Боливар исекая

— Так, с домом сирот пока всё, вернемся чуть позже, что у нас по порядку обращения в королевское управления города Самура?

Эти олухи подсунули мне бумагу по которой устанавливались часы обращений, сроки рассмотрения и всё даже выглядело прилично, но не было никакого ответственного лица и документооборота.

— Понятно, — скептически произнес я, — считаете себя самыми умными. Я вас насквозь вижу без заклинаний! Завести журнал обращений, фиксировать под роспись факт жалобы, обращения, выдавать просителю квиточек с номером жалобы и своей фамилией. Ответственный — архивист Дэнри Теннир.

Седой, благообразный дядька, раньше занимавшийся геральдикой, покорно кивнул.

— Так, — хлопнул я в ладоши, пугая этих канцелярских мух и придавая динамичность обстановке, — Сент Просанус к тебе зайдет вдова Мелама Тектоса, документы по боевой выплате за смерть при исполнении боевого долга готовы?

— Да, ваша милость, — робко ответил городской рекордер, мужчина сорока лет, с восемью детьми, скопивший работой городского писаря монеты для взятки на должность.

— Красавчик, — отметил его работу, — следующее, грамота для Рисы Саитаны с формулировкой «за похвальное магическое содействие при усмирении отступнической деревни, в результате которого сто сорок дикарей были отправлены на суд Создателей сразу и четырнадцать предъявлены жителям Самура»?

— Тоже готовы, ваша милость, нужна только ваша печать и подпись, — подсунул он мне большой лист с завитушками.

Я вчитался в него — не дай Создатели фамилию или имя переврет, Риса будет надо мной неделю потешаться. Но всё было хорошечно.

— Последнее, — я обвел глазами присутствующих, остановившись на городском чемберлене. — Доклад по трофеям из деревни отступников.

Вчера разбираться было лень. Я сдал пару сундуков с барахлом, что нашла Кая в деревне своему контролеру. Вельг, как мне доложили потом, полночи сидел с этой братией и считал золотые-серебряные, всякое барахло из товаров. Содержимое мельком я видел, не впечатлило: ну монеты, ну много, так это медные и серебряные, считать даже не стали.

— Ваша милость, — подскочил колобком городской казначей, толстенький мужик, за пятьдесят, бывший глава гильдии, по слухам, с северо-востока королевства. Переехал еще лет двадцать назад, потому что климат здесь получше, по его словам. — разрешите?

— Давай Агнар Маруда, — поощрительно кивнул ему, — порадуй меня.

Последнее было некой издевкой, от гоблинов особой наживы не было, от отступников я тоже ничего не ожидал. Товары если награбленные по мелочи. Вряд ли много золота, купцы его в больших количествах редко возят. Только если с крепким отрядом наёмников.

— Триста сорок медных, восемьсот серебряных, сто двенадцать золотых, книга магии Земли, артефактный щит вампиризма… начал он перечислять и меня приятно удивило такое начало.

Книга магии Земли давало магу по своей специальности возможность выучить заклинание. Какое — было рандомом. Мог и взрыв выпасть, и земляной шип. Дело случая. Артефактный щит возвращал хозяину принятый урон в виде очков здоровья в процентном соотношении. Был очень востребован у всяких танчиков.

— Хорошо, — принял я решение, — все товары, не принадлежащие пленным, вызволенных нами, раздать на реализацию соответствующим гильдиям под роспись. Книгу магии Земли забираю я, артефактный щит и монеты принять в городскую казну. Ответственный — Вельг Лекаменсгилле.

Вельг встал и стуканул кулаком себя в грудь. Да ладно, я же не его ярл. Не надо так грозно.

— На сегодня всё, — отпустил я их. — подготовить распоряжение о повышении жалования в три раза служащим городской администрации.

Это не от особой любви к чиновникам. На самом деле, содержались они на взятках, жалование их было раза в два меньше обычного ремесленника. Хочешь профессиональную работу — плати. Иначе, хоть обколи их пропагандой внутривенно — результата не будет.

Зашел в свой кабинет, приложил печать к грамоте для Рисы, полюбовался средневековой каллиграфией. Надо бы еще рамочку заказать и повесить в комнате.

— Джиро! — зычно я позвал своего «адьютанта».

В дверях возник Джиро Такаши, преданно поблескивая, овальными зрачками нечеловеческих глаз.

— Сгоняешь к Белдеру, скажешь, чтобы срочно в рамочку оформил грамоту, подождешь и приходи с грамотой в гильдию авантюристов.

— Так точно! — выдал он и умчался.

Я выглянул в окно. На гномоне тень падала к двенадцатичасовой отметке. Заберу Каю с тренировки и навещу Рису, как и обещал.

Во внутреннем дворике ратуши рыженькая бестия ловко металась между строем увальней, раздавая пинки и подсечки, ловко скользя между копий и небрежно отводя тычки мечом.

Я помахал рукой, подходя ближе, и она, отвесив прощальный шлепок последнему противнику, обратила ко мне раскрасневшую мордашку.

— Когда тело красивейшее оружие, а ножки словно идеальные ножны, — придумал я на ходу комплимент.

— Нормальный заход, — оценила Кая, — а знаешь, что оружие не будет другом, а вот друг может стать оружием.

— Аха, — сказал я, улыбаясь, — а еще хорошо иметь оружие, но не нуждаться в нём, чем нуждаться, но не иметь.

— С такими «меткими» выражениями, — поддела меня Кая, — во френдзону-то и попадают. Уйдут они и без возврата, года пригодные к разврату!

— Сила героя в его невинности, — принял я оскорбленный вид.

— Ох, — закатила глазки Аисаки, — мы не заслуживаем такого героя!

— Взгляда на тебя хватит, чтобы забыть о всех недостатках остальных, — польстил я.

— Любишь меня только глазами, — жалобно сказала Кая и коварно добавила, — но взгляд-то при этом твёрдый-же, да?

— Десять стальных големов из десяти, — подтвердил я, не моргнув взглядом. — Пойдешь со мной грамоту Рисе вручать? В восемь лет сходить в боевой поход не каждому герою удалось.

— Разумеется, — тотчас согласилась она, — я вот тут ночью вдруг подумала одну вещь.

Я мудро промолчал. Когда девушка думает одну вещь — это может быть что угодно. От попытки научиться игре на укулеле до купания в фонтане верхом на бонгурунгу. А это, та еще натуральная дикая свинья со скверным характером, зубастая и кусачая.

— Если ты просто рассказывал истории нам, и я получила единичку интеллекта, что будет если мы займемся этим самым?

Кая взглянула серьезно, хотя смешинки пульсируя в глубине её глаз, выдавали легкомысленность вопроса.

— Через годик узнаем, — я был невозмутим, — у меня было всего лишь одно сердце, и оно давно стало игрушкой в чьих-то ловких, умелых ручках.

Глава 40

Занятия для начинающих авантюристов вели обычно за зданием, во внутреннем дворике. Но зимой, хотя и в Самуре зима — понятие относительное, молодежь не морозили. Была учебная комната, с большой аспидной доской из сланцевой пластинки, закрашенной в зеленый цвет. Писали на ней обычным мелом: благо добра этого было рядом с горами Самура завались. Умельцы варили даже цветной мел, смешивая рассыпной кальцит с мареной или войдой. Эти растения, из которых делали краску, существовали и в этом мире. Краску перемешивали с рыбным клеем, формовали и продавали непризнанным гениям из уличных художников или желающим облагородить интерьер дома, двора. Продукция на любителя, но некий спрос существовал.

Бумагу делали в графстве Лавулина, рядом с Самуром, там у графа была бумажная мельница. Стоила она недешево, но десять листов выдавало в начале обучения гильдия. Считалось основы в такой формат влезут, а там, если дальше монстры не сожрут, подработка позволяла монеты на бумагу при желании выделить. Знаю, что Кая даже рисовала в своих конспектах. В реальном средневековье человек писал свои заметки, мысли в купленной книге, настолько бумага ценилась. Это в музее вы увидите средневековую книгу с чистыми полями. На самом деле, попав в гости и разреши вам хозяин взглянуть на свою коллекцию, вы непременно обнаружите на листе, среди разукрашенного рукописного текста и художественных миниатюр — каракули владельца. По типу: «вчера с корешами метали с крепостной стены барсука из баллисты, было весело.»