Голод 2

Я бы хотел, чтобы он был лишь видением моего больного разума.

Хотел бы знать, что брат спит глубоким сном, не чувствуя боли, растерянности и паники.

Но он стоял перед нами.

На лестнице.

Облаченный в одни лишь легкие домашние штаны и белее приведения.

Хватающийся за поручни последними силами, когда мышцы на его плечах бугрились и дрожали от натуги держать свое безвольное тело.

С темными кругами под полыхающими глазами, в которых метался его зверь, заключенный в клетку сна и тумана от действия психотропных таблеток.

- Бог ты мой! - приглушенный вопль Ника, выстрелил в меня, убивая, и заставляя действовать, когда мы ринулись к Генри одновременно, чтобы поддержать и не дать переломать себе кости, слетев с лестницы на едва державших его ногах.

Обхватывая руками могучий торс брата, я чувствовал, что его кожа по прежнему пылает.

Никакие лекарства не помогали, он горел изнутри жутким пламенем, что заставляло его разум метаться, а мышцы дрожать и сжиматься снова и снова.

- Что ты здесь делаешь? Зачем ты поднялся? – хриплый голос Ника слышался по другую сторону от Генри, когда тот положил руку брата на свое плечо, поддерживая его и заглядывая в склоненное лицо и блуждающие глаза, которые не могли сконцентрироваться на чем-то одном.

- Уведем его обратно в комнату…. – начал было я, когда тело брата застыло и с силой затормозило.

- Нет!....

- Брат, прошу тебя, тебе нужно лежать…. – начал было мягко я, умоляя святых увести его обратно, и не становится свидетелем разговора, в котором мы ещё сами мало что понимали.

Брат был не в состоянии воспринимать реальность должным образом, после всего того, что мы ввели в его кровь.

- Мне нужна моя Соня! - зарычал Генри, повернув голову ко мне, и его полыхающие синие глаза проникли в мою душу, плавя и окисляя чувство вины и бессилия, которые поднимались комом в горле.

- Генри, пожалуйста…

- Рич, не делай этого, – тихо вмешался Ник, выглядывая на меня из-за руки брата, - Он имеет право знать!

Я не знал, что делать…

Просто не понимал, надеясь лишь на то, что сейчас все встанет на свои места.

По крайней мере, теперь мы знали, с кем именно была наша девочка, и что она была жива.

Если только этому типу со сладким голосом можно было верить!

Я не смог выдавить из себя ни звука, когда позволил Нику потащить Генри на диваны, осторожно усадив брата, взгляд которого продолжал блуждать из стороны в сторону, не в силах зацепиться за что-то, кроме собственных внутренних противоречий и борьбы со своим наваждением.

- Где моя Соня? – мне казалось, что даже обычно мягкий и такой красивый голос брата изменился, когда в него стали отчетливо вплетаться твердые нотки, похожие на рычание.

- Она со мной, Генри, - голос Люка снова был слаще меда и разливался буквально песней, когда этот мужчина буквально промурлыкал эти слова, заставив Генри остановить свой взгляд на телефоне, святящемся на журнальном столике.

И в какой то момент мне показалось, что от взгляда брата, белый пластик просто начнет искрить и плавиться. Опасаясь от него очередной вспышки ярости, я присел на корточки перед ним, краем глаза видя, что и Ник напрягся, придвинувшись к Генри поближе на диване.

- Кто ты?- прохрипел Генри чуть сощурившись.

- Люк.

Напряженное молчание повисло в полумраке, когда Генри нахмурился, прожигая глазами телефон, мы с Ником были в полной боевой готовности на случай чрезвычайных ситуаций, а Кэти недоуменно и потеряно переводила взгляд своих красивых глаз с телефона на Генри, словно пытаясь понять, как все это случилось.

- Она не может быть у тебя…. – прохрипел Генри неожиданно севшим голосом, и я с тревогой заглянул в его глаза, видя, как его зрачок ахнул и раскрылся, словно тьма захватывала безбрежный океан.

Как бы мы не пытались, сколько бы препаратов не было в крови брата, а его мысли были ясными, и логика выдавала те же выводы, которые горели и в моей голове.

Это была месть за наши действия.

Попытка поставить на место и показать, что не только мы способны изменить ситуацию, как это было нужно нам.

- Однако это так, - сладкий голос Люка был настолько нежен, словно этот нектар в его речи был сплошным ядом, приторно сладким и не похожим на смерть.

- Моя Соня боялась тебя….- выдохнул Генри едва слышно.

Я осторожно сжал руку брата, видя, как снова стали хаотично сжиматься его мышцы пресса и груди, холодея от ужаса и понимания, что Люк знал слишком много.

Я сидел в пол оборота к Кэти, но у меня не было сил и смелости обернуться, чтобы посмотреть на неё.

Она не должна была знать правды!

НЕ ДОЛЖНА!!

- Я не верю тебе… - с трудом выдохнул Генри, закрыв глаза, и отрывисто дыша, пытаясь совладать с собой и своим телом, когда его кулаки сжимались и разжимались, - Соня не могла пойти к тебе….она не стала бы….

Мои мысли судорожно работали сразу в нескольких направлениях, пока я всматривался в лицо брата, сожалея, что разрешил ему быть здесь и снова пылать в своем горе и ужасе.

Что если Люк знал о пропаже Сони и просто играл на наших нервах?

Возможно, он искал ее сам?

Возможно, это все изначально было ложью и единственной целью было сделать нам больно?

Потому что Генри был прав – Люк был не тем человеком, к кому Соня обратилась бы в бегство.

Он не был другом.

Он был странным типом, которого она опасалась, и именно поэтому так долго раздумывала о возможной работе с ним.

На другом конце связи послышалось какое-то шуршание и что-то пикнуло едва слышно, прежде чем раздался приглушенный голос Люка, который буквально дрожал от нежности:

- Ангел мой, может, поговоришь с твоими друзьями, и лично скажешь им, что ты в порядке? Они очень волнуются за тебя.

Четыре пары глаз в панике, надежде и полном неверии уставились на телефон, прислушиваясь к каждому звуку на заднем плане, когда послышалось какое-то шуршание, и отчего то я стал мысленно молиться, чтобы эта напряженная тишина не нарушалась больше ничем.

Чтобы все это было ложью Люка и его происками в надежде поиграть на наших чувствах.

Но затем неожиданно послышался тихий голос Софии:

- Кэти…ребята…я действительно в порядке…

Это не могло быть ложью.

Это была действительно наша девочка и ее хрустальный голос, который невозможно было спутать ни с каким другим.

Поэтому Кэтрин всхлипнула, а Генри подался вперед, словно увидел девушку прямо перед собой, тяжело дыша и цепляясь крепкими пальцами в край белого дивана.

Боясь его реакции, я подался к брату, обхватив его широкие плечи руками, и заглядывая в закрытые глаза, где дрожали его черные ресницы.

Когда в гостиную неожиданно зашел Дэм, нахмурившись от нашего вида, я не смог даже посмотреть на него, сосредоточившись лишь на брате….и отрывистом дыхании Кэти за моей спиной.

- Детка, почему он? - простонал Генри, дрогнув, и я сжал его сильнее, прижимая к своей груди, где колотилось моё сердце, которое хотело бы забрать всю эту боль себе.

- Я совершил большую ошибку, отпустив ее от себя, Генри, - приглушенно проговорил Люк вместо девушки, - Но больше этого не повториться. Теперь она будет моя. И в безопасности.

-Что происходит? – прошептал еле слышно Дэм, кивая Нику, садясь перед ним на корточки, и друг склонился к его уху, быстро, судорожно и отрывисто рассказывая о событиях последних минут, отчего брови Дэма сначала удивленно выгнулись дугой, а затем сошлись на переносице, когда он резко и остро уставился на телефон, словно на журнальном столике сидел сам Люк.

- ОНА НЕ ТВОЯ! - в этот раз прорычал Генри, распахнув глаза, в которых черный зрачок взял в плен почти всю радужку глаза, и Ник с Дэмом подскочили ко мне и брату на тот случай, если крепыш Генри все-таки вывернется из моих рук.

- Ты много не знаешь, - сладко промурлыкал Люк, отчего кожа Генри похолодела, а Кэти судорожно выдохнула.