Страница 2 из 7
А так-то да – я не знаю ровным счетом ничего. Никто не знает ничего. Никто не даст гарантию, что, если вы отдадите ребенка в Нахимовское училище или отправите в подростковом возрасте в английский колледж, он станет примером для миллионов или хотя бы десятков людей. Большинство детей вырастут и, как большинство взрослых, растворятся в толпе, не оставив за собой ничего. Даже если вы их воспитываете с пеленок и они в три года умеют жонглировать шестью кольцами.
Но это не значит, что нам не нужно изучать труды людей, авторитетных в сфере воспитания и детской психологии. На мой взгляд, каждый родитель хочет, чтобы его ребенок стал в первую очередь нормальным человеком, и каждая новая прочитанная книга повышает вероятность этого на малюсенький процент. В этом я убежден.
Моему старшему сыну всего десять лет, впереди у него тот самый пубертатный период, которого боятся все современные родители, и уже сейчас меня предупреждают, что я буду слышать слова: «А вас никто не просил меня рожать». И я к этому внутренне готовлюсь, надеясь, что меня пронесет, ведь мои родители от меня такого не слышали. Но где-то глубоко, на задворках моего мозга, я даже представляю, как в свои тридцать лет сын пойдет к психологу, который, как они обычно делают, закопается в его детство, – и мой ребенок скажет, что отец был помешан на порядке в квартире, ограничивал компьютерные игры, слишком много работал, заставлял зарабатывать с ранних лет и постоянно чего-то от него хотел, нанося ему всем этим (и чем-нибудь еще) непоправимые психологические травмы. Или не скажет. Кто же его знает?
А если все-таки скажет и захочет со мной поговорить об этом, то я отвечу ему: «Ты прости меня, сынок. Я воспитывал тебя открыто и искренне, тогда я думал, что это правильно, но да, я был несовершенен как отец. Однако я точно знаю одно: я честен перед тобой, потому что на тот момент сделал все что мог».
А бывают ли совершенные родители? Ну, если только не брать блогеров?
Возможно, где-то во Вселенной есть такая идеальная планета идеальных мам, пап и их деток, играющих в мяч на белоснежном песке, питающихся только экологически чистыми продуктами и поющих возле костра по вечерам семейные романсы, но на нашей планете я таких не знаю. Точнее, знаю людей, которые себя такими считают, но, думаю, и их детям, когда те вырастут, будет в чем их упрекнуть.
Сколько бы времени вы ни уделяли закаливанию с первого дня жизни или коучинговому подходу в диалогах с детьми, всегда найдется какой-то другой ребенок, который лучше разговаривает на английском языке или уже гастролирует со своим ансамблем «Песни и пляски» по стране. И вы снова будете корить себя за то, что вы несовершенный родитель или выбрали не ту методику воспитания.
Но это не значит, что нужно перестать развивать своих мальчиков и девочек и прекратить развиваться самому как родителю. Достаточно просто закончить рисовать идеальные картинки в голове и нервничать от несовпадения ожиданий с реальностью.
К сожалению, то, кем станут наши дети, зависит не только от нас и выбранной методики раннего развития. Ведь вы наверняка замечали, что у одних и тех же родителей при одних и тех же подходах вырастают совершенно разные дети? Почему так? А потому что никто не знает ничего.
Мне очень понравилась мысль французского философа и писателя Бернара Вербера, которая в свое время для меня многое расставила по местам: «В самом начале человеческая душа определяется тремя факторами – наследственностью, кармой, свободным выбором. Как правило, сперва они представлены в следующей пропорции: 25 % – наследственность; 25 % – карма; 50 % – свободный выбор»[2].
То есть мы только на 25 % можем повлиять на то, каким будет наш ребенок, посредством наследственности, в которую, в свою очередь, включены качество генов, образование, место жизни и окружение. Сюда же можно добавить и выбор методик развития, по которым все сходят с ума, пытаясь найти лучшую для своего чада. На все остальное влияют уже сам ребенок начиная с младенческого возраста – своими решениями – и его ангел-хранитель.
Вот в рамках этих 25 % влияния на ребенка и можно рассуждать. А то и 12,5 %. Не исключено, что можно повлиять на то, какие гены ему достанутся от родителей, бабушек или дедушек. Только мне, например, непонятно, как это сделать.
Но на эти 12,5 % я буду влиять очень страстно. Хотя бы для того, чтобы быть честным перед собой, чтобы сказать ребенку, когда он придет от своего психолога в тридцать лет: «Сынок, я сделал все что мог».
А может, он и не пойдет к психологу.
Никто не знает ничего.
Пусть это будет первой татуировкой родителя.
2. Родитель – это профессия
Если бы мне пришлось еще раз воспитывать своего ребенка,
Я бы больше рисовала пальцем, а меньше указывала пальцем.
Я бы меньше исправляла, а больше устанавливала бы связи.
Я бы реже смотрела на часы, а больше смотрела бы вокруг.
Я бы меньше заботилась о том, чтобы знать, но знала бы, что надо больше заботиться.
Я бы больше путешествовала и чаще запускала бы воздушных змеев.
Я бы перестала играть в серьезность и начала бы серьезно играть.
Я бы больше бегала по лугам и чаще любовалась на звезды.
Я бы чаще обнимала ребенка и реже одергивала бы…
Я бы сначала строила самоуважение, а дом – потом.
Я бы реже была тверда и больше бы поддерживала.
Я бы меньше учила любить силу, а больше говорила о силе любви.
Я хочу вам рассказать, с чего все началось. Почему я вообще решил изучать тему осознанного родительства.
Это одна из тех историй, которыми мне страшно делиться, ведь я такой молодец: и в бизнесе результаты хорошие, и все книги бестселлерами становятся, и залы большие на выступления собираются, и куча премий разных. А эта история меня точно не красит. Рассыплется сейчас вдребезги мой образ молодца… но я хочу ее рассказать, чтобы быть честным перед вами.
Каждый раз, когда я ее вспоминаю, у меня подкатывает ком к горлу и на глаза наворачиваются слезы.
Это произошло в 2014 году, когда Никите было три года. Я трудился тогда директором по продажам, и главным приоритетом в жизни у меня была работа. С ребенком мы виделись только по вечерам, когда я его купал, укладывал и читал ему книгу на ночь. Надо сказать, что большинство моих мыслей были о сотрудниках, Клиентах, продажах, конкурентах, обучении на Executive MBA, прибыли компании, личных доходах и где-то там, далеко не в первую очередь, – о ребенке. Я знал, что очень его люблю; но папа должен много работать, читать семьсот шестьдесят четвертую книгу о бизнесе, думать о том, чтобы быть успешным. А сын вырастет, увидит мой пример и станет таким же, как я.
И однажды у нас случился конфликт. Месяца за полтора до этого я заметил, что сын стал подвергать сомнению мой авторитет. Сначала он пытался мной командовать, кричать и спорить по мелочам. Он не реагировал на мои просьбы, протестовал даже против простых замечаний, типа «пора чистить зубы» или «время обедать», и в целом стал очень капризным.
Я с этим мириться не собирался. Я же топ-менеджер, в подразделении работают больше двухсот сотрудников, лучшие результаты в отрасли и все дела. И там, на работе, я вообще авторитетный перец, и подписчиков в моем блоге уже много, а тут какой-то маленький бунтарь не хочет беспрекословно выполнять мои указания, постоянно спорит и достает меня этим. Естественно, о том, что я встретился с кризисом трех лет, когда все детские желания сводятся к отстаиванию своей индивидуальности, я и слыхом не слыхивал. Я даже не подозревал, что такой кризис существует.
В тот день у меня было ужасное, просто отвратительное настроение, и я с утра думал, как решить очередную рабочую головоломку, а тут еще и сын опять не хотел что-то делать. В конце концов я сказал ему строго и громко: «Будет так, как я сказал! Мал ты еще, чтобы мной командовать!» И у моего ребенка началась истерика, он побежал в комнату, схватил игрушечный меч, прибежал ко мне на кухню и начал бросаться на меня с криками и угрозами. Я разозлился, отобрал меч и выбросил его, чем еще больше взбесил сына. Но и сам я тоже начал быстро закипать.
2
Вебер Б. Империя ангелов. М.: Эксмо, 2021.