Страница 7 из 10
– Подождите, – попыталась Ленка остановить этот поток сознания, – Что значит, мало кто? Там живет ведь кто-то? Есть же у них какое-то сообщение с внешним миром?
– Живут-то, может, и живут, с пяток баб, кто их знает, да только лес вокруг там сильно разросся. Лет пять назад еще с реки ее было видно, Губу эту, а сейчас и того не найти, может, там одни крыши провалившиеся. Вы бы подождали, пока погода устаканится, охота вам грязь месить, говорю ж, завязнете на машинке своей…
Контраст между бодрым видом владелицы кафе и ее внезапным дремуче-причитающим речитативом обескураживал. Ленка в три глотка расправилась с кофе, оперлась локтями на стол. Голова кружилась, как будто она накатила пару шотов.
– А что, туда давно никто не ездил? В смысле, дорогу никто не спрашивал?
Тетка посмотрела куда-то поверх ее головы. Ленка невольно оглянулась, проследив за ее взглядом. Стена как стена. Окно как окно.
– Пожалуйста, это очень важно, – попросила Ленка. Первая заготовка, похоже, не сработала. Со второй Ленка медлила – в реальности получалось как-то неловко предлагать деньги, хотя в кино именно так добывалась нужная информация.
– На ментовскую ты не похожа, – словно услышав ее мысли про кино, с внезапно прорезавшимся блатным выговором изрекла вдруг хозяйка. Да еще и на «ты» перешла. Как скажешь, тетя, подумала Ленка. Пусть хоть на «эй, коза» перейдет, если что-то полезное знает и рассказать сможет.
– Что вы, я не из полиции…
– Да ясно это, молодая уж больно. Хотя, вас, столичных, черт разберет… Смотришь, вроде, девка, а моргнешь – уже бабка…
– Так как насчет… – попыталась Ленка было напомнить свой вопрос. Но хозяйка вздохнула всей грудью и словно разрешила себе посплетничать, заключив, что посетительница безобидна.
– Туда-то частенько шастают, кто на авто, кто, как это по-вашему… по-походному…
– Частенько? – поднапряглась Ленка, по привычке деля слова «информатора» на шесть. – Вы же только что сказали, что дорогу не сыскать, мало, кто помнит… но при этом частенько шастают?
– Не веришь? – подвскинулась та, впрочем, не с возмущением, а скорее в рамках поддержания эмоционального градуса беседы. – Ну и зря не веришь! Я, может, поболтать люблю, может, и лишнего где сболтну, да только соврать не совру. Дорогу-то тебе здесь никто подсказать не может. Только это ж не значит, что и спросить некому. Смекаешь?
Ленка ничего не поняла, но на всякий случай покивала. Люди любят, когда с ними соглашаются. Становятся сговорчивее.
– Ну, как частенько… в год-то раз-другой случается, а то и почаще. Да только туда-то все прут, а обратно чой-то никого не видали. В смысле, не оборачиваются они.
– То есть, не возвращаются? – уточнила Ленка почти непроизвольно. Ощущение сгустившегося воздуха надавило на грудь. И значение обманчиво безобидного «оборачиваются» показалось вдруг совсем не тем, что «едут назад». Мало ли…
– Как сказала, так и есть, – отмахнулась хозяйка.
– Так может, просто назад другой дорогой едут? – предположила Ленка.
Хозяйка выразительно постучала себе по лбу кулаком.
– Ты, девк, чего? Думаешь, если есть дорога для «туды», то и дорога для «взад» имеется? В ту степь и одной-то дороги жирновато будет.
– Дорога для «туды» и дорога «взад», – машинально повторила Ленка.
Ей уже не хотелось продолжать игру детектива под прикрытием. Запал кончился, остались разочарование и горькое недоумение. Зачем она потащилась в такую даль по наводке какой-то неизвестной Марианны Пригожей? Она ее в глаза не видела, а уже оказалась у черта на куличках, и куда дальше плыть, неизвестно. Надо было хоть Аську взять для компании, запоздало пожалела Ленка. Она не могла взять в толк, как получилось, что она, которая могла, спустившись на первый этаж, подняться на свой двенадцатый проверить, закрыта ли дверь на оба замка, так легко позволила втравить себя в этот блудняк. Неужели в пику волевой матери, привыкшей контролировать каждый ее шаг? Или чтобы потом рассказывать Шмелю, как она скаталась в деревню посмотреть старый дом? Как будто он никогда деревни не видел с ее домами, ха-ха, я вас умоляю.
Ленка вздохнула. Как бы то ни было, поздно оглобли поворачивать.
То ли от кофе, то ли от внезапно накатившего испуга захотелось в туалет.
– Простите, а гальюн здесь есть?
Словечко Шмеля вырвалось помимо воли.
– Сортир, что ли? А ты как думала, – недовольно пробурчала тетка, переходя на обычный язык, – У меня приличное заведение, а не барак. Там на задворках, не заблудишься.
Ленка вышла, от расстройства опрометчиво бросив рюкзак на стуле – познабливало, под ложечкой скопилась горечь. Глотнув свежего воздуха, она в десятый раз приказала себе не ловить химер и, обогнув дом, направилась к деревянной будке с сердечком в двери. Да уж, со смешком подумала она, вот памятник, к которому не зарастет народная тропа. Но эта конкретно тропа была в камнях и черт-те знает чем. Ленка, конечно же, прямо перед целью споткнулась и полетела носом вперед.
Не долетела.
Ленку вдруг с силой рванули за руку, и в следующую секунду она, к своему мгновенно нахлынувшему ужасу, обнаружила себя плотно прижатой к двери. Той самой – черной, занозистой, с сердечком.
Кто-то, мешком навалившись сзади, тяжело дышал ей в ухо.
В животной панике, она дернулась, инстинктивно пытаясь увильнуть бедрами. Бесполезняк. Ленка кое-как изловчилась, снова дернулась, ссаживая кожу на щеке, и двинула пяткой агрессору в голень. Промазала – напавший был, судя по всему, не новичок и без проблем увернулся. На адреналине Ленка еще подергалась, но ее перехватили крепче.
Все, подумала она. Сейчас заор…
– Ну-ка, не дури, – сказали вполголоса с угрозой.
Голос принадлежал совсем молодому человеку.
– Не ори и не дергайся. Не трону.
Ну конечно, не тронешь, подумала Ленка. Кто бы сомневался. Перед глазами плыли круги. План спасения не складывался.
– Ты вот что… Сейчас же разворачивайся и уезжай, откуда приехала. Вот прямо сейчас сворачивай манатки и уезжай. По-хорошему прошу. Пока.
С просьбой не вязался ни тон, ни другой, куда более выразительный глагол, который Ленка услышала вместо «уезжай».
– Усекла?
– Усекла, – согласилась Ленка покладисто и даже попыталась покивать прижатой головой. – Не буду кричать. Отпустите, пожалуйста.
– Ни хрена не поняла, овца, – в голосе то ли тоска, то ли мольба.
Ее так же резко, как взяли в захват, отпустили, и она инстинктивно присела, прикрыв руками голову. Еще пару секунд не оборачивалась, не желая впускать говорившего в свою привычную картину мира. А когда обернулась…
Он не спешил убегать – стоял и буравил ее в упор свирепым взглядом ярко-зеленых навыкате глаз. Молодой мужик в ватнике и штанах, явно местный, может и парень, сильно небритый только. Сначала он показался Ленке очень сутулым, но стоило ему развернуться, одновременно легко и неуклюже, как до нее дошло, в чем дело.
Спина маньяка выпирала горбом. Качаясь, как пьяный, он улыбался и отступал, разведя в стороны руки. Повернулся и зашагал прочь.
Ленка проводила его взглядом до угла. Услышала удаляющиеся быстрые шаги. Поднялась, шваркая спиной по двери сортира. Перед глазами плыли круги.
Весело тут у них, ничего не скажешь. Собор, туды и взад, вельчинской богоматери. Восстанавливая дыхание, на подгибающихся ногах Ленка вернулась в кафешку. Хозяйка как ни в чем не бывало проверяла кассу.
«У меня приличное заведение, а не барак…»
За время ее непродолжительного отсутствия за соседним столиком успели обосноваться двое мужиков средних лет. Судя по внешнему виду, эти могли быть кем угодно – от аборигенов здешних мест до городских, которых с ходу сканировала хозяйка. Ничего устрашающего в их облике не было. Скорее наоборот. Они выглядели нормально.
– Съездили на рыбалку, называется, – подперев щеку кулаком, рассказывал товарищу лысый крепыш в камуфляже и резиновых сапогах, – За десять дней даже удочки не доставали…