Тысяча слов

– Лидун! Иди сюда! – крикнул парень. – Сбегай к Тай. Я там корзинку оставил для этой.

– Тебе сказали – ты и иди! – ответила девчонка и показала парню язык.

Тот только рукой махнул.

– Ну пускай голодная ходит. Я потом Глебу все расскажу. Как было. И получишь от него на орехи.

Лида скрестила на груди руки и смешно надула щеки.

– Давай я за огнём посмотрю, а ты сходишь?

– Успела с отцом поругаться уже? – догадался Янек, и Лида покаянно закивала. – А вот нечего чепуху языком молоть. Иди вот теперь. А то я все Тай расскажу. И бате твоему заодно.

Девчонка тяжело вздохнула, но направилась к двери.

В комнате тем временем стремительно теплело. Янек подкинул ещё дров и поставил ведра на плиту.

– Ты не стесняйся, в общем. Если что меня зови. Ой! – парень прикусил язык и покраснел до самых ушей. – Ты это, прости. В общем, я заходить буду. Печь топить. Дрова там. Воду носить. Разберёмся.

Кивнула.

– Меня Янеком зовут, а ты Карина значит. Ну будем дружить, Карина.

Улыбнулась и снова кивнула.

Когда вода достаточно нагрелась, Янек вылил оба ведра в купель. Потрогал рукой и с сомнением посмотрел на меня.

– Горячая. Холодной налить?

Замотала головой.

– Нет? – переспросил парень, – ну тогда ладно. Я вечером ещё зайду. Воду вылью.

Стоило ему выйти из дома, как я метнулась в спальню, сняла грязные штаны, в этот раз просто оставив их на полу, схватила чистую сорочку, полотенце и отправилась в купальню. Торопливо стянула рубашку, белье. Распустила косу и забралась в купель. Вода показалась мне обжигающей. Но я так давно не сидела в горячей воде, что только зашипела, погружаясь по самую шею. Облокотилась головой о бортик и прикрыла глаза. Я чувствовала, как в тепле оживают мышцы, как от простого касания начинает гореть кожа. Кажется, я слышала неторопливые шаги за дверью, но меня никто не окликнул. Тщательно промыла волосы, поднялась, кутаясь в большое полотенце. Просушила волосы и собрала их в узел на затылке. Надела на еще влажное тело чистую рубашку.

Глеб сидел за столом. Стоило мне войти, как он посмотрел на меня, широко улыбнувшись, а в светлых глазах снова показались всполохи уже знакомой мне тьмы.

– Детка, ты изумительна! – проговорил мужчина.

Я вздрогнула. Прикрыла руками широкий вырез на груди, под взглядом Глеба почувствовав себя обнаженной.

– Я забежал узнать, как ты здесь устроилась и предупредить, что Таис ждёт нас на ужин. Но у тебя ещё есть время отдохнуть. – Он посмотрел на меня, ожидая реакции, а когда ее не последовало, сообщил: – Лидун принесла молока и сырных лепёшек. Ешь. И поспи, если получится. Ужин часа через три. Не раньше. Я пришлю заранее кого-нибудь.

И он поднялся и вышел, не дожидаясь моего ответа.

В спальне на комоде я нашла деревянный гребень. Тот самый, подаренный мне в нашем походе. Снова распустила и тщательно расчесала влажные волосы, заплела две свободные косы. Нашла кружку и налила себе молока. Съела, почти не чувствуя вкуса, ещё тёплую лепёшку. И, немного подумав, застелила постель. Глеб просил отдохнуть. А я целую вечность не спасла в кровати. Стоит ли говорить, что сон пришел мгновенно?

Ужин в форпосте прошёл на удивление спокойно. Меня разбудила Лидия, смешно поцокав языком и сообщив, что такими темпами я просплю все на свете. Я только улыбнулась девочке. Схватила первую попавшуюся под руку юбку, но Лидун вырвала ее у меня из рук.

– Эта на каждый день! – возмущенно воскликнула девочка. – Ты разве не видишь?

Признаться, я не видела. То ли освещение в доме было не то… Но на самом деле, я просто не обратила внимания, что вторая юбка была более мягкой на ощупь. И более тонкой.

Послушно отложила первую и надела вторую. Лидия и не думала выходить. Уселась на сундук у двери и смотрела, как я одеваюсь. Нижнюю сорочку я снимать не стала. Только туже затянула ленты на лифе. Сверху надела рубашку с воротником-стойкой и застегнула мелкие круглые пуговички все до последней. Лидия одобрительно покачала головой, заметив, что к выбору рубашки я подошла более тщательно.

– А ты красивая, – тем временем произнесла Лидун, и я подняла на неё удивлённый взгляд. – Мама, правда, сказала, что ничего особенного, – продолжила девочка. – Папа вечно таких таскает в казармы в общине. Но тут даже Янек с ней не согласился.

Пальцы, переплетающие косы, задрожали. Таскает, значит! А мама терпит…

Лидия смотрела на меня с затаенным интересом, явно ожидая реакции. Но ее не последовало. Я не могла ей ответить! Тысяча слов вертелась у меня на языке, но я не могла произнести ни одного. Магистр Риммус гордилась бы моей выдержкой!

Не дождавшись ответа на свой выпад, девчонка фыркнула недовольно и выскочила из спальни, оставив меня в одиночестве.

К форпосту мы подошли в сумерках. На долину медленно опускалась ночь. Совсем не так, как в Заповеднике. И я не слышала привычного скрежета перехода, не ощущала стены. Здесь было тихо. Как в Цитадели.

В просторной комнате, как две капли воды похожей на такую же в моем временном жилище, стол был накрыт на троих. Когда мы вошли, Таис стояла у окна, повернувшись к двери спиной. Глеб с бокалом в руках застыл рядом с ней и что-то терпеливо объяснял. Лидия тихо ойкнула за моей спиной и отступила к выходу. Я остановилась на пороге, ожидая, когда на меня обратят внимание.

– Глеб, дорогой мой, мы уже не одни, – услышала я голос Таис. – Карина, прошу, не стой на пороге.

Егерь обернулся.

– Ки…Карина! – голос его звучал немного хрипло. – Рад тебя видеть. Надеюсь, ты отдохнула?

Вежливо кивнула в ответ.

Глеб помог мне и Таис устроиться за столом, и только потом сел сам. Собранный. Внимательный. Две верхние пуговицы его кителя были небрежно расстегнуты так, что становился виден белоснежный воротничок рубашки. Он явно чувствовал себя свободно, но бдительности не терял.

– Карина, милая! Тебе удалось отдохнуть? – спрашивает Таис, и я против воли проникаюсь к ней симпатией.

Лёгкий кивок в ответ.

Тушеное мясо в глиняных горшочках было изумительно. Как и еще горячий хлеб. Я ела медленно, прислушиваясь к неторопливому разговору за столом, время от времени поднося ко рту бокал с терпким красным вином. Такое в Цитадели пили только горячим. Но не здесь. Глеб и Таис вели вежливую беседу о последних новостях. У кого-то родился сын. У кого на охоте ранен муж. Кто-то вынужден вернуться в общину. Глеб упомянул Северный форпост, Таис ответила знакомой им одним шуткой. А я смотрела в окно и пыталась осознать, что где-то там есть другая жизнь.

Четыре закрытых города и около десятка общин, окруженные стеной или океаном. Вот что такое Конфедерация. В самом сердце ее находится Цитадель. Только дорог к ней нет. Все дороги Конфедерации, без исключения, начинаются в общинах, проходят через КПП городов и заканчиваются в Резиденциях или, как их называют охранители, форпостах. Их тоже четыре. И только из них переходом можно попасть в Цитадель. Но никто никогда не говорил мне о том, что за стеной есть поселение. А оно есть.

Из задумчивости меня выдернул возглас Глеба.

– Тай, поверь, этот разговор ни к чему не приведёт!

– Что значит – не приведёт?

– Я уже сказал тебе, что иду за Климом. И до моего возвращения Кира побудет здесь. А потом мы уйдём.

– Куда? Вам некуда идти, мой мальчик!

– Обо мне не беспокойся. Лерой гораздо быстрее найдёт нас, если собрать всех в одном месте, Тай. Лерой не дурак. И рано или поздно он возьмёт след.

– Ты собьешь его со следа, Глеб. Так было всегда. – Таис хищно улыбнулась.

Глеб промолчал. Только посмотрел на меня внимательно, словно решая в голове важную задачу. Я отсалютовала ему бокалом, показывая, что внимательно слушаю.

– Послезавтра я возвращаюсь в Северную общину, – произнес он наконец, по-прежнему глядя на меня. – До моего возвращения ты побудешь здесь. А потом мы покинем долину.

Медленно кивнула, показывая, что поняла.

– Ты – ритор Рим, я права? – прозвучал самый главный вопрос.