Зимняя война

Матушевский награду выдал, а когда Брехт на своё место сел, то Мехлис, присутствующий на этом мероприятии, шепнул Брехту, что эти два ордена товарищ Игнатий снял с собственной груди, так как понятно, никто ещё производство новых орденов в СССР не развернул.

После банкета, на котором, награждённый вместе с ними, полковник артиллерист всё пытался Брехта споить, Иван Яковлевич улучил минутку и спросил Мехлиса, когда ему назад двигать. И был огорошен.

– Не торопись. Сам товарищ Сталин хочет с тобой переговорить. Я ему про твои рации рассказал и про спирт, что ты в бензин добавляешь. Он заинтересовался. Сказал, что скоро вызовет.

Иван Яковлевич не то чтобы обрадовался, можно будет Сталину кучу советов про командирскую башенку и алмазы в Якутии надавать, наоборот пакостно на душе стало. Блюхер был любимчиком Вождя и где сейчас? Скоро ещё одного любимчика – Рычагова грохнут. Как там про избави бог от барской любви? Вслух, понятно, ничего не сказал, спросил, а что с дивизией.

– С дивизией? – Мехлис как-то долго и тяжело переключался, – А что с дивизией?

– Куда её пошлют после окончания польского дела? – не отставал Брехт.

– А это? Домой, наверное. Понятие не имею. А что?

– Лев Захарович, а можно отправить её в Петрозаводск. Прикомандировать к 8-й армии.

– В Петрозаводск? Вань, ты не темни. Говори прямо, я пока не пойму ничего. – И чёрными глазами смотрит.

– Хочу служить под командованием Штерна. Он сейчас назначен командующим 8-й армии, а руководство армии в Петрозаводске в Карелии.

– Вот как? – Мехлис подозрительно поглядел на Брехта, отошёл даже. – Значит, знаешь. Нда. Неожиданно. Хреново у нас с секретностью. Повоевать захотелось. Всё не навоюешься. Вон, ордена уже все на грудь не вмещаются.

– Повоевать не хочу. Хочу проверить дивизию в деле. Вы же в курсе, сколько всего у нас нового внедрено. Нужно все эти новинки в деле проверить. Может, не туда идём.

– А Халхин-Гол и Польша – это не проверка. – усмехнулся заместитель наркома в ордена новые ткнув пальцем.

– Нет, конечно. Это избиение младенцев. Нужен настоящий сильный соперник. Поляки вообще не воевали. Сдаются десятками тысяч в плен. Разве это война?

– А финны?

– Финны будут драться насмерть, и они будут биться на своей земле, а против нас первый раз будет генерал Мороз. Всё время был на нашей стороне, а теперь на противоположной. Если в наркомате есть шапкозакидательские настроения, и кто-то вам сказал про лёгкую прогулку, расстреляйте его сразу. Причём, на Красной площади и с объявлением, за что. Это наш главный враг. Шапкозакидатель.

– Развоевался. Ладно, комдив, я тебя услышал. Про Петрозаводск подумаю. Ещё есть вопросы и просьбы? – поскучнел заместитель наркома.

– Есть. Мне нужен Начальник Особого отдела в дивизию нормальный, не дурак. Третий месяц нет. И нужно отправить с Дальнего востока вторую часть дивизии. Там почти две тысячи человек. Колхозники и прочие не боевые части не нужны, а вот остальных нужно отправить в Петрозаводск, если, конечно, дивизию пошлют туда.

– Особист и пополнение. Хорошо. Я переговорю в наркомате с генштабом и Ворошиловым. Думаю, сильно никто против не будет. Твоя дивизия хоть и молодая, но из лучших. Ладно, Ваня, дела, празднуйте тут. Сильно не напивайся. Вдруг Сам прямо завтра вызовет.

Событие сорок седьмое

Зритель любит детективные фильмы. Приятно смотреть картину, заранее зная, чем она кончится.

Берегись автомобиля

Сидеть в номере гостиницы, особенно после того, как Скоробогатов отбыл в Западную Белоруссию, не хотелось, и Брехт решил, воспользовавшись тем, что в столице нашей Родины образовалось бабье лето, прогуляться. Вообще, если награды не надевать, то комдив РККА не так бросается в глаза, как генерал в будущем со своими лампасами на брюках. Стальная гимнастёрка, синие бриджи в сапоги заправленные, чёрные петлицы с танчиками и обычная фуражка со стальной тульей под цвет гимнастёрки. Ну, правда, рукава выдавали принадлежность к высшему командному составу. Имелись два шеврона из золотого галуна, нашиваемые на оба рукава выше обшлага. В Москве военных хватает, так что если на Брехта и оборачивались, то разве девушки. Душка военный идёт. Высокий и красивый. Ну, чуть лопоухий, так уши в этом деле не главное. Иван Яковлевич доехал на такси до Арбата и, увидел большую синюю тележку с мороженным. В тележке этой, среди битого льда, стояли бидоны с розовым, зелёным и кофейным мороженым. Его сухая похожая на повзрослевшую Гурченко женщина в белом халате намазывала на формочку и зажимала в две круглые вафельки. На вафельках красовались имена: Коля, Зина, Женя… При желании, можно было добавить самые разнообразные посыпки на эту кругляшку мороженного. Брехт купил себе розовую земляничную порцию и шёл, облизывая её, млея от удовольствия. Даже и не заметил, как ноги свернули чёрте куда, и он, спустя какое-то время, оказался возле своего двухэтажного домика, из которого его и повезли убивать. Стоял смотрел. Нет, никаких тёплых чувств. Просто старый обшарпанный сейчас дом с неухоженным газоном рядом. Даже скамейки, чтобы присесть нет. Нет ностальгии. Либо кончилась, либо ничего хорошего и не было. Одинокая старость, чему завидовать.

Постоял, забросил обёртку с подтаявшим мороженным в урну и пошёл прочь и, проходя уже мимо обнесённого забором здания, вдруг был остановлен незнакомой речью. Глянул на вывеску.

Твою же налево. Это не могло быть случайностью. Это происки Судьбы. Он ведь думал, что можно чуть подправить историю предотвратив передачу Вильно и части Виленского края Литве. Все в будущем рисуют карту Украины и рассказывают, что вот это Хрущёв подарил Незалежной, вот это Сталин, вот это Ленин с Троцким. Так и есть, взяли и собрали из русских земель, да ещё на этих землях провели просто драконовскую украинизацию. Сталин провёл. Людей с работы выгоняли в Донецке и Одессе, если языка не знаешь. Да, много чего делали. Не об этом. Литву точно так же по кускам собирали. Причём, за некоторые части платили немцам сумасшедшие по тем временам деньги. Так в январе 1941 года за малюсенькие Сувалки СССР заплатил Германии семь с половиной миллионов долларов. Интересно, между прочим, почему долларов, а не рублей или марок?! Но пока только 1939 год и 10 октября, то есть через неделю Сталин подпишет с Министром иностранных дел Литвы Юозасом Урбшисом договор о передаче Литве Вильно с приличной территорией в обмен на размещение на территории Литвы двадцати тысяч советских военнослужащих для защиты Литвы от вражеского вторжения. Первоначально Сталин требовал ввод пятидесяти тысяч, но литовцы упёрлись и только когда Сталин пригрозил, что и без договора всякого и передачи Вильнюса введёт войска и особенно после того, как начались политические митинги, организованные в Вильнюсе с требованием включения города в состав Белорусской Советской Социалистической Республики, литовцы пошли на этот договор.

10 октября, а сегодня четвёртое. А что если 9-го числа министра застрелить в Москве и, с кем он там ездит, с послом вместе. Как на это дело отреагирует президент Литвы Антанас Сметона?! Может ведь взбрыкнуть? Почему нет? И тогда Сталин выполнит свою угрозу и введёт войска без передачи земель и Сувалки тоже купит для Белорусси, а не для Литвы.

Брехт присел на лавочку в паре домов от посольства и стал смотреть на него и на народ, что вокруг ошивался. Милиционеры есть, а вон та парочка, которая изображает читателей газеты, это явно товарищи из НКВД. Понятно, охраняют и заодно присматривают за литовцами. На дом, что стоит напротив посольства, не забраться. И вид оттуда не даст нормально прицелиться. Так удачно, как во Франции получилось, не выйдет. Да ещё и уйти потом не просто будет. И милиционеры и читатели сразу дом окружат. К тому же, у него нет снайперской винтовки. Вообще, никакой винтовки нет. И сомнительно, что её можно просто достать в Москве. Ружьё может и можно купить, но там документы необходимы. Нет. Только пистолет остаётся. У него в кобуре, к счастью, вполне себе необычный пистолет. Кольт М1911. Это не ТТ. Могут ли сейчас провести баллистическую экспертизу, не известно, но вот с М1911 у сыщиков из МУРа точно ничего не выйдет. Нет у них на этот пистолет картотеки. Он подпольно ввезён через китайских контрабандистов. Оружие очень распространённое. Не за что будет зацепиться.