По прозвищу Малюта

Глава 8

Глава 8

10 апреля 1938 года, Гандеса, Испания.

В этот выход Старинов отправился вместе с нами. Сначала мы с ним зависли за картой района, тщательно изучая предстоящий район действий, потом он ездил утрясать вопросы с начальством, и теперь, когда добро с верху на выход получено, идёт с нами, что бы так сказать увидеть всё самому. В командование группой он не лезет, идёт с нами чисто, как наблюдатель и это меня откровенно радует. Надеюсь не надо говорить, что обычно случается с кораблями, на которых два капитана? Линию фронта перешли уже в новом месте, старое можно сказать засвечено и внезапные сюрпризы от противника мне не нужны. Перешли мы в полночь и потом, взяв ноги в руки, рванули вглубь вражеских позиций. Уже под самое утро нашли превосходное место под временный лагерь. Узкая расщелина рядом с ручьём, в котором холодная и вкусная вода течет с гор, совершенно не бросается в глаза и достаточно далеко не только от дорог, но и от троп, так что навряд ли тут появятся посторонние, им тут просто совершено нечего делать. Выставив караул, скомандовал отбой, а уже через 4 часа, после завтрака, разослал почти всю группу изучать окрестности. Наша форма вместе с маскировочной накидкой достаточно хорошо нас маскировала, так что обнаружить нас не так-то и легко, а потому я был спокоен за своих бойцов. Пускай они шли днём, но в глаза не бросались и сами скорее кого заметят, чем заметят их. Противник у себя, а потому таится ему нет ни какого смысла, точно также, как и местным жителям, и границы рядом нет, что бы опасаться контрабандистов. Вот поэтому я отправил своих бойцов со спокойной совестью, разбив их на отделения и поручив каждому изучить определённый район.

В расщелине осталось только одно отделение, вместе со мной и Стариновым. Первые группы стали возвращаться через два дня, а последняя вернулась через четыре. Всё прошло на отлично, хвоста за собой ни кто не привёл, также не было и потерь. За это время мои бойцы взяли шестерых языков, от которых и узнали достаточно подробную обстановку в округе. Тут тоже пришлось подойти к этому с пониманием. Будоражить противника раньше времени ни к чему, а потому я приказал брать языков исключительно до капитана, не выше. Пропажа даже младшего офицера особо много шуму не наделает, а вот если исчезнет кто достаточно высокопоставленный, то противник просто должен будет отреагировать на это. Основная масса языков была унтер-офицерами, но и они знали достаточно много о том, что творится в округе и что тут есть для нас интересного. Собственно говоря интересного здесь уже считай ничего не осталось, обычные пехотные части и склады, все мелкие, и особого интереса для нас не представляли. Тяжёлую артиллерию и бронетанковый батальон мы уже отработали, а потому просто заминировав три моста, взрывчатка у нас с собой была, а уходить просто так, никак не напакостив противнику не хотелось. В любом случае этот выход был нам полезен, тут и тренировка моих бойцов в выходе в тыл противника, и захват языков, и минирование объектов. Короче учебно-боевой выход.

Надо ли говорить, что Старинов остался доволен выходом. Пускай мы особо ни чего не сделали, зато бойцы вели себя как надо, показав достаточно высокий уровень выучки. Хоть и противодействия со стороны противника считай ни какого не было, но всё же, выход в тыл противника по любому достаточно серьёзное дело, пускай даже у таких раздолбаев, как испанцы. А подходящее для нас задание Старинов нашел, и это вызвало абсолютное одобрение и поддержку у начальства, причём нашего начальства, а не испанского. Короче одному ему такое было провернуть не под силу, слишком мало у Старинова было подготовленных должным образом своих людей для этого, а вот с моей группой в самый раз.

Нет, я определённо сработаюсь со Стариновым, он такой же наглый как и я. Короче Старинов решил заглянуть в гости к легиону «Кондор». Они как раз новые немецкие самолёты испытывают в Испании, дело нужное и полезное, а где ещё их сейчас испытаешь в боевой обстановке. Мы ведь тоже не только из одной идеи оружие республиканцам поставляли, надо ведь было и нашу технику в бою испытать. А что вы хотели, здоровый цинизм и прагматизм нужен всегда, просто соединили приятное с полезным и все дела. С нами шли 4 пилота, два на истребители, и два на бомбардировщики, просто уничтожить вражеские самолёты это полдела, а вот новые самолёты потенциального противника, которые тут считай боевое испытание проходят, прибрать к рукам совсем не помешает. Просто уничтожить самолёты на вражеском аэродроме Старинов мог, с трудностями, но мог осилить, а вот угнать с него новые самолёты, уже нет, слишком сложно это было для его небольшой группы.

В этот раз мы шли медленно, и дело тут было вовсе не в том, что дорога такая трудная или враги под каждым кустом, нет, просто лётчики, это лётчики. Я не хочу сказать, что они слабаки, хоть сам и не летал, но знал, что для преодоления перегрузок на виражах нужно хорошее здоровье и силы, просто к долгим пешим переходам летуны не подготовлены. Вот перелёты, это совсем другое дело, а тут именно пешие переходы, вот и шли мы относительно медленно, да и по большому счёту местность тоже не особо располагала к прогулкам. Тем не менее, за три дня мы дошли и опять, километрах в десяти от аэродрома устроили себе лагерь. Место такое, что ни кому нафиг не нужно, а значит ни кто тут и шариться не будет. Оставив почти всех бойцов с лётчиками обживать лагерь и отдыхать, я, вместе со Стариновым, и одним отделением бойцов, отправился к аэродрому. Расположились мы в паре километров от него, на небольшом холме или маленькой горе, даже и не поймёшь, что это такое. Главное, что она была выше самого аэродрома и вся поросла достаточно густым кустарником. Вот именно там мы и расположились, устроив себе лёжку и внимательно изучая аэродром. Нас интересовало абсолютно всё, и расположение строений, и кто, где находится, и режим работы тоже, хотя работать аэродром мы будем ночью. Уже под вечер мы также незаметно, как и пришли сюда, вернулись к своим, после чего быстро поев, легли спать, хоть несколько часов, но и то дело. В 10 часов вечера, собравшись, мы все вместе вышли к аэродрому. В темноте хоть было и сложней идти, зато и нас ни кто не видел, а потому к часу ночи мы подошли к месту операции. Взрывчатки в этот раз мы с собой взяли мало, а вот детонаторы и бикфордовы шнуры в большом количестве. Зачем тащить взрывчатку на себе, когда её полно на аэродроме в виде авиабомб. Вот патронами мы затарились под пробку, и сейчас, дождавшись, пока в 2 часа ночи не сменят караулы, мои ребята выдвинулись к аэродрому. Сначала перерезали телефонные провода, а потом приступили к работе. Часовых сняли без каких либо проблем, даже не пришлось использовать ТТ с глушителями и спецпатронами, сработали ножами, чисто, после чего бойцы дали сигнал, что работа сделана. Пулемётчики заняли ключевые позиции, которые мы со Стариновым определили ещё днём, когда изучали аэродром. Задачей пулемётчиков было держать под контролем основные направления, это если у нас сорвётся зачистить всех тихо, без шума, и поднимется тревога. Мы по очереди заходили в казармы, после чего работали ножами, вырезая всех подряд и не делая ни каких различий или исключений. Уже все мои бойцы ранее прошли испытание кровью, а потому и накладок не случилось. Да, это не вызывало у нас удовольствия, всё же хладнокровно резать людей, которые по большому счёту нам ни чего не сделали не вызывает положительных эмоций, но это наша работа, а потому приходится её делать. Нравится, не нравится, дело десятое, главное — приказ, вот они и исполняли его, а приказ был простой, всех без исключения под нож. На эту грязную и кровавую работу у нас ушло почти полтора часа, но мы её сделали, и сделали тихо, без единого выстрела.

Потом пилоты стали возится с самолётами, хотя чего там делать, все самолёты новые, им и года нет. Бойцы помогли с заправкой самолётов, подогнав топливозаправщик к выбранным самолётам, и затем протянув заправочные шланги от него к их бензобакам. Пока летуны возились с самолётами, бойцы приступили к минированию аэродрома. Со склада брали авиабомбы и развозили их по зданиям и другим объектам аэродрома. Под бомбы клали тротиловые шашки с детонаторами и бикфордовыми шнурами. Мы ждали только отмашки пилотов, как только они взлетят, так мы и рванём аэродром. И сам аэродром уничтожим, и свои следы заметём, всё же чем меньше потом поймут франкисты с немцами, что именно тут произошло, тем лучше, а они будут обязательно разбираться, мы ведь их Кондор вырезали, а это без выяснения происшедшего не останется. Нам особо себя афишировать не с руки, хотя шила в мешке не утаить. И испанцы тайны хранить не умеют, да и хотя бы по нашим действиям противнику станет понятно, что против него действует команда диверсантов. Просто чем позже они хоть что-то поймут, тем лучше. Некоторые проблемы возникли с понятием управления самолётов, но тут нам неожиданно помог Углов. Он оказывается вполне неплохо знал немецкий, а я и не знал этого. Лейтенант быстро переводил летунам названия приборов и тумблеров, хотя они и сами многое поняли, всю же управления похожи, но тут они теперь точно знали, что, за что отвечает, а мне тоже пора заняться немецким. В той жизни я довольно хорошо знал английский, всё же язык нашего основного противника, причём противника старого. Раньше была только одна Англия, а в двадцатом веке добавилась ещё и Америка. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, сама подлая природа англосаксов говорит сама за себя, это самый подлый и гнусный народ в мире. Они просто физически не могут мирно жить с любым соседом, если только этот сосед не зависит от них и позволяет вести себе независимую политику, а если ещё у этого соседа можно что-то взять, то тогда это вообще законная цель для агрессии. (Для примера, ещё со времён Петра первого англичане зарились на наш Север, и затем постоянно строили России пакости. Чего только стоит организация убийства Павла первого, или снабжение оружием и деньгами горцев на Кавказе.) Самое главное преступление для англосаксов, это покушение на их кошелёк, а к этому относится также и препятствие к его набиванию в твоей стране. Но сейчас пока основная угроза исходит от Германии, хотя та всего лишь боевой хомяк, которого натравливают на нас те же англосаксы. Сейчас мне не до этого, да и условия не позволяют, но как только мы вернёмся домой, надо сразу приступать к изучению немецкого языка. Война не за горами, а язык в ней очень пригодится. Навряд ли я успею его освоить в такой степени, что бы выдавать себя за немца, но по крайней мере всё понимать и иметь возможность самому провести допрос пленного нужно.