Шах и мат

Вот уродец. Шаров ушел, довольно улыбаясь, а мы почувствовали себя вывалянными в дерьме. Я быстро просчитал варианты последующего развития событий и обнаружил, что они не очень обнадеживающие. Вот проклятье.

— Что же будем делать, Сергей Иванович? — спросил я. — Они что, и вправду могут отстранить меня от участия?

Тренер упрямо покачал головой.

— Только через мой труп! — свирепо рявкнул он. — Не бери в голову, я все решу. Готовься к следующей партии.

Готовиться в дальнейшем, однако, пришлось без него. Сразу после обеда Муромцев куда-то уехал.

Я отрабатывал прошедшую с Трубецким партию вместе с Яковлевым, потом, когда ушел и он, остался в одиночестве и наблюдал за другими играми. Вечером, после окончания соревнований, я ушел одним из последних. Шаров иногда поглядывал в мою сторону, но помалкивал.

На следующий день я сыграл партию с другим соперником, Игорем Потемкиным. Мой тренер сначала отсутствовал, потом пришел к самому началу партии.

Игра получилась интересная, как, впрочем и все на этом турнире. Уровень игроков зашкаливал. Их сопротивление моим атакам было яростным и ожесточенным. Они бились до последнего вдоха.

Так и этот поединок, определяющий финалиста, тоже прошел в непримиримой борьбе. Потемкин играл белыми. Мы разыграли испанскую партию.

Из-за того, что я играл черными и уже второй день не получил никаких вестей от Даши, я поначалу впал в некоторое оцепенение и занял пассивную позицию. Потемкин воспрял духом и уже поглядывал на меня с превосходством.

За доской сразу просчитывается состояние противника. Он, видимо, полагал, что я устал или растерялся и поэтому меня можно спокойно добить массированной атакой. После некоторой подготовки, правда, не слишком основательной, Потемкин атаковал меня на ферзевом фланге.

К этому времени я приободрился и увидел возможность неплохой контратаки на королевском фланге противника. В итоге, мы начали борьбу на флангах, причем Потемкин слишком поторопился и оказался чересчур самонадеян.

Он начал атакой пешкой на мою пешку, выведя ее на клетку b4. Я не отказался от размена и мы потеряли по две пешки каждый, но мой фланг так и остался прикрытым слонами и ладьей.

Потемкин не отказался продолжить атаку и после его отчаянной попытки вскрыть мой ферзевой фланг ему пришлось отступить, потеряв в ходе боя еще две пешки и слона. Я тоже потерял пешку и слона, зато теперь мои две ладьи стояли рядом и получили возможность ударить через все поле по фигурам противника.

Из-за того, что мы слишком долго обдумывали ходы, над нами тут же возникла угроза цейтнота. Под таким давлением я обычно умею играть острее и навязываю противнику быструю схватку.

В этот раз из-за цейтнота я вдруг сумел стряхнуть с себя апатию и начал играть с отчаянным риском, лихо и бесшабашно. Нужные ходы и комбинации вдруг сами появились в моей голове. Я видел развитие партии на много ходов вперед и использовал это для достижения преимущества.

После невероятно динамичной схватки на ферзевом фланге и еще в центре мы оба потеряли своих ферзей и слонов. Остались только ладьи и кони. И еще по шесть пешек у каждого. Время продолжало давить.

Я тоже не остался в долгу и перешел в контратаку в центре. Сначала пешками. Бросил пешку на f5, провоцируя на размен впереди стоящую пешку врага. Потемкин принял вызов, впрочем, как и всегда.

Мы срубили пешки друг друга на ключевой клетке е4. Потом я поставил рядом коня, тоже на f4. Опять предлагая размен фигурами, на этот раз уже конями.

Ладно, Потемкин и здесь не отказался от обмена ударами. Мы потеряли еще по пешке и по коню. Продолжая контратаку, теперь я ввел в бой ладьи.

У нас остались ладьи и по одному коню у каждого. А борьба все равно только начиналась. Сейчас будет самая настоящая бойня.

После небольшой перегруппировки мы установили все четыре ладьи на линии b, как будто выставили друг против друга мощные пушки. Причем их разделила только пешка на b4.

На некоторое время ладьи оказались обездвижены и мы маневрировали пешками и оставшимися конями. Теперь все зависело от искусного использования коней, свободно скачущих между атакующих по центру пешек.

После небольшого обмена пешками на королевском фланге Потемкин пытался прорваться конем мне в тыл, но я вовремя выставил ладью.

Почти сразу же за тем я атаковал его сам ладьей и у нас произошел обмен конями. Я взял его коня ладьей, а противник взял моего коня своим королем, разгуливающим уже по центру поля.

В этом состояла его стратегическая ошибка. Все-таки, король должен давать приказы и стоять в углу, предоставив выполнять распоряжения другим фигурам. Например, мой все это время скромно оставался на g8.

Кроме того, свою ладью Потемкин использовал для атаки на мою пешку на g4. Я в это время успел перевести свою ладью на h5, в то время как вторая моя ладья стояла на b5. В итоге, они оказались на разных сторонах доски, как раз в прекрасной позиции для атаки вражеского короля, застывшего на f6.

Чисто по-человечески Потемкина можно понять, потому что мы оба продолжали действовать в цейтноте и противник просто погнался за удачно расположенной жертвой. Как я уже говорил, за моей пешкой на g4.

Защищаясь, я поставил шах вражескому королю, стоящему на f6. Он спасся на е7. Дальше началась превосходная охота за королем противника, напоминающая избиение младенца.

Моя ладья пошла b5-b7. Снова шах бедному королю Потемкина. Он ушел на последнюю линию обороны, мою линию, d8. Моя вторая ладья скакнула на h8.

Дальше уже можно было не играть. Вражеские ладьи стояли далеко. Одна на f4, все, что она могла сделать, это бесполезно шаховать моего короля, срубив мою ту самую пешку на g4.

Но даже это не спасло бы Потемкина от мата на следующем ходу. Потому что спасаясь от шаха, мой король одновременно вскрывал шаховый и матовый удар по королю противника. Понимая все это, Потемкин протянул мне руку.

— Красивый мат получился. Поздравляю.

При этом у него на скулах играли желваки и мне было понятно, каково ему стоило признать поражение. Я искренне пожал ему руку и сказал:

— Это была чертовски мощная игра.

Среди организаторов турнира моя победа вызвала небольшой шок. Теперь я пробился в финал и должен был играть с Грачевым. Если я выиграю и его, то стану чемпионом Москвы и смогу отправиться осенью на первенство СССР. А у чиновников от шахмат были совсем другие планы на чемпиона, как я понимаю.

Шаров долго совещался с другими судьями, но ничего не сказал, хотя арбитр и объявил меня победителем. Правда, сразу после этого он попросил меня не уходить, потому что у судейской коллегии остались ко мне вопросы.

Я сразу понял, что запахло жареным. Муромцев, как назло, к тому времени куда-то запропастился. Я искал его, и нигде не мог найти. Впрочем, ладно, вскоре я забыл и про судей, и про тренера.

Поскольку я, как всегда, зверски проголодался после игры, то тут же отправился в столовую подкрепиться. Когда я доедал второе блюдо, тушеную картошку с мясом, ко мне примчался Матвей.

Был он возбужденный и радостный и я решил, что приятель, наконец, расстался с Лизой. Об этом он постоянно мечтал в последнее время. Но нет, дело заключалось совсем в другом.

— Эй, дружище, — сказал он, хлопнул меня по спине, так что я едва не подавился куском ржаного хлеба. — Поздравляю. Я спросил у бабы Веры, как ты и предложил. Оказывается, к Дашке тогда действительно приходил ее двоюродный брат. Баба Вера его знает хорошо, он раньше и сам в этой общаге жил. И подарок они тебе купили в самом деле, шахматную доску, Дашка потом показывала, хвасталась.

Вот дерьмо. Оказывается, я и в самом деле почем зря обидел девушку.

— Да, вот такие пироги, дружище, — сказал Матвей, как ни в чем не бывало. — Что же ты так поспешил обвинить девушку? Надо было проверить факты. Ты извини меня, конечно, дружище, что я тебе это сказал, кстати. Я ведь хотел, как лучше.

Ну, еще бы. Я не стал ругать этого обормота, в этом не было смысла. Поспешно доел обед и собрался было лететь к Даше, наплевав на все комиссии, но меня перехватил помощник организаторов.