Страница 8 из 79
Размышляя о ситуации, в которой оказалась Джулия прошлой ночью, Алек спрашивал себя, может ли он оправдать ее поведение. Она за его счет улучшила свои жизненные условия; впрочем, и он без ее помощи остался бы ни с чем.
Джулия пошевелилась и повернулась на спину, поудобнее расположившись на подушке. Из-под покрывала показался край се юбки и соскользнул на пол. Изношенный муслин резко контрастировал с изысканным материалом покрывала. Алека снова накрыла волна возмущения: Джулия одевалась, как обыкновенная горничная. А все проклятая Тереза с ее эгоизмом!
Сардонически улыбнувшись, он подумал, что то же самое можно сказать и о нем. Он также использовал Джулию в своих целях. Хотя виконт легкомысленно пообещал ей отменить их договоренность в случае ее бесполезности, он ясно понимал, что для Джулии это было бы равносильно катастрофе: светское общество втопчет ее в грязь, наслаждаясь унижением несчастной.
Алек подошел к кровати и посмотрел на спящую. Джулия вздохнула и улыбнулась во сне. Ее шелковистые золотисто-коричневые волосы волнами рассыпались по подушкам; длинные пушистые ресницы мирно покоились на щеках, напомнивших ему цветом теплые свежие сливки. Нос, который сейчас не закрывали уродливые очки, был изящной и благородной формы. Если не обращать внимания на бесспорно чувственный рот, Джулия казалась на редкость невинной и непорочной, словно какая-нибудь сельская служанка.
Однако виконт уже знал, что за этой целомудренной внешностью таится настоящий вулкан, огненная страсть, если, конечно, ее неожиданный ответ на его поцелуй действительно что-то значил.
Он задумчиво потер нижнюю губу. Хорошо, что они женаты только формально. О такой огонь можно и обжечься.
Как будто услышав его мысли, Джулия открыла глаза и сонно заморгала.
«А у нее красивые глаза, – отметил Алек про себя. – Это просто поразительно».
– Где я? – спросила Джулия чуть хриплым со сна голосом.
Виконт едва удержался от улыбки. Эта особа сразу смотрит в суть вещей.
– В моем городском доме. Вы уснули, как только мы ушли от викария, и я не стал вас будить.
Джулия оперлась на локоть и попробовала приподняться, потом прижала руку ко лбу и застонала.
– Я вас предупреждал насчет пунша.
В ответ она смогла только закрыть глаза и очень осторожно, словно ее голова сделана из хрусталя, опять откинуться на подушки.
Подойдя к звонку, Алек дернул за узорчатый шнур; и сразу же дверь распахнулась, и вошел камердинер. Виконт нахмурился. Он ненавидел, когда слуги находились поблизости, а Чилтон постоянно вертелся где-то неподалеку.
Камердинер просто сгорал от любопытства.
– Доброе утро, милорд. Я взял на себя смелость заказать вам завтрак: его подадут через полчаса.
Хотя он обращался к хозяину, его любопытный взгляд был обращен на лежавшую в прострации Джулию, и Алек быстро загородил ее собой.
– Принеси бутылку рома, да поживее!
Однако Чилтон все не уходил.
– Прошу прощения, милорд, но... вы просили именно ром?
– Бутылку рома и два стакана.
Слуга явно хотел задержаться подольше.
– Перед завтраком? Но госпожа... Я имею в виду, что сейчас еще совсем рано и... вы только что поженились... Вы, конечно, не имеете в виду, что...
– Бутылку рома, – отрывисто повторил Алек. – И хватит болтать.
Чилтон неодобрительно поджал губы.
– Слушаюсь, милорд!
Не скрывая недовольства, слуга покинул комнату, и Алек вздохнул. О чем он только думал, оставив в доме прислугу своего деда?
Едва Джулия заметила, что Алек нахмурился, как силы окончательно ей изменили и горло се сжалось от спазма. Ее душили слезы. Такое поведение было чрезвычайно глупым, и она знала это, но ей было так плохо! Желудок бунтовал, во рту пересохло, а в глаза словно кто-то насыпал песок. Ей казалось, что стоит пошевелиться, и она потеряет малейшие остатки контроля над собой.
Тем временем молчать становилось просто неудобно; нужно было хоть что-нибудь сказать. Что угодно.
– Солнце слишком ярко светит сегодня, – с трудом произнесла она. Ей показалось, что ее голос напоминает воронье карканье, и от стыда она готова была провалиться сквозь землю.
Алек удивленно поднял брови, а Джулия приложила ладони к горячим воспаленным глазам и несколько раз судорожно глотнула воздух. Ситуация показалась ей совершенно нелепой: в свое первое утро в качестве жены она могла думать только о том, как бы ее не стошнило.
– В жизни больше не возьму в рот ни капли рома! Алек не спеша подошел к окну и задернул шторы.
– Возьмете, и прямо сейчас: иначе ваш желудок не успокоится и вы ничего не сможете проглотить. Чуть позже вам принесут поджаренный хлеб.
Джулию затрясло.
– Никакой выпивки! Никакого рома! Особенно рома.
– Доверьтесь мне. Вам станет лучше.
Но Джулия уже не могла отвечать: с большим трудом заставив себя сесть, она открыла глаза и постаралась сосредоточить внимание на окружающей ее обстановке, а не на Алеке, который смущал ее.
Приветливый огонь пылал за решеткой камина изящно обставленной комнаты. Рядом с камином располагались небольшая софа и кресло, между которыми стоял аккуратный столик. Джулия заметила сюртук Алека, лежавший на спинке софы, примятые с одной стороны подушки... Потом она посмотрела на себя: ботинок на ногах не было , но вся ее одежда осталась на ней.
Ну конечно, где же ей еще быть! Определенно Дьявол Хантерстон сделал самый лучший в Лондоне выбор. И почему только он вообще связался с ней?
Она откашлялась.
– Как я здесь оказалась?
– Я принес вас сюда.
Джулия с опаской взглянула на хозяина комнаты и тут же пожалела об этом. Волосы его были в беспорядке, отросшая за ночь щетина подчеркивала мужественную линию подбородка, загорелая кожа оттеняла белизну полурасстегнутой рубашки. Ей захотелось провести пальцами по его подбородку и поцеловать, как...
О Боже! Как она уже поцеловала его раньше...
Память тут же воскресила тот поцелуй в гостинице. Алек крепко ее обнял, явно желая погубить ее репутацию, а она ответила ему взаимностью, словно какая-то куртизанка, сжимая его все крепче и даже возвращая ему поцелуй.
Джулия застонала и закрыла горячий лоб руками.
– Вам нужна какая-нибудь емкость? – раздался рядом голос Алека.
– Нет!
Ей очень плохо, но нужно терпеть. Она не может допустить, чтобы этот человек, образец мужской красоты, стал свидетелем того, как она испортит его красивый золотисто-синий ковер...
Алек заботливо положил руку на ее плечо.
– Дышите глубже, дорогая, это скоро пройдет. – Его нежный и настойчивый голос подействовал на нее успокаивающе, так же как и его прикосновение.
Внезапно Джулию охватил жар, кровь под веками запульсировала. Она не разбирала, что болит больше, голова или сердце, но ей показалось, что она умирает мучительной смертью.
– Проклятие! Куда запропастился Чилтон с ромом? Алек был раздражен, но в его голосе явственно чувствовалась тревога за нее. Джулии захотелось, чтобы виконт сделал что-нибудь против нее или совершил какую-нибудь непристойную выходку, – тогда у нее появится хоть какое-то орудие для борьбы со своими неуправляемыми чувствами.
Но вопреки ее ожиданиям Алек положил руку ей на лоб, а затем погладил по растрепанным волосам.
– Может, позвать кого-нибудь?
– Нет, – с трудом ответила она. – Кроме вас, никого не нужно.
Он замешкался на секунду, потом ответил:
– Я имел в виду горничную.
– О! – Ее щеки запылали еще ярче, и она подумала, что вряд ли найдется человек, который сможет ей помочь...
Сделав глубокий вдох, Джулия приподняла голову и, собрав остатки самообладания, улыбнулась дрожащей улыбкой.
– По-моему, мне уже немного лучше.
Алек взглянул на нее, и одна бровь его недоверчиво изогнулась.
– Нужно послать записку вашей тете: она, наверное, беспокоится о вас.
Джулия сомневалась, что Тереза или тетя Лидия способны на такое, но ей очень не хотелось объяснять это Алеку: он бы начал сочувствовать ей, а ей не хотелось его сочувствия.