Гувернер моего сына

Юлия Кои

Гувернер моего сына

Пролог

Давид

– Давид Романович, к вам посетительница.

Давид оторвался от изучения бумаг и бросил беглый взгляд на часы. В такую рань он никого не ждал, а значит, гостья едва ли была важна для него.

– Ева, разве у тебя нет моего расписания? – холодно спросил он, нажав на кнопку связи с секретаршей. Давид уже пожалел, что пришлось взять эту глупую, насквозь искусственную куклу, которая подходила разве что услады для глаз, но и это удовольствие было весьма сомнительным. По крайней мере, для него. Угораздило же его постоянную помощницу сломать ногу.

– Эээ, есть, – принялась вслух рассуждать девушка, не разрывая связи. – Но тут экстренный случай.

Давид поднялся из кресла, чтобы выйти в приемную и популярно объяснить девице, что делать стоит, а чего нет, но не успел. Дверь его кабинета распахнулась и внутрь практически влетела взъерошенная, похожая на драную ворону, женщина.

– Давид Романович! – завопила она и в залитом зеленкой лице Давид разглядел знакомые черты.

– Мария? – все же решил уточнить он.

– Стараниями вашего сына, я теперь далека от того, кем была «Мария»! – всплеснула руками полная женщина и бросилась к диванчику рядом с низким кофейным столиком.

Давид поджал губы. Очевидно, няня его ребенка была так расстроена, что совершенно забыла, с кем разговаривает. Он глянул на Еву, которая топталась в дверях и пыталась исподтишка сфотографировать его гостью. В пару шагов он преодолел расстояние до глупой девицы и выхватил из ее ручонок с длинными ногтями мобильник.

– Принеси кофе! – рявкнул Давид и захлопнул дверь перед малюсеньким носом.

– Ох, простите, – всполошилась Мария Александровна, перестав вытирать покрасневшие глаза платком. Похоже, она достаточно пришла в себя, чтобы осознавать, где находится.

Давид приблизился к ней и смог заметить, что помимо зеленки на лице, в ее черных всклоченных волосах застряло что-то светлое.

– Это монтажная пена, – обреченно проговорила женщина, проследив за его взглядом.

Давид деловито кашлянул в кулак, чтобы скрыть улыбку. Ему было искренне жаль няню, которая продержалась дольше остальных, но то, как она выглядела, не оставляло сомнений. Эта выходка была последней каплей для нее. Она тоже уйдет, как и все остальные. За ее услуги и страдания он выплатит немалую компенсацию, иначе зачем еще к нему шли эти профессиональные нянечки-психологи. С кучей дипломов, они не имели ни малейшего представления, что могут столкнуться с ситуацией, когда ни один учебник не поможет справиться с ребенком.

Давид отошел к окну и окинул взглядом хмурый пейзаж серых офисных зданий. Чертов разорвавшийся презерватив и теперь в его жизни постоянно присутствовала эта головная боль с непрекращающимся потоком нянь. Они бежали, как крысы с корабля, будто Милан был не девятилетним ребенком, а по меньшей мере ребенком Сатаны. Давид нахмурился. Вероятно, так многие из них и считали.

– Понимаете, – все еще время от времени всхлипывала Мария. – Он чудесный мальчик, но ему нужна твердая рука. Он ни во что не ставит женщин. Даже не знаю, откуда это в нем.

Давид хмыкнул, продолжив смотреть в окно. Весьма увесистый камень в его огород. И раз уж бывшая няня его сына могла позволить себе делать такие замечания, пора было им сворачивать эту встречу. Лучше разойтись относительно полюбовно.

– Я вас услышал, – ровным тоном проговорил Давид. – Вы получите то, что заслужили, но в ваших советах я больше не нуждаюсь.

Женщина за его спиной притихла на мгновение, а потом закопошилась.

– Конечно-конечно. Буду ждать перевод, – куда более любезным тоном проговорила она.

Давид повернулся как раз в тот момент, когда женщина едва ли не на цыпочках кралась к двери. Жаль ее почти не было после последних слов. Забавно, как любой посторонний человек считает, что имеет право критиковать ребенка или то, как его воспитывает родитель.

Давид вернулся за стол и отбросил телефон секретарши на самый край. Девайс, обклеенный розовыми блестками был единственным ярким пятном в его кабинете.

Слова о твердой руке для его сына занозой засели в голове. Он не так часто видел Милана, чтобы делать выводы о его отношениях с другими людьми. При нем ребенок всегда вел себя спокойно. Но даже если он не жаловал женский пол уже в таком юном возрасте, Давиду не за что было его упрекнуть. Мать Милана неплохо озолотилась, подписав отказ сразу же после родов и оставив молодого отца с младенцем на руках. Но все же это было наилучшим решением, чем оставить Милана ей, а потом бесконечно долго отстегивать алименты, даже не зная, как живет его сын и какими людьми окружен.

У Давида никогда не было матримониальных планов. Он уже был женат на работе, которая отнимала все его время, из-за чего он и пользовался услугами нянь. Он видел сына раз в несколько недель. Обычно это был один выходной, когда они выбирались куда-нибудь вместе или проводили время в загородном доме, где жил Милан.

Давид откинулся в кресле, чувствуя, как подступает новая головная боль с поиском той, кто согласится жить на закрытой территории полную неделю. Следовало обратиться в агентство. Вот только они все время подсовывали ему тех, кто не мог выдержать больше месяца. Возможно, Мария Александровна в чем-то права? Интересно, есть ли мужчины-няни?

Глава 1

Иван

– Вань, там надо принять машину! – раздался писклявый голос Аньки, вмешавшийся в едва начавшийся сон.

Иван поморщился, меньше всего желая сейчас вставать и идти работать, но деваться было некуда. Проклиная тех, из-за кого он не спал прошлой ночью, и тех, кто приехал не по расписанию, он поднялся с импровизированной кровати и вышел из подсобки. Вообще, спать на выставленных в ряд стульях, мало кому могло показаться привлекательной перспективой, но Ивану выбирать не приходилось. В их продуктовом считалось за счастье прикорнуть на этом ложе, вкалывая по двенадцать часов и больше.

– Иду уже, иду, – проворчал Ваня, прихватил журнал и вышел на улицу.

Погода стояла противная. Мелкая морось неприятно оседала на лице, а порывистый ветер залетал под широкую рабочую жилетку, пробирая до костей. В такую погоду собаку из дома выпускать было жалко, не говоря уже о себе. Осень не радовала бабьим летом и город поливал нескончаемый дождь, делая утреннюю пробежку до работы по лужам особенно неприятной.

Иван провел рукой по короткому ежику волос, стряхивая капли холодной воды, и начал перетаскивать упаковки с газировкой и коробки с товарным знаком местного хлебопекарного завода на склад. Дело было не пыльное, но после бессонной ночи, во время которой ты вливал в себя все, что имеет градус, даже простые манипуляции вызывали дикое отвращение.

– Это все, – махнул рукой водитель и выпрыгнул из кузова, захлопнув дверцы на ключ.

– Угу, – буркнул Ваня, быстро пересчитывая коробки. – Накладная где?

Ему сунули в руки планшет с засаленными углами и он поставил подпись в нужной графе.

После того, как машина уехала, он закрыл ворота, даже не оставшись покурить. В такой холод было лень. Впрочем, как и делать что-либо вообще. Самым желанным оставалось вернуться в свою общагу, ведь днем там точно было пусто, завалиться на односпальную кровать, отвернуться к стенке и не просыпаться до самого лета.

Ваня тяжело вздохнул, присел и подхватил коробку. Мечты мечтами, а разгрести прибывший товар он был обязан.

– Чего такой кислый? – на склад снова забежала Анька, стрельнув по Ване противно-радостным взглядом. Он подозревал, что нравится ей, но обнадеживать ее не собирался. Поэтому подыгрывал, будто они дружат на работе.

– Да спать охота, – проговорил Ваня, перетаскивая коробки и делая вид, что занят сильнее, чем было на самом деле.