Первый встречный

— Вот я и буду учиться, чтобы их оправдать.

— Илья, тебе всего пятнадцать…

— Почти шестнадцать. В мои годы Гайдар батальоном командовал…

— И что? Сейчас другие времена.

— Мам, пожалуйста! И у вас будет одной проблемой меньше, и меня вы не сможете так явно использовать, чтобы воевать друг с другом!

— Не путай меня с отцом. Это он великий манипулятор. Ты понимаешь, что если сейчас уедешь, то скорее всего назад уже не вернёшься? Там другой менталитет, другая культура. И рядом не будет родителей, чтобы повлиять на твое воспитание. Тебе просто неинтересно будет возвращаться в провинциальный город…

— Почему? Вы будете часто приезжать. Правда же? А вот пересекаться не будете. А значит выяснять отношения на моих глазах. И вообще, так далеко я пока не загадываю. Просто, сейчас самое время. У тебя — новая жизнь, у папы — выборы. Вам обоим не до меня… Мне очень нужно твоё согласие. Отца я сам уговорю.

— Я подумаю, сынок. Это непростое решение.

— Понимаю. Но я очень хочу, мам. Давно учу язык, читаю книжки на английском… Это моя мечта… Соглашайся. Дашь ответ до своего отъезда?

— Хорошо, я серьёзно подумаю. Какой ты всё-таки взрослый… И когда только убедительно говорить научился? И использовать ситуацию с выгодой для себя… Достойный сын своего отца…

— И матери, — хитро улыбнулся Илья.

***

Ксения вертелась с боку на бок на широкой кровати. Рядом мирно сопел Арсений. Сон никак не шёл. Да уж, денёк сегодня выдался… Просто взрыв мозга. Не так она представляла себе поездку домой. Думала спокойно провести время с детьми, а тут столько всего свалилось… И даже совета спросить не у кого. Что делать с просьбой Ильи? Страшно его отпускать так далеко… И как правильно вести себя с Тихоновым на приеме? Эх, Рома, Рома, как же тебя не хватает…

"Спишь?" — словно услышав её мысли вспыхнул экран телефона.

"Привет, мой волшебный! Как раз думала о тебе."

"Умничка моя. А я как раз скучал. Всё как ты хотела. Становлюсь подкаблучником. Как обстановка?"

"Тухленько. Тихонов гнёт свою линию. Пригласил на мой день рождения в ресторан половину города. Видимо, планирует какое-то представление устроить со мной в главной роли. Я бы не пошла, уехала завтра, но не хочется детей обижать. К тому же Илью мы уже достали своим противостоянием. Просится на учёбу за границу, чтобы этого не видеть."

"Ну, с сыном я тебе советовать не могу, а вот режиссера-любителя обломать прямо руки чешутся."

"И как же это сделать, не зная сценария?"

"А целиком его знать не обязательно. Подкорректируем только финал. Не волнуйся, принцесса, я не оставлю тебя одну в этом змеюшнике."

39. Ксения. Лучший подарок

Ласковое утреннее солнце осторожно заглянуло в открытое окно спальни. На улице было непривычно тихо. В состоянии, промежуточным между сном и бодрствованием, до слуха Ксении доносилось только мирное сопение сына и тихое мурлыканье спящей в ногах кошки. Блаженство, покой и безмятежность. Пауза, отдых для души. Краткий миг до осознания настоящего.

А потом — промелькнувшее на задворках сознания воспоминание — и всё, понеслось. Волшебство разрушено. Родительский дом, мать, Тихонов, день рождения. Здравствуй, суровая реальность. Царство лицемерия и фальши. Happy birthday to you, Ксюшенька! Пережить бы…

Рука нашарила на тумбочке телефон. Куча сообщений. И лишь одно, которое действительно хотелось бы видеть: "С твоим днём, моя суровая принцесса! В том, что он будет особенным, даже не сомневайся! Жди меня. Воевать ни с кем не надо. Просто расслабься и плыви по течению. Береги силы на вечер. Во всех смыслах. Люблю." "P.S. Я сегодня не в сети. Не волнуйся."

Губы Ксении тронула мягкая улыбка. Пальцы застучали по экранной клавиатуре: "С тобой каждый день — особенный. Думаю о тебе. Каждую минуту."

Пусть сообщение не будет доставлено сейчас. Зато станет понятно, когда Роман появится рядом.

***

Тихонько, чтобы не разбудить Сеньку, Ксения встала с кровати, накинула халат и спустилась на кухню. Щёлкнула чайником, залезла с ногами в кресло. Вот бы отсидеться так в тишине до вечера, чтобы никто не трогал… А там приедет Роман и всё будет хорошо… Ксюша нажала на зелёный значок мессенджера в телефоне. Нет, сообщение не прочитано.

— С днём рождения, доченька! — мать спускалась по лестнице, держа в руках красивую коробку, — Что подарить женщине, у которой всё есть? Мы с твоими детьми решили оформить альбом.

— Спасибо, мам. Очень оригинально.

— Смотри, здесь ваше родовое древо. Вот мы с твоим отцом, наши родители. А вот родители Лёши. И его деды и бабки. Все предки Тихоновых были казаками. А прапрадед — известным атаманом.

— Замечательно. А главное, этот подарок очень вовремя… Мы развелись, мам. Или ты забыла?

— Тебе не нравится? — подняла бровь Елена Витальевна.

— Нравится, — с холодом в голосе проговорила Ксения, — Только меня из этого древа следовало бы убрать. И тебя с отцом и прародителями тоже. Ты вообще-то моя мать, помнишь?

— Всегда. И желаю тебе только добра. Ты запуталась, дочка. И своими амбициями испортишь жизнь себе и своим детям…

— Амбициями? Нет у меня больше никаких амбиций. И работы любимой нет. И желания общаться с бывшим мужем. Сейчас я хочу только одного — чтобы меня не трогали.

Мать вздохнула: — Доля женщины — быть ведо́мой. Не так надо было. Зачем ты сопротивлялась? С мужиками нельзя бороться в открытую. Это ничего не приносит, кроме скандалов. С ними надо мягко, хитростью. А ты что наделала? Нельзя быть круче мужчины… Работая главным врачом, ты была ему костью в горле. Весь город шёл к тебе за помощью… Практически каждый… На твоём фоне Алексей чувствовал себя ущербным.

— Так помогал бы сам! С его-то возможностями… Я ведь ничего сверхестественного не делала. Просто выслушивала людей, вникала в их проблемы и выполняла свою работу. Настолько хорошо, насколько это было возможно. Отправить на сложную операцию, достать лекарство, договориться о дорогостоящем обследовании… А ему кто мешал заниматься благотворительностью?

— Ты могла быть мудрее. Давать ему возможность тоже быть на виду. Тогда он бы не пытался убрать тебя с должности любой ценой. Муж — голова, а жена — шея, как повернёт, так и будет…

— Мам, как ты не поймёшь? Всё, время упущено. Я не хочу быть ни головой, ни шеей. Я вообще с ним больше быть не хочу…

— Ксюша, подумай… Детки у вас… Любит он тебя. Переживает. Пить часто начал… Пропадает мужик…

— Мам, ты что, не видишь? Он так ничего и не понял. Даже сейчас идёт напролом к своей цели. Меня не спрашивает. И вообще, ты многое не знаешь. Он такие ужасные вещи в Москве творил… Я нужна ему, чтобы выиграть выборы и всё. Какая любовь?

— Ксюш, это он от отчаянья. Ну ты ведь у меня сильная девочка, умная… Ну будь ты более гибкой, что-ли? Наказала его уже по самое некуда. Растоптать самолюбие такого мужика, как Тихонов… Не каждому мужчине дано, а уж женщине… Прости его, дурака. Сделай вид, что покорилась… Тебе же лучше. И куда ты в тридцать шесть лет без мужа с двумя детьми? Кому ты нужна будешь, пусть даже с деньгами? Плохо молодой бабе без мужика… И какой ещё попадется, много их, аферистов и приживал… А этот свой, проверенный. Не пил, не гулял, каждую копейку в дом. А заскоки всякие и потерпеть можно…

— Господи, мама! Не хочу я больше терпеть его мадагаскарских тараканов. И прогибаться, и ломать себя. Незачем. Не люблю я его больше… И виноват в этом только он сам.

— Ксюш, подумай ещё раз! Ты совершаешь огромную ошибку…

Ксения набрала в грудь побольше воздуха и решительно заговорила: — А если я скажу тебе, что бывает по-другому? Что можно чувствовать себя нужной и любимой, просто так, без всяких условий? Что бывают мужчины, которым хочется уступить, потому, что видишь — ты нужна им такая, как есть, с детьми, дурацкой сложной работой и придурью? Что они готовы поступиться собственными интересами, лишь бы быть рядом?