Зимняя война

Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц

Светлов – это монстр просто, они на лыжах вместе с десятком самых подготовленных диверсантов прошлись до посёлка Питкяранты этого, захватили там часового в плен и ушли не попрощавшись. «Сщас». Это был бы не Светлов ни разу. Это был бы какой-нибудь Темнов. Эти человеколюбы понаделали ловушек. Часть ноухавов им рассказал, вспоминая страшилки из телевизора про войну в Сирии и Чечне, Брехт. Детские игрушки с минами под ними, гранаты под трупами. Часовых было трое, одного с угловатыми капральскими лычками (Корпраали) забрали, а двоих с чистой совестью и погонами заминировали после умершвления и обезглавливания. Головы в руки вложили. Потом вокруг лагеря оставили несколько десятков растяжек. И вишенкой на торте – устроили сюрприз настоящий. Часовые они ведь не сами по себе стояли, они лагерь охраняли, где расположилось начальство егерей. Тех самых, которые остановили продвижение 168-й дивизии. Один батальон остановил дивизию. Почему не расстрелян ещё командующий армии за то, что не расстрелял командира дивизии? Ну, Мехлис на днях прибывает и расстреливать десятками командармов всяких начнёт. По крайне, мере так поступили в Реале.

Бог с ними, чем больше расстреляют, тем быстрее армия на нормальную армию похожа станет. Ещё бы заград-отряд пригнал с пулемётами, чтобы гнать 168-ю дивизию вперёд. Ведь в это время на линии Маннергейма другие идиоты командиры в лобовые атаки ведут и губят красноармейцев десятками тысяч. И это не гипербола. Именно десятками тысяч сейчас под Выборгом люди гибнут. В СССР тысячи дальнобойных орудий, миллионы снарядов. Дорогие игрушки. А бабы ещё нарожают.

Так, бог с ними. Светлов на все входы к десятку палаток и трём блиндажам привязал гранаты Ф-1. Пойдёт кто до ветру и проветрит мозги. Услышат кукушата взрыв и ломанутся из палаток. И … Как сказал Петруха в Белом Солнце: «Как долбанёт»? Как-то так. А вот, что товарищ Сухов ответил, Брехт помнил: «Это точно».

Разведчики привезли на лыжах пленного и в дивизии услышали имя финского командира, руководившего окружением Питкяранты – майор Аарнио Матти Армас «Мотти-Матти» (мастер котлов Матти), командир 4-го егерского батальона. Мастер котлов, значит?! Ну, ну. Там, где товарищ Матти учился, Светлов преподавал. А Брехт учебники писал. Надо сказать спасибо американскому Голливуду, каких только способов убить ближнего там не выдумали.

Из котла по «Дороге Жизни» прорвался первый грузовичёк и принёс новости и пару шедевров эпистолярного жанра.

Финские самолёты забрасывали лагерь 168-й дивизии листовками, в которых призывали рядовых красноармейцев сдаваться, а принесённое с собой оружие обменивать на деньги. Просто сногсшибательное предложение было танкистам: за танк предлагали 10.000 рублей. Бойцы, как уверял доставивший листовки лейтенант, конечно, смеялись над этими «творениями» финнов, но боевой дух в дивизии был на нуле.

Рычагов в паре со Скоробогатовым слетали на разведку. Финны посчитали себя бессмертными. По крайней мере, это выходило из того, что эти соколы в клюве после возвращения принесли. Они (финны) разбили лагерь буквально в сотне метров от позиции дивизии. Не всей, а той части, что вышла на дорогу из Питкяранты в сторону Сортавалы.

Товарищ окруженец, лейтенант который, почесал репу, когда ему Брехт задал простой вопрос «Когда?».

– Когда? Во сколько самолёт этот с листовками прилетает. И что за самолёт? – Брехт подозвал, стоявшего чуть поодаль, Рычагова, болтающего со Скоробогатовым, играли асы в воздушный бой на пальцах.

Чесал репу лейтенант, чесал и потом просиял. Дочесался, значит.

– Так, обедали мы! Выходит около двенадцати.

Брехт глянул на часы.

– Одиннадцать. Пал Василич, бери всех, кого унесёшь, и летите на юг. Самолёт не трогайте сразу. Пусть, если прилетит, то сбросит свои писульки, будет, с чем в туалет ребятам сбегать. А как улетать начнёт, так вы за ним на большой высоте прокрадитесь и аэродром уничтожьте. Переговори с Сашкой, он знает, как с зенитчиками бороться. Да и возьмите следующую партию наших листовок.

Ничего нового Брехт в третьей листовке писать не стал, просто подвёл итоги.

«Товарищи финские офицеры, за каждого убитого красноармейца будет убито сто финских военнослужащих. Я вам это обещал – я это исполнил. Два города разгромлены. Тоже слово держу. Сегодня будет уничтожен ещё один город. Убивайте своих генералов, посылающих вас на убой и сбегайте в Швецию или сдавайтесь представителям РККА.

Комдив Брехт – ужасный».

Слово красивое по-фински – Камала. (kamala).

Событие шестьдесят третье

Тактик должен знать, что надо делать, когда есть что делать, стратег должен знать, что надо делать, когда нечего делать.

Савелий Тартаковер

– Оборона посёлка Питкяранты организовывалась стихийно, части и подразделения 168-й дивизии, шедшие по дороге, строили оборону там, где они остановились, для непосредственной охраны себя. Всё это привело к тому, что район обороны теперь растянут вдоль дороги на два километра, а ширину имеет всего лишь метров пятьсот. Такая ширина обороны поставила дивизию в очень тяжёлое положение, так как противник простреливает его действительным огнём из всех видов оружия. Кроме того, была допущена ещё одна ошибка в организации обороны, высота «А», господствующая почти над всей местностью от озера до леса и представляющая из-за этого большую тактическую ценность, не была занята, а вторая высота – «Б» – немного восточнее, занималась недостаточными силами. Там пытались за камнями укрыться шестьдесят красноармейцев с одним пулемётом, и поэтому при первой же атаке противника была оставлена. Финны, заняв обе высоты, получил полную возможность в упор расстреливать людей, боевые и транспортные машины, наблюдать за поведением и действиями гарнизона. – Брехт ткнул карандашом в две точки на карте. Потом положил орудие труда всех стратегов и осмотрел присутствующих.

– Так нам они на один зуб. – Развёл руками майор Коломийцев – командир батальона танков БТ-7А, и показал какой, ткнув пальцем в первый премоляр, который 14. Сломал кто-то, так со щербиной и ходит.

– Так и есть. Там батальон егерей и то ли приданы несколько миномётов, то ли они входят в состав этого батальона. Плохо то, что прямо за их спинами и на запад непроходимые ни для танков, ни для нашей пехоты леса. Танки через вековые сосны не пробьются, а пехота завязнет в снегу, кроме всего прочего, это их леса, и у них полно бывших охотников, которые сейчас из себя изображают снайперов. Понесём потери. Зачем это?! И людей потеряем, и батальон этот полностью не уничтожим. Такой хоккей нам не нужен.

– А какой нужен, товарищ командир? – в хоккей в Спасске-Дальнем зимой играли. Коньки Брехт в Америке закупил.

– Там у них командир батальона этого 4-го егерского майор Аарнио Матти Армас «Мотти-Матти». В переводе с финского – мастер котлов Матти. Думаю, будет правильно, если мастер котлов погубит батальон свой в огненном котле.

– А мы причём тут? – присутствующий на совещании комдив Рычагов Павел Васильевич, кивнул на Скоробогатова.

– А вы парни – просто огонь.

– Ваня, ты яснее говори. В бой идём. – Рычагов вчера слетал на первый свой боевой вылет в этой войнушке и был собой крайне горд. Они проследили за наивным финским юношей, работником на ниве торговли советскими танками, который привёл наших истребителей к аэродрому подскока недалеко от Выборга. Там тридцать девять истребителей советско-японских уничтожили шесть самолётов, запас горючего и склад боеприпасов, а на обратной дороге свернули чуть южнее и прошлись по какой-то колонне грузовиков. Оказалось, везут боекомплект к линии Маннергейма. Мины, скорее всего. Взрывались машины эпически. Теперь комдив участвующий уже в четвёртой войне за три года опять рвался в бой, сидел, буравя карту алчным взглядом голодного вампира.

– Сказал же … Вы просто огонь. План операции «Огни святого Эльма» будет таким …