Демоны пустыни

— Давай, давай, приходи в себя! Не время валяться, — и он отходит в сторону.

И я наконец разглядываю, где нахожусь. Ох, лучше бы не смотрел. Мы упали на бок и зев второй двери у меня над головой. Меня впечатало в самый угол и, похоже, прилично приложило головой. Каска слетела и валяется рядом, на груди у пустынника. Она не поднимается.

Кабину смяло и разнесло, искрятся подыхающие приборы и вспыхивает огонь. Я вижу только окровавленную руку пилота, торчащую из под смятого металла.

Со стоном и хрустом позвонков поднимаю голову. Богдан в другом углу, моргает и трясет пальцем в ухе. Командир приводит в чувства Володю. Рядом, на боку, лежит Олег, по дрожащим ресницам ясно — тоже жив.

Не вижу Сашу, Игната и двух других пустынников. Неужели выпали?

— Давай, Белаторский, резвее. Приводи в чувства целителя. Тут все плохо, — он убирает от Володи руку и показывает мне — вся в крови.

Он разрезает ремни ножом, аккуратно освобождая прорицателя.

— Где остальные? — спрашиваю старлея, подходя к Олегу и поворачивая его на спину.

— Там, — он указывает наверх. — Осматриваются. Мы рухнули, размазав прорву демонов, нас снесло сильно в сторону. Но тварей еще может быть много.

— Они в порядке? — я легонько бью целителя по щекам и слышу слабый стон.

Приводить его в чувства хуком у меня не хватает сноровки. Это у старлея удар поставлен, как на выключение, так и, похоже, на включение. Я лишь могу вырубить окончательно.

— Лиса сильно приложило, перелом. У остальных так, царапины. Рыжего вашего вроде тоже головой шмякнуло, но он только бодрее стал, — хмыкает командир. — Схватил автомат и рванул наружу сразу же.

Шок и адреналин лучше, чем паника и страх. Но Каритскому голову тоже надо вылечить, пока он с голыми руками на демонов кидаться не начал.

— Надо выбираться, может рвануть в любой момент, — он кивает на огонь. — Этого только боюсь трогать, пока целитель не посмотрит.

Олег распахивает глаза и так резко садится, что я, отпрянув, плюхаюсь на задницу.

— Проверь пацана, — тут же берет его в оборот старлей и дергает Богдана за рукав. — Здоровяк, сам вылезти сможешь?

Покровский оглядывает нас мутным взглядом и неуверенно кивает, задирая голову.

— Собирай свои вещи и быстро отсюда! Ты, — командир смотрит на меня, — тоже.

Я снимаю свою каску с тела пустынника, нахожу треснувшие очки и разорванный рюкзак. Вот хтонь! Быстро вытряхиваю содержимое. Рассовываю все по множеству карманов, флягу цепляю на ремень.

С каким-то странным облегчением нахожу амулет из Дименхора и бережно сую в нагрудный карман, плотно застегивая его. Как там говорил жрец — удача? Она, чувствую, сейчас нам ой как пригодится.

Богдан уже выбирается наверх, протягивает мне руку и помогает подняться. Снизу слышу стон и бормотание Володи.

Наши в нескольких метрах от вертушки. Саша резво крутит головой, окутанный ярким сиянием. Плохо, он так выдохнется совсем быстро. Вяземский держится за голову, но тоже начеку. Пустынники прикрывают их по бокам.

Старлей с Олегом подпихивают Володю и мы вытаскиваем его, помогая вылезти остальным. Прорицателя сильно шатает и я подхватываю его, оттаскивая от горящего вертолета.

— Обстановка? — спрашивает командир, когда мы подходим.

— Чисто, — докладывает Лис, морщась, его левая рука крепко привязана к корпусу. — Прибили парочку тварей, когда вылезли. А потом они все сбежали. Сколько их тут было, не знаю. Но все ушли.

— Плохо, — старлей чешет в голове.

За нашими спинами громыхает и мы пригибаемся от волны воздуха и песка. Вертушка чадит черным дымом и ветер жадно поднимает его то вверх, то в стороны. Мы какое-то время наблюдаем за танцем огня и дыма.

— Оставлять живых тварей вне зоны видимости — плохо, — продолжает старлей, отворачиваясь. — А еще, это может означать, что они учуяли добычу крупнее. Так, где мы? И что со связью?

— Связи нет, одни помехи. Координаты не определить, куда нас снесло ветром и падением, не понятно. Может одаренные что скажут?

Мы с Володей синхронно прикрываем глаза. Так проще не отвлекаться на творящееся вокруг безумие. Прощупываю силой пространство и вздрагиваю.

Волосы на затылке начинают шевелиться. Мы среди бездны силы хаоса. И если, пока я смотрел глазами, мне просто казалось, что буря приобрела серый оттенок, то теперь становится ясно, что не казалось.

Сумрак замер вокруг нас, в противовес ураганному ветру. Он словно мелкими частицами парит в воздухе, уходя на сотни метров вверх и в стороны. Я не могу дотянуться до края этой завесы.

И эта хрень дико фонит. Что-то там мелькает в ней, вдали. Но от попытки рассмотреть, сконцентрироваться, сразу начинает болеть голова. В ушах нарастает низкий гул и в нос ударяет запах гнили.

Где юг или север, я вообще не могу понять. Словно мы застыли между мирами, даже верх и низ кажутся условными. Жуткое ощущение и я отзываю силу, ежась.

Судя по растерянному виду прорицателя, у него успехов не больше. Он мотает головой, покачиваясь всем телом от этого движения. Его подхватывает Олег и смотрит осуждающе, почему-то на меня.

— Ничего не разобрать, — признаюсь, но не сдаюсь. — Богдан, можешь помочь?

— Я плохо соображаю, но попробую, — он призывает силу и та мерцает, как перегорающая лампочка.

— Потом соображать будем, — ворчит командир. — Надо двигаться. И понять — куда. Пока нас не засыпало песком или не схватили за жопу демоны. Нужно укрытие, переждать бурю.

— А если она не стихнет? — Игнат встревоженно переминается с ноги на ногу.

Ясно, перепуган до усрачки. Его можно понять, на сотни километров вокруг пустыня, пойдем не в ту сторону, только еще хуже сделаем. Воды мало, еды впритык. Своего пайка я вообще лишился, все порвалось и рассыпалось.

Командир, к счастью, не усугубляет состояние Вяземского и не отвечает.

«Олег, успокой немного Сашу, а то он перегорит» — прошу я целителя, наблюдая за дергаными движениями рыжего. Саницкий удивленно смотрит, но без возражений подходит к Каритскому, приобнимая за плечи и направляя силу к голове.

Киваю Покровскому, с опаской глядя на его барахлящую силу. Как бы он мне мозги не поджарил, по дружески. Пока нам много не нужно — найти укрытие, достаточно безопасное, чтобы не озираться по сторонам, и подумать.

Богдан усиливает меня такими рывками, что и сам начинаю дергаться от каждого наплыва. Картинка с таким заикающимся эхолотом лучше не становится. Даже наоборот, периоды включения начинают находить скопления мрачной силы. И они везде.

Все равно в какую сторону нам идти, лучше не станет. Отгоняю все паникерские мысли и думаю только об одном — убежище. Спокойное место, где нет воя ветра и вездесущей пыли.

Яркая точка вспыхивает передо мной маяком и я замираю.

— Туда, — кричу я и срываюсь на бег, в желании удержать ощущение.

Меня тянет в ту сторону магнитом, ноги еле поспевают. Странное чувство, не направления, как было раньше, когда и пользовался поиском. А словно сигнал.

Догадываюсь обернуться и слегка притормозить. Володя не в состоянии бежать, да и пустынник Лис держится за руку. Олег немного подлечил ее, но серьезное обследование нужно делать в более спокойной обстановке.

Сигнал не теряется, но понять, какое до него расстояние, невозможно. Идем мы долго. Прорицатель периодически вскрикивает, но на вопросы отвечает только «везде». И шатается гораздо сильнее.

Не представляю что у него сейчас творится в голове, но ему нужно отдохнуть. Всем нам нужно, борьба с ветром и постоянное использование силы выматывает. Мы все замедляемся, но упорно бредем, озираясь.

Тревожность нарастает, от напряжения звенит в ушах, тело ноет от нагрузки. И тут в тумане впереди вырисовываются очертания. Я чуть не автоматически не атакую, но вовремя останавливаюсь, понимаю, что это то ли скалы, то ли просто огромные валуны.

А за ними — сгусток хаоса. Он пульсирует и через несколько шагов я вижу вспышки. Там стреляют!