Зачарованный апрель

Процессия довольно долго шла по набережной. Свет фонаря отражался на мокром камне и играл красивыми желтыми отблесками на черных морских волнах, катившихся почти прямо под ногами. В конце дамбы горел красный огонек непонятного происхождения, который, однако, успокаивающе подействовал на двух путешественниц. Во время долгого пути им уже не раз казалось, что вокруг никого нет, а огонек обещал хоть какое-то жилье и был очень похож на цель их нелегкого путешествия.

Наконец, они подошли к арке, перекрытой большими железными воротами, и проводник с громким лязгом распахнул створки. За воротами открылась дорожка, ведущая в гору и, судя по ароматам, окруженная цветами.

Миссис Уилкинс поняла, почему они шли пешком. Экипаж просто не мог подъехать к замку, здесь не было дороги. Мальчики наверняка уже принесли багаж, и он ждал их внутри. Сам замок, по всей вероятности, находился на вершине холма, как и полагалось средневековому сооружению. С дорожки красный огонек, который они видели с набережной, казался еще ближе, и теперь становилось ясно, что это горел огонь в окне замка Сан-Сальвадор.

Вскоре они пересекли небольшой мостик и вышли на поляну. Мокрая трава хлестала их по ногам, а невидимые в темноте цветы испускали терпкий аромат, щекоча ноздри. Поляна оказалась центром полуострова. Набережная и алый огонек на ней исчезли; берег обрывался в пустоту, и где-то вдалеке сияла россыпь огней.

– Меццаго, – сказал проводник, махнув фонарем в ту сторону.

– Si, si! – воскликнули в ответ обе дамы. Это слово они успели выучить.

Доменико, а это был он, в ответ произнес длинную речь, из которой они не поняли ровным счетом ничего. Однако спокойный, ровный тон его успокоил перепуганных женщин. Позднее, узнав его лучше, дамы поняли, что познакомились со столпом здешнего общества, деревенским мудрецом и судьей. Немудрено, что он так быстро вызвал их доверие. В своем роде Доменико был очень незаурядной личностью. Его ценили все, и в первую очередь его хозяин, которого он знал еще совсем ребенком. В ту темную, страшную ночь он, с его суровым лицом и резкими движениями, больше походил на преступника, но после они узнали его лучше и полюбили настолько, насколько английская леди вообще может полюбить итальянского садовника. Их сдержанность мешала им проявлять подобные чувства, но незаурядная натура патриарха невольно вызывала восхищение.

Странная группа, освещенная мерцающим светом фонаря, прошла дальше по дороге, миновала еще одни ворота и оказалась у крыльца замка.

– Ессо[4], – произнес Доменико, поднявшись по ступеням и распахнув перед ними двери, отчего наружу вырвался сноп электрического света. Багаж уже ждал внутри. Ничего страшного не случилось, дамы наконец-то были на месте, и это было настоящее чудо. Замок ждал их, и они ступили под его кров.

Миссис Уилкинс обняла подругу и расцеловала.

– Это прежде всего, – торжественно произнесла она.

Ей хотелось, чтобы первым жестом, который будет сделан в Сан-Сальвадор, был жест дружелюбия и приязни. Для них обеих начиналась новая жизнь. С этого момента все тревоги, которые мучили двух несчастных женщин в Лондоне и по дороге, – все было позади, а впереди только бесконечное счастье. Лотти чувствовала, что в ближайший месяц должно произойти нечто замечательное, события, которые сделают их совершенно другими людьми. Иначе и быть не могло. К чему столько сомнений, тревог и огорчений, если обе они вернутся такими же, как были, и продолжат жить в разладе с собой и окружающим миром? Все должно быть иначе и будет иначе, об этом нечего и говорить, сама судьба привела несчастных путников в замок, где впереди их ожидают только солнечные, радостные дни.

– Дорогая Лотти, – растрогалась миссис Арбитнот.

Она тоже предчувствовала, что с ней случится что-то особенное. Жизнь, которую она вела в последнее время, лишенная малейшего тепла и привязанности, уже казалась ей сном. За последние несколько дней она успела настолько горячо полюбить новую подругу, что растаял холодок в сердце, который молодая женщина ощущала с тех пор, как умер ее ребенок и разладились отношения с мужем.

Глаза миссис Уилкинс засияли от счастья, когда она услышала, что миссис Арбитнот в первый раз за все время знакомства назвала ее по имени.

– Дорогая Роза! – откликнулась она, ужасно довольная, что подруга, которую она считала слишком сдержанной и чопорной, потихоньку расслабляется.

Эта перемена доказывала, что она была права. У замка была своя магия, и она уже начала действовать на молодую женщину. Потом она коснется и их компаньонок, и ее саму, пока все, кто живет в замке, не станут абсолютно счастливыми. Это несомненно, здесь творятся настоящие чудеса!

Доменико обрадовался. Ему приятно было видеть счастливые лица молодых леди. Он приосанился и начал свою приветственную речь, в то время как они стояли, пошатываясь от усталости, поддерживая друг друга и не понимая ни единого слова из того, что он говорил. Наконец он понял, что после долгой дороги им гораздо нужнее отдых, и решил перенести церемонию встречи на другое время. Он кликнул служанку, которая немедленно появилась и проводила женщин в их комнаты, где они, с трудом раздевшись, легли в постель и сразу заснули сладким сном.

Глава 6

Проснувшись на следующее утро, миссис Уилкинс несколько минут лежала в постели и собиралась с духом, прежде чем встать и распахнуть ставни. Она думала о том, что ожидает ее за стенами замка: солнце или дождь. Впрочем, что бы там ни было, но погода будет прекрасной. В Италии все должно быть по-другому, не так, как дома, гораздо лучше и значительнее. В этом миссис Уилкинс была совершенно уверена.

Она уже чувствовала себя обновленной. От вчерашних страхов не осталось и следа. Наоборот, такое начало отдыха казалось ей ужасно романтичным. Живые смуглые лица, быстрый говор, приключение с лошадью – все казалось молодой женщине оригинальным и увлекательным. Теперь она не понимала, как могла испугаться темной дороги, моря и скал. Если бы сейчас можно было повторить все сначала, она не стала бы ежиться от испуга и уповать на помощь Всевышнего, а попыталась бы познакомиться с теми, кого приняла за разбойников. Однако вчера обе женщины были настолько без сил, что отказались от предложения подкрепиться и легли в постель сразу же, как добрались до своих комнат. Лотти даже не успела рассмотреть свое новое жилье и теперь начала с интересом оглядываться по сторонам.

Комната, в которой она проснулась, была очень простой. Каменный пол, призванный охлаждать воздух в жару, был покрыт единственным тоненьким половичком. Стены обшиты простым некрашеным деревом. Все вместе выглядело непривычно, но довольно-таки мило. Лежа в кровати, со всех сторон обставленной цветами, миссис Уилкинс медлила встать и открыть ставни, так, прежде чем прочесть, откладывают дорогое, долгожданное письмо. Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как взошло солнце, не знала, который час. В последний раз ее наручные часы заводились сотни лет назад, еще в Хэмпстеде. В доме не было слышно ни звука, и казалось, что час еще ранний, но какой свежей и отдохнувшей чувствовала себя Лотти! Ощущение было восхитительным, но еще восхитительнее было то, что она лежала в кровати без своего супруга, впервые с того времени, как вышла замуж за Меллерша. Она уже забыла то ощущение удобства и свободы, которое бывает, когда спишь одна.

Лотти сладко потянулась, закинув руки за голову, и подумала: «Целых пять лет прошло с тех пор, как я могла вот так спокойно лежать, не боясь потревожить мужа, если нечаянно перевернусь с боку на бок! Я могу устраиваться как угодно, никто не будет на меня ворчать. И главное, ни сегодня, ни в ближайшие дни мне не придется готовить завтрак!»

Даже возможность спокойно взбить подушки показалась молодой женщине сказочно приятной.

Сквозь щели в ставнях пробивался солнечный свет. Уже давно надо было встать и распахнуть их, но миссис Уилкинс продолжала лежать, рассматривая комнату из-под полузакрытых век. На целый месяц это было ее собственное помещение, которое можно украсить по своему вкусу и даже запереть, и никто не сможет войти сюда без ее разрешения!

4

Вот (ит.).