Зачарованный апрель

Судя по обстановке дома, простой, но дорогой, миссис Фишер не нуждалась в средствах и вполне могла себе позволить небольшой отдых.

Кроме всего прочего, Лотти очень заинтересовалась старой леди. Она всегда была без ума от знаменитостей и хотела знать о них как можно больше. Поэтому она задала вопрос, который первым пришел ей в голову при виде старых дагерротипов:

– Скажите, вы встречались с Китсом?

Миссис Фишер ответила с некоторым удивлением, что не имела возможности познакомиться с Китсом точно так же, как и с Шекспиром. Она родилась уже после того, как он умер.

– Конечно же, как это глупо с моей стороны! – воскликнула миссис Уилкинс, отчаянно краснея. – Это из-за того, что люди, обретшие бессмертную славу, кажутся нам живыми, не так ли? Как будто они могут вот-вот войти в комнату. Однажды мне показалось, что я видела его, – продолжала она в то время, как миссис Фишер изумленно разглядывала ее поверх очков. – Я видела его в Хэмпстеде, возле того дома… Знаете, того, где он жил…

Тут миссис Арбитнот сказала, что как ни жаль, но им пора. Миссис Фишер не стала возражать.

– Я действительно думаю, что это был он, – продолжала бедная миссис Уилкинс, переводя взгляд с одной дамы на другую, в то время как краска то приливала к ее лицу, то отливала. – Я видела его! Он был одет в…

Нежнейшим голоском миссис Арбитнот напомнила, что они и так уже сильно задержались.

Именно в этот момент миссис Фишер спросила, есть ли у посетительниц рекомендательные письма к ней. Причина была очень проста. Ей как-то не хотелось оказаться запертой на четыре недели вместе с женщиной, которая видит духов. В замке с тремя гостиными можно устроиться так, чтобы не сталкиваться с миссис Уилкинс, но что, если ей вдруг придет в голову увидеть покойного мистера Фишера, спокойно прогуливающегося по саду? Это было бы совсем нежелательно. Мистер Фишер мертв и должен оставаться мертвым. Следовало бы выяснить, все ли у этой женщины в порядке с головой. Именно для того, чтобы навести справки, она и спросила о рекомендациях, но ее собеседницы были так шокированы, что пришлось добавить:

– Это всегда так делается, поэтому я и интересуюсь.

Миссис Уилкинс оправилась первой:

– Разве не мы должны были вас об этом попросить?

Такой подход к делу показался миссис Арбитнот очень разумным. Раз это они предложили миссис Фишер принять участие в поездке, как она могла чего-то еще требовать? Если говорить о рекомендательных письмах, то должна была их представить именно старая леди. Роза кивком одобрила вопрос подруги.

Вместо ответа, миссис Фишер подошла к столу, взяла перо, твердой рукой начертала несколько имен и протянула листок посетительницам. Имена, написанные на бумаге, были такими уважаемыми, такими значительными, такими, можно сказать, августейшими, что все разговоры немедленно прекратились. Кто осмелится побеспокоить президента Королевской академии или архиепископа Кентерберийского расспросами?

– Все они знали меня еще ребенком, – сообщила пожилая дама с гордостью в голосе.

Миссис Арбитнот не нашлась что возразить. Казалось, весь белый свет знал миссис Фишер во времена ее детства и юности. С такой поддержкой невозможно было бороться. Она уже собиралась сказать, что они не могут ничем подтвердить свою личность, кроме честного слова, но в этот момент миссис Уилкинс отважно бросились в бой. Зная, что единственный, кто может рекомендовать ее, – это Меллерш, она хотела сразу покончить с этими разговорами.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – сказала она, – когда речь идет о таких простых, обычных женщинах, как мы с вами. У нас нет деловых отношений, так к чему недоверие?

Миссис Арбитнот добавила:

– Не думаю, что подобное начало отдыха входит в наши планы. Мы не требуем рекомендаций от вас и не позволим наводить справки о нас. Если вы думаете по-другому, то нам лучше сразу же расстаться.

Глядя в искреннее и в то же время упрямое лицо собеседницы, миссис Фишер поняла, что совершила ошибку.

«Глупо отказываться от поездки в Италию на таких условиях, – подумала пожилая леди. – Я потрачу гораздо меньше, чем в отеле, а комфорта будет куда больше. Надеюсь, что эта девочка не будет слишком навязчивой. С головой у нее явно нелады, но я постараюсь, чтобы она мне не докучала. В конце концов, в замке достаточно места. Я постараюсь устроиться как можно удобнее и большую часть времени проводить в одиночестве».

– Хорошо, – сказала она. – Вы правы, я отказываюсь от этой идеи.

Направляясь к станции, обе женщины думали о том, что миссис Фишер держится чересчур надменно. Даже миссис Арбитнот, привыкшая к недостатку вежливости, считала, что можно было бы использовать другие слова. От пожилой леди, которая казалась такой интеллигентной, она ожидала более уважительного отношения, тем более к дамам, которые, что там ни говори, оказывали ей услугу. Что же касается миссис Уилкинс, она просто кипела от негодования.

– Если и нужно от чего-то отказаться, так это от ее общества, – говорила она, едва успев выйти из дома.

Ей казалось, что пожилая леди возмутительно, безобразно, непереносимо самодовольна. Воспоминание Лотти о том, как она видела Китса возле его дома, было одним из самых драгоценных, и молодая женщина поделилась им бескорыстно, только для того, чтобы оживить разговор. Она и сама понимала, что это не могло быть не чем иным, как видением, но тем более это заслуживало внимания. С тех пор как она уверовала в то, что может видеть невидимое, ей казалось, что в жизни что-то изменилось. Вдруг появившееся самоуважение подсказывало, что к ней отнеслись неуважительно, сочли неуравновешенной и недостойной серьезного отношения. Поэтому зародившаяся было симпатия к пожилой леди, у которой были такие широкие и интересные знакомства, сменилась жгучей неприязнью.

В поезде она немного остыла, не встретив поддержки, но заявила, что уж в замке Сан-Сальвадор эта женщина поймет, где ее место.

– Я просто вижу, как она скукоживается, – заявила миссис Уилкинс, когда подруги удобно устроились в вагоне.

Миссис Арбитнот сидела, сложив руки на коленях, и обдумывала, каким образом можно добиться того, чтобы ее подруга не видела так много или, по крайней мере, не говорила о своих видениях вслух. Ей тоже не понравилось это неожиданное выступление. Хотя она, как добрая христианка, верила в чудеса, но вовсе не хотела, чтобы они происходили в обыденной жизни. Выше всего миссис Арбитнот ценила трезвый взгляд на мир и присутствие духа. Хотя она успела полюбить молодую женщину, такую открытую и целеустремленную, но считала, что ей не помешало бы иметь больше здравого смысла и не воображать так много. Роза видела, что ее новая подруга гораздо проницательнее, чем кажется с первого взгляда, однако не всегда владеет собой.

«Она необыкновенная женщина, но нуждается в том, чтобы ею кто-то руководил. Иначе последствия могут быть самыми плачевными. Ничего, когда мы познакомимся поближе, я научу ее, как себя вести. Да и отдых должен пойти ей на пользу», – думала миссис Арбитнот, в то время как поезд быстро мчал обеих женщин домой, в Хэмпстед.

Глава 4

Поскольку договор об аренде был благополучно подписан и оказался в руках у подруг, они не хотели медлить. Решено было, что миссис Уилкинс и миссис Арбитнот приедут первого апреля, чтобы освоиться в замке. Две другие дамы, незнакомые друг с другом и потому не обязанные ехать вместе, должны были появиться утром следующего дня. Они считались как бы гостями замка, и поэтому к их приезду нужно было все тщательно подготовить.

Таким образом, все устроилось как нельзя лучше. Они собрали вещи и подготовились к поездке. Правда, до того, как все было улажено, произошло несколько неприятных происшествий. Не так уж просто было сорваться с места и отправиться в Италию. До того, как все было решено, обеим молодым женщинам пришлось пережить немало неприятных минут.

В конце марта миссис Уилкинс наконец сообщила своему супругу, что едет в Италию. Самое ужасное, что она так и не решилась сказать всю правду. Вместо этого она сообщила Меллершу, что одна подруга собирается провести месяц в замке и предлагает ей отправиться туда вместе с ней. Нельзя сказать, чтобы это была ложь, но в то же время этим было сказано далеко не все, и Лотти мучили угрызения совести. В момент разговора ее сердце ушло в пятки, на лице застыло виноватое выражение, а когда дошло до упоминания денег, она и вовсе замолчала. Таким образом, этот вопрос остался непроясненным. Однако эти частности Меллерш пропустил мимо ушей. Его интересовал сам факт, что жена куда-то уезжает, и это было настолько невероятно, что он не сразу подумал о подробностях. В первый момент Меллерш просто отказался поверить в такую нелепость и решил, что ослышался. Конечно же, это было абсолютно невозможно, потому что никто никогда не приглашал его жену вот так отдохнуть за границей. Более того, никогда раньше он не слышал, что у жены есть подруги, тем более такие богатые и щедрые. Поскольку речь шла о гостеприимстве, ясно, что все расходы берет на себя хозяйка. Мистер Уилкинс даже не вспомнил о сбережениях своей жены. Это был неприкосновенный запас, которому полагалось лежать в банке на случай непредвиденных расходов, и ему даже в голову не могло прийти, что она способна взять оттуда хотя бы пенни.