Осколки прошлого

Энди оперлась рукой о стену, остановилась, чтобы отдышаться. У нее в горле так пересохло, что начался приступ кашля. Она прикрыла рот рукой, пережидая его. Глаза слезились. Легкие горели. Когда кашель наконец прошел, она безвольно опустила руку. Сделала шаг – будто по битому стеклу. Песок у нее в кедах по консистенции стал похож на комкующийся наполнитель для кошачьего туалета. Энди сняла их, попробовала вытряхнуть. Синтетическая сетчатая материя превратилась в настоящую терку. И все же она решила попытаться втиснуть ноги обратно. Боль оказалась слишком сильной. У нее уже шла кровь.

Энди пошла по дорожке босиком. Она думала обо всех тех уликах, которые найдет детектив Палаццоло, когда окажется в домике. Лицо Лоры, особенно ее налитые кровью глаза, свидетельствующие о недавнем удушении. Полиэтиленовый пакет у нее на шее с отпечатками пальцев убитого. Труп, лежащий в кабинете рядом с перевернутым кофейным столиком. Его проломленный висок. Мокрые от мочи штаны. Пена, высыхающая на губах. Глаза, смотрящие в разные стороны. Кровавый след, тянущийся по ковру вслед за Лорой. Отпечатки пальцев Энди на рукоятке сковородки.

То же самое на подъездной дорожке. Разбитое стекло от фонарей. Замок в кухонной двери, который, вероятно, был взломан. Лужицы на кухонной плитке, по которым можно проследить путь Капюшона. И еще вода, по которой можно проследить путь Энди из спальни через коридор и ее гостевую спальню в гостиную и обратно.

И на пляже. Следы Энди, отпечатавшиеся на мокром песке. Ее разрушительный поход через дюны. Ее кровь, ее ДНК на дорожке, где она сейчас стоит.

Энди крепко сжала зубы и застонала, запрокинув голову к небу. От напряжения у нее заныла шея. Она согнулась и уперла локти в колени, последствия ее катастрофических действий буквально придавливали ее. Все это неправильно. Все это не имеет никакого смысла.

Что она должна делать?

Что она может сделать?

Ей нужно поговорить с отцом.

Энди начала шагать в сторону улицы. Она пойдет к Гордону домой. Спросит его, что делать. Он поможет ей поступить правильно.

Энди остановилась.

Она знала, что сделает отец. Гордон позволит Лоре взять вину на себя. Он не даст Энди во всем признаться. Не станет рисковать, допуская даже возможность того, что она сядет в тюрьму до конца жизни.

Но потом Палаццоло найдет мокрые следы Энди в доме Лоры, еще больше следов на песке, ее ДНК на дорожке между особняками и обвинит Гордона в обмане офицера полиции, а впоследствии и в соучастии в убийстве.

Ее отец может попасть в тюрьму. Может потерять лицензию и практику.

Не заставляй его врать ради тебя.

Энди вспомнила слезы в глазах матери, ее упрямую убежденность в том, что все, что она делала, она делала ради Энди. На каком-то элементарном уровне Энди нужно было верить, что мать подсказывает ей правильные вещи. Она пошла дальше по дороге. Лора предположила, что «Форд» Капюшона стоит в тупике на Бичвью-драйв. Еще она велела бежать, так что Энди снова побежала, держа кеды в одной руке и косметичку в другой.

Она огибала угол, когда ей в лицо ударил яркий свет. Энди пригнулась и отступила на узкую каменную дорожку. Сначала она подумала, что это прожектор полицейской машины ослепил ее. Затем рискнула поднять голову и поняла, что на нее среагировал датчик движения, включавший фонари.

Энди побежала по асфальтовой дороге. Она старалась держаться посередине – подальше от датчиков движения, установленных на каждом доме. Назад она не смотрела, но ее периферийное зрение улавливало мерцание вращающихся красно-синих огней. Было такое ощущение, что на ее вызов съехались все полицейские машины Белль-Айл. У Энди, возможно, оставались минуты или даже секунды, прежде чем кто-то из старших офицеров даст приказ рассредоточиться и осмотреть окрестности.

Она дошла до конца улицы с односторонним движением. Бичвью-драйв упиралась в Сиборн-авеню. На противоположном конце был небольшой закуток, где парковались экстренные службы, когда приезжали по вызову с пляжа. Лора предположила, что машина Капюшона стоит там.

Но «Форда» нигде не было видно.

Черт.

По Бичвью-драйв навстречу ей двигалась пара фар. Энди запаниковала, побежала налево, направо, сделала круг и спряталась за пальмой. Мимо проехал черный «Шевроле Сабурбан». У него на бампере была установлена большая гибкая антенна, по которой Энди поняла, что машина принадлежала правоохранительным органам.

Энди оглянулась на Бичвью-драйв. Где-то в середине улицы виднелся въезд на немощеную подъездную дорожку, заросший сорняками и кустарником. Из шести оставшихся на Белль-Айл бунгало одно принадлежало Хейзелтонам – семейной паре из Пенсильвании. Они не приезжали сюда много лет.

Энди могла спрятаться там, подумать, что делать дальше.

Она посмотрела на Сиборн-авеню: не свернула ли туда какая-нибудь машина. Проверила, не видно ли фар на Бичвью-драйв. Трусцой перебежала дорогу, шлепая босыми ногами по асфальту, и оказалась у длинной песчаной подъездной дорожки, ведущей к дому Хейзелтонов.

Что-то не так.

Разросшиеся спутанные кусты примяты.

Кто-то недавно подъезжал к дому.

Энди отодвинула кусты и пошла не по дорожке, а на задний двор. Ее ноги были в крови, и на них налипло столько песка, что у нее будто наросли вторые ступни. Она продолжала двигаться вперед, пригнувшись, чтобы ее не было видно. В доме Хейзелтонов не горело ни одно окно. Энди поняла, что вроде как даже что-то видит в темноте. Время было более позднее – или более раннее, – чем она думала. Рассвет еще не начался, но Энди припоминала, что существует какое-то научное объяснение – что-то насчет того, что лучи преломляются на поверхности океана, – почему на пляже становится светло до того, как восходит солнце.

Как бы ни работал этот феномен, он позволил Энди разглядеть припаркованный на дорожке пикап «Форд». Шины больше обычных. Широкий черный бампер. Тонированные окна. Флоридские номера.

Рядом был припаркован пикап поменьше – белый «Шеви», на вид лет десять, в остальном совершенно непримечательный. Номера из Южной Каролины – ничего необычного, ведь Чарльстон совсем недалеко, но, насколько Энди знала, Хейзелтоны живут в Пенсильвании.

Она осторожно подошла к «Шеви» и заглянула внутрь. Стекла опущены. Ключ в зажигании. С брелока свисает огромная кроличья лапка на удачу. На зеркале заднего вида болтаются пушистые игральные кости. Энди понятия не имела, принадлежит ли этот пикап Хейзелтонам, но оставить ключи в машине было вполне в духе пожилой пары. А кости и брелок с кроличьей лапкой как раз по части их внука.

Энди задумалась над вариантами.

В «Шеви» нет GPS. Никто не сообщит об угоне. Может, лучше взять его? И оставить пикап Капюшона здесь?

Но Энди позволила Лоре думать за себя. Мать сказала взять машину мертвеца, так что она возьмет машину мертвеца.

Энди с опаской приблизилась к «Форду». Темные окна наглухо закрыты. Двери заперты. Она нашла ключи Капюшона в косметичке. На кольце болтался консервный нож и ключ от «Форда». Ключей от дома не было, но, возможно, они в машине.

Вместо того чтобы открыть дверь нажатием кнопки, Энди воспользовалась ключом. Внутри пахло кожей и одеколоном с мускусной нотой. Она кинула косметичку на пассажирское сиденье. Ей пришлось схватиться за рамку двери, чтобы подняться в кабину и усесться на место водителя.

Энди потянула дверь, и та захлопнулась с низким глухим звуком.

Вставив ключ в зажигание, она медленно его повернула, будто пикап мог взорваться или как-то самоуничтожиться при любом неверном движении. Двигатель гулко заурчал. Она положила руку на рычаг коробки передач, но остановилась.

Что-то не то.

Приборная панель должна была засветиться, когда она завела двигатель, но этого не произошло. Энди коснулась пальцами консоли. Дисплей был заклеен картоном или чем-то типа того. Она повернула голову. Верхняя лампочка тоже не горела.

Энди представила, как Капюшон убирает в машине весь свет и только потом паркуется у Хейзелтонов.