Ритуал (ЛП)

— Телефоны, ключи и удостоверение личности, — громко повторяет он сквозь музыку, протягивая нам два пакета.

Подойдя к нему, я беру их.

— Зачем? — спрашивает Сара.

— Потому что таковы правила. Либо бросайте свое дерьмо в мешок, либо убирайтесь на хер, — рявкает он, протягивая пакет парню рядом с нами. Тот, не задумываясь, выгребает свои вещи из карманов и кладет их в сумку. Он застегивает его на молнию, прежде чем отдать обратно.

Парень в маске пишет на ней, а затем кладет ее в шкафчик за ним на стене.

— Пойдем, — она хлопает глазами на меня. — Что может случиться? Это будет весело. — Затем она начинает класть свои вещи в свой пакет.

— Правда?! — что может случиться? Это то, что я хотела сделать. Выбраться и получить ответы.

Отдав ему пакет, он протягивает нам два листка бумаги.

— Напишите свое имя на бирке и прикрепите ее на пакет, — затем он нажимает на ручку и протягивает ее мне.

Нагнувшись, я пишу свое имя, а затем отдаю Саре, чтобы она сделала то же самое со своей биркой.

— Это дико. Я никогда не была на такой вечеринке, — она хватает меня за руку и начинает возбужденно подпрыгивать вверх-вниз. — Это для приза? — спрашивает она его.

Он откидывает голову назад, смеясь. Мы не можем видеть его лица, но под углом нам хорошо видно, как его кадык двигается от смеха.

— Это начало ритуала, — говорит он, успокоившись.

— Что это такое? — спрашиваю я, потому что до сих пор не получила прямого ответа.

— Не стоит слишком беспокоиться. Я сомневаюсь, что вам двоим есть о чем беспокоиться, — загадочно отвечает он и отпускает нас, переходя к следующей группе девушек, которые только что вошли.

— Пойдем, найдем немного алкоголя, — она тащит меня через коридор на кухню. Помещение большое, с приборами из нержавеющей стали. Справа расположена барная стойка, где в данный момент находятся люди.

Это выглядит как любая другая студенческая вечеринка. Единственное отличие — некоторые одеты как парень впереди — в масках и плащах.

— Кто эти люди? — шепчу я ей на ухо под «Needles» группы Seether.

Она пожимает плечами.

— Если бы у меня был телефон, я бы погуглила.

Что-то подсказывает мне, что Google ни черта не знает о ситуации, в которой мы оказались. Ритуал? По-моему, звучит по-церковному, с кровью и жертвоприношением. Интересно, это Лорды одеты по-другому? Насколько я знаю, в Баррингтоне не секрет, кто является его членами. О них не так много говорят, но я знаю только то, что рассказал мне Мэтт, а это не так много. Я просто всегда считала, что это что-то вроде братства.

Подойдя к островку, я вижу маленькие стеклянные чаши, выстроенные в ряд. В каждой из них лежат таблетки разных цветов и форм. В некоторых я узнаю Ксанакс3, Перкоцет4 и Аддерал5. То, что моя мама принимает время от времени, когда у нее стресс или болит голова.

— Что ты хочешь? — спрашивает Сара, оглядывая выстроившиеся в ряд напитки.

— Мне ром с колой, пожалуйста.

Она кивает головой и начинает наливать мне напиток. Закончив, наливает и себе. Мы поднимаем их вместе. Выпив, я кашляю.

— Боже милостивый, — я шиплю на вдохе. — Пытаешься меня убить?

Она смеется.

— Нет. Но хорошая алкогольная кома звучит неплохо.

Она дважды была в реабилитационной клинике, пока училась в школе. Ее мать пришла домой и обнаружила ее без сознания на полу в собственной рвоте. Она приняла немного Оксикодона6. Сара не склонна к самоубийству, но хотела, чтобы родители заметили ее. Когда это не сработало, она пошла на вечеринку, напилась в стельку и обмотала единственную в своем роде машину своего отца вокруг дерева. У нее еще даже не было прав.

Очевидно, реабилитация ничем не помогла. Думаю, ее родители были просто рады, что она уехала в колледж после выпускного класса. Теперь она была чужой проблемой.

— Давай. Пойдем, посмотрим, что это за место, — она берет меня за руку и тянет за собой из кухни в коридор. Мы заходим в открытую комнату. Я предполагаю, что когда-то это был бальный зал с высокими соборными потолками. Стены варьируются в оттенках от белого до серого. По черному гранитному полу бегут белые лозы. Это великолепно, как и все остальное, что я видела до сих пор.

Музыка здесь звучит громче. В углу в передней части комнаты стоит диджей, он тоже в черной маске и соответствующем плаще. Длинный стол вмещает двадцать четыре человека, но занята только одна сторона. Двенадцать человек сидят бок о бок, все в одинаковых черных масках и плащах, оглядывая комнату.

— Что за хрень? — шепчу я ей на ухо под песню «Like Lovers Do» группы Hey Violet.

— Мне нравится, — она быстро кивает, делая глоток. — Загадочно.

Все не может быть так плохо, верно? Нет, если в этом замешан Мэтт. Он из тех, кто носит поло и мокасины, играя в гольф. Он не из серии, я догоню тебя в переулке и убью.

— Это похоже на культ, — бормочу ей. — Если они пытаются заклеймить наши задницы, мы убегаем. — К черту ключи, мобильный телефон и удостоверение личности. Я могу купить новые.

Она смеется, как будто я шучу.

ГЛАВА 8

БЛЕЙКЛИ

Спустя два часа и три стакана я чертовски пьяна. Сара, черт возьми, почти мертвецки пьяна. Мы смеемся и танцуем под «Mad Hatter» Мелани Мартинес.

У меня появляется леденящее душу чувство, и я перестаю танцевать. Я быстро оглядываюсь вокруг, но не могу ни на чем сосредоточиться. Мои волосы бьют меня по лицу, и я заправляю их за ухо. Но они снова падают на лицо.

— Что? — она замечает и прекращает танцевать. — Ты собираешься блевать?

— Нет. Я… — мой взгляд останавливается на столе в передней части бального зала. Он стоит высоко на платформе, давая сидящим за ним людям хороший обзор толпы. Двое из них сейчас сидят за ним, лицом друг к другу. Движения их рук дают мне понять, что они увлечены разговором. Тот, что в самом конце, печатает на телефоне, заставляя меня задуматься, почему мы должны были отказаться от своего. Но тот, что посередине. Это мужчина. Я могу сказать это по тому, как он сидит. Он откинулся на спинку кресла, подняв правую руку, положив ее на край его маски. Из-за этого рукав его плаща сполз вниз, и я вижу черно-серебряные часы на его запястье. Мигающие огни бьют по ним, почти ослепляя меня.

Тот, кто сидит рядом с ним, наклоняется и, должно быть, что-то говорит, потому что маска парня двигается вверх-вниз, как, будто он соглашается.

Эти чувства возвращаются, заставляя мое дыхание учащаться, пока я смотрю на него. Поднеся напиток к губам, я собираюсь сделать глоток, но меня толкают сзади, и я дергаюсь вперед, проливая напиток на лицо и рубашку.

— Какого хрена? — я оборачиваюсь.

— Прости… Блейкли?

Я моргаю на другого парня, одетого в черный плащ и маску.

— Откуда ты знаешь?..

Он срывает маску, и на меня смотрят широко раскрытые голубые глаза. Они мгновенно сужаются, когда я моргаю.

— Блейкли? — рычит он. — Что ты… Что ты здесь делаешь?

Я не могу говорить. Вместо этого перевожу взгляд на обесцвеченную блондинку, которую он все еще держит под руку. Она цепляется за него, как типичная пьяная девушка, которая не может стоять на ногах.

— Что это, блядь, такое? — требует Сара, делая шаг вперед. — Кто, блядь, эта сука? — Она всегда была злобной пьяницей. В выпускном классе средней школы она напилась в хлам и ударила своего бывшего парня по лицу за то, что у него не было жвачки. Вызвали полицию, явились родители. Это был кошмар.

— Эй, — хнычет девушка, а потом смеется. — Я его девушка.

— Нет! — Сара огрызается, дергает меня за руку и тянет вперед. Еще больше алкоголя перекатывается по ободку моей чашки и попадает на мою одежду. — Это его гребаная девушка.

Она хмурится и смотрит на него.

— А? Детка, что она… — икает. — О чем она говорит?

— Ни о чем, — говорит ей Мэтт.

Сара смеется, но в этом смехе нет ни капли юмора.

Его слова выводят меня из транса. Мы начали встречаться на первом курсе, когда я переехала в Пенсильванию из Техаса, чтобы поступить в колледж. Мы знали друг друга в средней школе, выросли в одном городе, но тогда мне не разрешали встречаться. «Нет, пока ты не поступишь в колледж, Блейкли. Именно тогда ты станешь достаточно взрослой, чтобы понимать, что такое отношения», — говорила моя мама.