Страница 75 из 104
— Отец, мама, одумайтесь, — предрекающее сказал Денис. — Отец, ты убил человека. Ещё хочешь?
Эмиль и Бертина были заняты приготовлением к бою. У них не было времени лишнего, чтобы тратить его на разъяснения сыну. Неугомонный Денис обратил на себя внимания старика, который опознал сына генерала.
— Парень, твои отец и мать сделали свой выбор. Каким бы неправильным он был с твоей точки, это — их осознанный выбор.
Подкрепление правительственных войск не заставило себя ждать. Сам генерал де Роллан приехал, чтобы лично отмстить за смерть сына. Революционеры были во все оружие, прячась за оградительными сооружениями.
— Пли! — раздалась команда генерала.
Революционер, сидевший ближе к всех к солдатам, высунул голову из-за укрытия и дико закричал своим:
— У них пушка! Они взяли пушку!
И как только он прокричал последние слова, пушечное ядро вырвалось из дула и разбило баррикаду в щепки.
В ушах у Дениса завыло, небо перевернулось с землёй, град обломков и камней от стен здания посыпался на него. Какие-то странные голоса слышались в ушах. “Я умер?” — пронеслась мысль. Он попытался пошевелись рукой. Получилось. Денис разгреб обломки руками и вылез наружу. Из головы текла кровь. Баррикада была разрушена.
“Где мама, отец?” — содрогнулся он.
— Слава Богу, ты жив, сынок! — две пары рук обняли Денис.
Родители были живы. Они, как и Денис, находились в самом конце баррикады. Те революционеры, что были у границы, погибли на месте. Выжившие приходили в себя. А солдаты и генерал с гордым видом взирали на них. Генерал приложил к глазам бинокль, чтобы получше осмотреть бунтовщиков.
— Так кто убийца моего сына? — спросил он у солдата, который сбежал с поля боя час назад.
— Вон тот, с серьгой! — махнул солдат рукой на хозяина кота.
Юноша тот выжил, Денис помог ему выбраться из-под обломков и подняться на ноги.
— Я вижу его, вижу его серьгу, — зло сказал генерал.
Он смотрел на Дениса.
Генерал достал револьвер и нажал на спусковой крючок.
— Неет! — разнёсся по всей разрушенной баррикаде и за её пределами женский голос.
Две тени выскочили перед Денисом и заслонили его своим телом. Он мог только широко раскрыть глаза, два тела повалились на него. Денис потерял равновесие и упал вместе с ними.
Всё произошло в мгновение око. Бунтовщики в один голос закричали: “Вперёд!”. С двух сторон доносилась стрельба из револьверов и ружей.
Денис лежал под телами отца и мамы. Он вылез из-под них и взглянул на родителей. Пуля разорвала матери одежду и оставила дыру в сердце, у отца была прострелена голова. Родители не дышали, их пульс невозможно было уловить.
— Спасибо вам за всё. И простите меня, — прошептал Денис дрожащим голосом, из глаза сочились слёзы.
Он поцеловал маму, а затем отца. В последний раз.
Поблизости лежало ружьё Эмиля. Денис взглянул на него, взял и швырнул куда подальше. Желания мстить у него не рождалась. Он не собирался воевать. В конце концов, отец и мать сделали свой выбор.
========== Глава 19. Революция. Часть 3 ==========
27 июля. Девять часов вечера.
Софи побывала везде, где можно. Жерара нигде нет. Она обыскала места скопления военных, забегала к нему домой, но приятеля не находила. Софи искала и Пьера. Она перерыла не одну баррикаду, но любимый затерялся как и друг. Она спрашивала у прохожих и бунтовщиков, не видел ли кто Уэйта Барре, но никто не слышал это имя. Выстрелы затихли, но только на время. Ещё несколько часов назад они не прекращались. Брусчатка валялась тут и там, кирпичи лежали в разбитых окнах, стены и деревья покрылись пулевыми отверстиями. Тротуары были завалены трупами. Веяло повсюду смертью. Раненые молили о помощи, Софи пришлось забыть о друге и любимом. Больницы были переполнены. “Это только начало”, — осознавала она.
В одной из палат лежал израненный юноша-солдат. Софи ужаснулась, когда взглянула на него. Лицо превратилось в сгусток крови от камней, в которые в него кидали, в руке застряла пуля, нога была изрезана штыком. Софи не могла спокойно смотреть на него. “К этим людям присоединился Пьер?” — не понимала она. Состояние юноши было ужасным. Софи сделала всё возможное, что было в её силах, чтобы спасти его. Со спокойной душой она передала его более профессиональным врачам — нужна была ампутация ноги. Попытка удержать страну в старом консервативном потоке закончилась началом новой хаотичной и, возможно, прозябающей в нищете и скорби, жизни для одного человека. Вот она — цена за подчинение приказу.
Когда Софи выходила из палаты, в больницу ворвался солдат.
— Можно увидеть друга? — закричал он и тут же изменился в лице. — Софи? Здравствуй.
— Здравствуй, Жерар, — ответила Софи. Она замолчала и вздохнула, не зная, что говорить. Ей хотелось задать столько вопросов приятелю. Но сейчас не время для личных выяснений. — Твоего друга везут на ампутацию ноги, — сказала она сдержанно и холодно, как и подобает врачу. — Не переживай за него. Главное, он жив.
Жерар с гневом четырехнулся, ярость так и пыталась выйти наружу. Но нельзя предаваться эмоциям — это не подобает солдату. Софи не хотела его беспокоить, она понимала, что творится у него на душе. Но долго она не смогла находиться в других палатах, когда Жерар засобирался уходить, Софи выбежала к нему.
— Жерар, уходи. С тобой может произойти то, что случилось с твоим другом.
— Я знаю. Но это мой выбор, — ответил он.
Жерар вышел из больницы, Софи бросилась за ним.
— Выбор? Тебе отдали приказ — ты его выполняешь. Ты сражаешься за чужие интересы, ты марионетка, живое оружие.
— Может быть. Но таков мой выбор. Я знал, что мне придётся выполнять любые приказы, когда поступал на службу. Я понимаю, что меня могут убить.
— Но тебе надо убивать!
— Да. Но такова расплата за сохранение порядка. Софи, — Жерар повернулся к подруге, — мы, люди, каждый день совершаем выбор. Подчинение приказу это тоже выбор. Я ведь мог теоретически отказаться сегодня выходить за службу. У меня возникла бы гора неприятностей, но я мог это сделать.
За углом больницы Жерара ждали сослуживцы. Даже когда их тяжелораненый товарищ лежал на койке, они несли службу — патрулировали город. Софи не отставала от Жерара. Она не могла позволить ему оказаться рядом с другом. Но Жерар уже не слушал Софи — он ей всё высказал. Сослуживцы тихо посмеялись над другом и сказали, что их отряд направляют охранять пороховой завод от мятежников. Софи стояла рядом и всё слышала. Жерар измученно вздохнул:
— Ребята, вы идите. У меня возникла заминка. Мирная жительница карты попутает посильнее бунтовщиков, если я не избавлюсь от неё.
— Удачи, — хихикнули солдаты за спиной.
Жерар и Софи остались одни. Жерар был хмур и зол. Он схватил её за руку и потащил.
— Куда ты меня ведёшь?
— Отдам я тебя твоим родственникам Брюне. Уверен, узнав, с кем и куда ты собралась пойти, они тебя под замок посадят. Уходить из службы я из-за тебя не намерен, а смерти я твоей не хочу, — с горечью сказал он последние слова.
Жерар держал её крепко, не давая ей вырваться, он почти бежал, желая поскорее отвести Софи в укрытие. Мятежники могли выскочить в любую минуту, а у Жерара была только двустволка с собой, чтобы защитить Софи и себя. Она чувствовала, как напряжён её друг. И виной этому она. Софи больше не могла молчать.
— Жерар, я всё понимаю. Понимаю, почему ты был так мил со мной в начале года, почему ты прятался от меня. Я знаю, ты любишь меня, хочешь, чтобы я была с тобой, а не с Пьером. Но я…
— О чём ты?
Жерар остановился. Его взгляд выражал недоумение.
— Не притворяйся, будто ничего не понимаешь, — слегка подняла голос Софи. — Ты любишь меня. Думаешь, я не замечала, как ты парил, когда встретил меня после долгой разлуки? Как ты нежен и мил был со мной? Я всё видела.
— Что за бред ты несёшь? — воскликнул Жерар. — Это ты в меня влюблена! Бегаешь как собачка, бросаешься на шею. Когда мы впервые увиделись, я подумал, что в постель ты меня сейчас затащишь и изнасилуешь. Софи, ты мне дорога, но только как близкий друг, с которым я прожил лучшие свои года.