Страница 85 из 104
— Ты убийца! Ты хотел убить Азубуика! — со всех сторон слышались крики тинуваку.
— Что вы несёте? — закричал Экене. — Я был в Париже!
— Ты выпустил две стрелы в нашего вождя, а когда понял, что не добил его, то сбежал последним трусом! — воскликнул соплеменник.
- Убийца! Убийца! — слышала Софи. Пока она пересекала океан, но немного подучилась от Экене и Пьеру языку тинуваку. Но знания языка у неё были очень скудны, она не могла даже связать нормально предложение и не забывала все слова.
— Переведи мне, что они кричат! Я не понимаю, — попросила она Пьера.
— Я понимаю не меньше тебя, — ответил потрясённый Пьер.
Софи окинула взором гневным тинуваку.
— Ты говорил, что тинуваку никогда не причинят никому вреда.
— Я так говорил несколько лет назад, когда был ребёнком, — поправил её Пьер.
А толпа всё кричала и грызлась.
— Перестаньте ругаться! Позовите старейшин и вождя, пусть они вынесут наш приговор! — остановил кто-то шум.
Толпа замолчала и расступилась. Спустя минуту появилась важная делегация из старейшин, которую возглавлял по традициям племени вождь.
— Этераяма? — прокашлялся Экене.
Ненмарди, бывший приятель Экене гордо шёл впереди. Его тело и одежду украшала яркая красная краска, голова была увешена перьями. Всем видом Этераяма показывал величие и гордость. Старейшин вместо привычных восьми оказалось девять. Сгорбленный Азубуик, постаревший за четыре с половиной месяца на десять лет, опирался на палку, в груди возле сердца на животе красовались две большие раны от стрел.
— Думал, ты с концами сбежал? — свирепо поприветствовал соплеменника Этераяма. — Знал же, что по головке не погладят, зачем же припёрся? За Токи? — проорал он. Произнеся имя девушки, все вены вылезли на лице нового вождя.
— Что произошло? — проговорил Экене.
Этераяма усмехнулся.
— Это мы у тебя спрашивать должны. Зачем ты хотел убить Азубуика, когда мы отправились на ежегодную церемонную охоту к Коолже?
Экене отпихнул от себя брата и сестёр и вплотную подошёл к соплеменникам.
— Я его не трогал!
— Кто же стрелял из твоего лука твоими же стрелами возле границы с Гаапи? Только не говори, что я, — засмеялся вождь. — Подайте-ка мне лук и стрелы.
Один из старейшин поднёс ему лук и стрелы. Этераяма помахал ими перед лицом Экене.
— Твои? Эти стрелы вытащили из Азубуика, а этот лук нашли брошенный в траве.
Экене ничего не понимал. Этераяма держал лук его покойного отца, без которого Экене никогда не выходил на охоту. Стрелы тоже были его, разрисованные единственным неповторимым орнаментом во всей деревни.
— Это моё, — сказал уверенно и бесстрашно Экене, пытаясь держать все эмоции в себе. — Но не я пускал стрелы в Азубуика. Я искал свою сестру Мики.
— Сестру искал, — буркнул Азубуик, не скрывая злобу, и подошёл к Экене. — Всё это время она была в Нолошо и Тинуваку.
Его вид был плачевен. Стрелы чуть не проткнули сердце и задели важные органы, Азубуик едва мог стоять, не говоря уже о том, чтобы ходить и исполнять обязанности вождя.
— Как же ты, гнида, объяснишь своё внезапное исчезновение?
— Мне пришло письмо о смертельной болезни Пьера, — махнул Экене рукой на брата. — Но его послал кто-то другой. Кто-то из Тинуваку. Я уверен, что это Этераяма.
Вождь раздался в диком смехе. За ним прокряхтел Азубуик.
— Экене, ты хоть слышишь, как по-детски глупо звучат твои выкрики? Я послал тебе письмо? Я писать не умею. У нас никто в Тинуваку не умеет писать, кроме тебя и Бохлейна. Лучше обвини в своей трусости старика Бохлейна, который пятый день с постели не встаёт. — Этераяма не переставал ржать. — Как же удачно к тебе письмо пришло, именно в тот день, когда из порта уходил корабль. А ничего, дружище, что последний корабль, на котором могло быть твоё якобы письмо заходило к нам в порт пятнадцать дней назад?
Экене казался хладнокровным и невозмутимым. “Я должен держать себя в руках”, — научила его революция.
— У меня есть свидетели — двое детей из племени Нотцая, по чьим следам я шёл два дня в сторону водопада. И Токи.
Лица Азубуика и Этераямы перекосились в миг.
— Токи… — прошипел молодой вождь и затем изрёк. — Те дети, про которых ты говоришь мертвы! Их задушили в тот же день, когда исчез ты! Даю голову на отрез — это твоих рук дело.
Детей убили! Экене содрогнулся. Он с ними провёл два дня, искал их, готовый пожертвовать собой, на неизвестной земле. Пьер не заметил, как прижал к себе Софи. А Этераяма продолжал говорить:
— Ты свалил всё на невинных детей, а потом просто избавился от них, чтобы не проболтались они. Но плохо у тебя это получилось. Почему же ты не отвёл детей домой к мамам и папам, если с ними был? Почему ты без лука с такого длинного и опасного путешествия вернулся? Не говори мне, что его дома оставил. Не поверю.
Никто из двух братьев не мог осмыслить всё услышанное. Софи так ничего и не знала. Пьер перестал ей переводить слова тинуваку, пытаясь самому в них разобраться.
— Приведите ко мне Токи! Она-то … — голос у Экене задрожал. — Жива?
— Жива! — гаркнул как собака Этераяма.
— Я хочу видеть Токи. Она подтвердит мою невиновность.
Азубуик засопел недовольно.
— Приведи Токи, — сказал он своему помощнику.
Девушку приволокли довольно скоро. Её держал тот самый помощник и ещё один из друзей Азубуика, видимо, который охранял её и не давал подойти к вернувшемуся Экене. Пьер оглядел подругу своего детства. С Токи он встречался два года назад. Тогда она не была такой опухшей от тяжких тревог за судьбу Экене и племени. Она осунулась и потолстела.
Экене обомлел.
— Токи, ты…?
— Экене, я ношу твоего ребёнка, — прошептала Токи. — Та ночь не прошла без следа.
На него внезапно обрушился удар Этераямы. Экене пошатнулся, его поймали Пьер и Коу, не дав брату упасть. Но Экене пребывал в оцепенении.
— Ненавижу тебя! — закричал хрипло Этераяма. — Токи должна носить моего ребёнка! Она должна быть моя! Ты не достоин Токи! Я люблю её!
Токи бросилась к Экене, но друзья дяди крепко её держали.
— Этераяма, не трогай его! Дядя, тинуваку, Экене не убийца! Я была с ним! Он не стрелял в дядю! Клянусь великим Сюолун!
— Замолчи, нечестивица! — заревел на Токи Азубуик. — Не смей клясться великим Союлуном. Я не собираюсь быть проклятым из-за твоих грехов. Ты ещё выгораживаешь этого предателя, который пытался убить меня, твоего приёмного отца!
— Эй, довольно языком трепать! — выкрикнул один из тинуваку. — Исполните приговор и не возитесь с этим поганцем.
— Вы не посмеете! — загородили Экене брат Коу и друг Баако.
Но они быстро были заглушены толпой. Внезапная защита Экене заставила нервничать Этераяму, надо действовать быстро, пока остальные не встанут за Экене.
— Я, вождь, желаю твоей смерти, — заявил он. — Но большинства тинуваку хотят обойтись изгнанием и даже помиловать тебя. Я посоветовался с соплеменниками и принял решение на основе наших общих желаний. Твой приговор — изгнание. Но сперва, — Этераяма слащаво улыбнулся, — тебе выколют глаза. Одно изгнание — это слишком мягко.
Друзья Азубуика отпустили Токи и вместе со сторонниками Этераямы кинулись на Экене. Друзья загородили его, сзади на разгневанных соплеменников, готовых исполнить свой приговор, обрушились же, кто защищал Экене.
— Надо бежать! — первым оживился Пьер. — На лошадей!
Он быстро помог залезть в седло Софи и усадил Экене, который до сих пор пребывал в окаменении.
— Поехали, пока тебя не ослепили!
— Стой, а Токи? — очнулся Экене.
— Её никто не тронет, папаша, — ударил коням брата Пьер и тот помчался вопреки воле хозяина.
— Они удирают! — закричали тинуваку.
Люди взялись на луки, стрелы, но наездники были уже далеко. Они гнали лошадей так, что те выбивались из сил. Только возле Нолошо они позволили животным перейти на шаг.
***
— Алуани, Сюолун, почему вечно я? — сидел за столом в доме у Пьера Экене и пытался всё переварить. Софи дала ему стакан воды, но друг отшвырнул стакан на пол, разбив его.