ведь в СССР все самое лучшее!
Невольно вспомнил ту самую субботу двадцать шестого апреля, когда отца рано утром вызвали на работу. Уже тогда весь город знал — на станции произошла авария, был сильный пожар. Еще бы, ведь когда ночью случился взрыв, от этого проснулась вся Припять. Некоторые даже вышли на улицы, наблюдали издалека.