Нельзя влюбляться

— У тебя на него зуб, что ли?

— Не нравится он мне, думаю, этой причины достаточно, чтобы ты, наконец-то, поделился со своим другом подробностями вашего путешествия?

Ремцов, конечно, тот еще жук. Умеет поднажать в нужный момент, чтобы выведать всё, что его интересует. Ему бы не финансовой грамоте учиться, а в сыщики идти — раскроет даже самое сложное дело.

Делать нечего, присаживаюсь рядом со Львом и выкладываю ему всё под чистую. Единственное, опускаю такие мелочи, как свои смятенные и противоречивые чувства, что возникли у меня по отношению к Зое под конец дня. И про случай с поцелуем на заправке тоже ничего не говорю. Тут бы сначала самому во всем разобраться, а потом уже другу душу изливать.

— Ну и дела! — присвистывает Рем, когда я заканчиваю свой рассказ. Он слушал очень внимательно, лишь изредка вставляя свои комментарии. — Я бы на твоем месте оставил этого Стаса в чистом поле. Для профилактики.

— Ты чего так на него взъелся?

С подозрением вглядываюсь в лицо друга. Может быть. я просто чего-то не знаю, уж больно Лев заострил свое внимание на белобрысом.

— Да говорю же — не нравится он мне. И отработку мне назначил, из-за чего тренер пригрозил скамейкой запасных.

Говорит это и с силой пинает камешек, лежащий на асфальте, от чего тот отлетает с громким стуком к стене гаража. Да, кажется, у всех всё не слава богу. Даже у всегда позитивного и безбашенного Ремцова.

— Да не парься, Рем, уйдешь на скамейку запасных — игру сольют в первом же тайме.

— Не думаю. Там какого-то игрока взяли, говорят, за ним все универские клубы Сибири охотились.

— Ну сказать я тоже много чего могу.

Замолкаем на некоторое время, каждый утопая в своих мыслях. Впервые чувствую себя таким… разбитым. Вроде бы ничего катастрофически страшного не случилось, но на душе кошки скребутся, стоит вспомнить дрожащие губы Рощиной и её взгляд, полный самой чистой ненависти.

Уже жалею, что впрягся во всё это. Ну в спор с Ремцовым.

— Кстати, что там с выхами? — интересуется Лев, словно вспомнив о том же, что и я. — Все в силе?

— Выхи? Черт, да уже и забыл про них.

— Ну репетиция уикенда у вас вышла зачетной, — усмехается друг, очевидно имея в виду наши с Зоей приключения у черта на куличиках. — Но если что, я нашел то, что ты просил.

— В смысле?

— Да, Яр, соберись! — не выдерживает и смеется Лёва, по-дружески хлопнув меня по плечу. — Ты же просил найти что-нибудь а-ля заброшенный домик дедушки?

— Бабушки, — поправляю я автоматом, вспоминая рассказы Зои о летних каникулах у бабушки в деревне.

— Да один фиг. Короче, нашёл я его, помнишь, у меня была тетка, у которой мы как-то стырили пачку сигарет?

— Ага, конечно, помню. С тех пор как отшибло.

— Во во, и у меня так же! Так вот, она укатила во Францию на постоянку, а маму мою попросила помочь с продажей старого дома отца. Правда, мама говорит, что этот сарай никто не купит, но ты же знаешь на каком уровне у нее находится планка к подобным вещам?

— Да, знаю, — не могу не улыбнуться другу.

Мама у Льва хорошая, душевная, слов нет, разве что тяга к роскоши у нее слишком сильная. Нет, обходятся они, конечно, без золотых унитазов, однако любит Лёля Раисовна лишний раз засветиться понтовой вещью. Такая вот слабость у неё.

— Но ты бы видел вид, я как-то был там в детстве — думал, что попал на Байкал.

— Дом на берегу озера?

— Ага. Короче, твоя ботаничка будет в восторге. Считай я тебе сам подсобил в нашем споре? — подмигивает Лев, при этом разглядывая меня очень внимательным взглядом. — Всё же в силе, как я понимаю?

— Да, да, — отмахиваюсь я, не желая сейчас поднимать еще и этот вопрос.

Мне нужно время, чтобы всё обдумать, слишком много всего произошло между мной и ботаничкой, и в то же время, вроде бы всё осталось на прежнем уровне, а то и хуже — наши стычки с каждыми разом становятся всё острее, мысли путанее.

— Я поеду с вами, кстати.

— Это еще зачем?

— Да мать просила забрать там кое какие вещи, прежде чем дом будет выставлен на продажу.

— Без проблем. Так даже лучше.

Потому что оставаться наедине с Зоей с каждым разом становится опасней. Но вслух ничего не говорю.

Тимур

Весь вечер думаю о Зое, о нашей предстоящей поездке. Согласится ли она вообще куда-то со мной ехать после того, как я так жестко облажался в прошлый раз?

Есть ли у меня хоть какой-то план на тот случай, если она откажет?

И дело тут вовсе не в нашем со Львом споре, нет. Я просто хочу… загладить свою вину перед ботаничкой.

Реально чувствую себя виноватым. Она пыталась спасти наши задницы, а я… сам себя повел как задница. Обвинил её во всех смертных грехах, блин.

И еще… Она ведь возможно целовалась в первый раз, об этом я догнал только уже лежа в своей кровати и бесцельно листая ленту соцсетей. Тут же случайно наткнулся на профиль ботанички, не удержался и начал разглядывать её фотографии.

А потом еще раз не удержался, когда пальцы сами сделали скрин экрана, утаскивая одну из Зоиных фоток к себе в фотоальбом.

Минут пять я разглядывал каждую черточку её лица, то и дело, останавливая взгляд на губах и глазах. Это наваждение не могло перебить даже то, что я сам себя штрафовал за это, обещая возненавидеть за свою слабость. Возненавидел? Нет, конечно, так и лежал, пялясь на ботаничку, пытаясь понять, что в ней такого, что меня до сих пор не опускает?

Вот ведь торкнуло так торкнуло. Как малолетка украдкой шарюсь по её профилю, вчитываясь в каждый её пост. Их у неё, на удивление, много, и под каждым написано что-нибудь забавное.

Особенно заостряю взгляд на одной из давних фотографий, где она стоит в обнимку со своим другом. С тем самым Владом, баскетболистом из конкурирующего с нами универа и любителем потрепаться о мажорах. И почему меня бесит то, что они с Зоей так близки? Какого черта, я вообще реагирую на всё это так остро?

Нет, так дело не пойдет. Надо убедиться в том, что я окончательно не тронулся умом, и… написать ей, напомнить, что эти выходные мы проводим вместе.

Во-первых, у нас были такие будни, после которых обязательно нужно куда-то выбраться и восстановить душевное равновесие.

Во-вторых, мне нужно восстановить свою личную уверенность в том, что с головой у меня полный порядок, что временное помутнение рассудка вызвал выброшенный в кровь адреналин, а не что-то другое.

Усмехаюсь про себя, понимая, что даже не могу подобрать слов для того, чтобы объяснить то, что происходит у меня в душе. Как будто бесы разыгрались не на шутку, и стоит ангелу Рощиной появиться рядом, как они начинают делать всё, чтобы ее искусить. Да, искусить эту девчонку оказалось не так просто, как я думал еще в первые дни нашего спора.

Кстати, насчет спора. Надо ведь уже решать, что я собираюсь делать дальше: отменяю всё к чертям собачьим или...

Устало прикрываю глаза. Каким бы наглецом и балбесом я не был, все-таки совесть в этом вопросе берёт вверх. Я же не могу так с ней поступить? Или могу?

Зоя, Зоя, что ты со мной сделала, а? Может на тебе было проклятье Людоедовны, которая не пожалела даже собственную дочь ради того, чтобы поквитаться с нелюбимым студентом?

Да, кстати, за всей этой кутерьмой я напрочь забыл про то, что мне светят большие проблемы по учебе. И ботаничка вряд ли поможет, но вдруг это и к лучшему? Избавлюсь наконец-то от того, к чему у меня не лежит душа — все эти бизнес теории явно не мой конёк. А вот со Львом что-нибудь да придумаю, как никак, он мой друг, если придется, то выкуплю свой мотоцикл по символической плате.

Еще долго лежу в кровати, размышляя над тем, как лучше поступить? Мне кажется, до определенности не хватает одного лишь шага. Одного маленького шага, чтобы все расставить по своим местам.

— Нам нужен хотя бы один день, — зачем-то говорю сам себе перед тем, как снова достать телефон из-под подушки и найти в мессенджере Рощину.

"Я был дураком..." — набираю сообщение, но тут же его стираю. Мы не на таком уровне общения, чтобы изливать тут душу, да и я не могу пересилить себя, я же типа крутой парень, который никому не позволит себя захомутать.